Уильям Вордсворт - Избранная лирика
Тисовое дерево[171]
В долине Лортона до сей порыСтоит печально Тис, как он стоял,Во мрак свой погрузясь, во время оно,Отрядам Умфревиля или ПерсиСлужить оружьем не желая в битвахС Шотландией; иль тем, кто через мореПриплыв, на Азенкур пускали стрелы,Иль ране на Кресси, иль Пуатье.Среди пределов мрачных и обширныхОтшельник-Тис! — живое существо,Что увядает медленно, и слишкомКрасиво, чтоб с лица земли исчезнуть.Но всё же более всего достойнаУпоминанья братская ЧетвёркаВ Борроудэйле — как большая роща!Огромные стволы! — и каждый — сгустокВолокон по-змеиному сплетённыхИ вьющихся, и скрученных продольно, —С Фантазией, как бы в себе таящихУгрозу нечестивцам; тень-колонна,Близ коей на безтравной почве бурой,Под мрачной сенью из ветвей и листьев,Шумящих вечно, будто на весельеУкрашенных унылыми плодами,Встречаться Духи могут: Страх, Надежда,Молчанье и Предвиденье, и Смерть —Скелет, и Время-тень — дабы творить,Как бы в природном храме у камней,Покрытых мохом — алтарей священных,Совместные обряды поклоненья;Иль отдыхать в покое молчаливом,Лежать и слушать горные потоки,Рождённые в ущельях Гларамара.
Yew-treesThere is a Yew-tree, pride of Lorton Vale,Which to this day stands single, in the midstOf its own darkness, as it stood of yore,Not loth to furnish weapons for the BandsOf Umfraville or Percy ere they marchedTo Scotland's Heaths; or Those that crossed the seaAnd drew their sounding bows at Azincour,Perhaps at earlier Crecy, or Poictiers.Of vast circumference and gloom profoundThis solitary Tree! — a living thingProduced too slowly ever to decay;Of form and aspect too magnificentTo be destroyed. But worthier still of noteAre those fraternal Four of Borrowdale,Joined in one solemn and capacious grove;Huge trunks! — and each particular trunk a growthOf intertwisted fibres serpentineUp-coiling, and inveterately convolved, —Nor uninformed with Phantasy, and looksThat threaten the profane;-a pillared shade,Upon whose grassless floor of red-brown hue,By sheddings from the pining umbrage tingedPerennially-beneath whose sable roofOf boughs, as if for festal purpose, deckedWith unrejoicing berries, ghostly ShapesMay meet at noontide-Fear and trembling Hope,Silence and Foresight-Death the SkeletonAnd Time the Shadow;-there to celebrate,As in a natural temple scattered o'erWith altars undisturbed of mossy stone,United worship; or in mute reposeTo lie, and listen to the mountain floodMurmuring from Glaramara's inmost caves.
СТАТЬИ
Е.В. Халтрин — Халтурина
эпохальный для английского романтизма
переход Уильяма Вордсворта через Альпы:
от фантазии к воображению[172]
Переход Вордсворта через Альпы, поначалу им не осознанный, был также важен для развития европейской романтической культуры, как путешествие Гете в Италию в 1786 г., как лето, проведенное Байроном и Шелли на Женевском озере в 1816 г., или — поскольку Вордсворт повествует о путешествии тем же слогом — как видение Павла на пути в Дамаск.
Кеннет Р. Джонстон[173]Помещенный ниже текст может несколько отличаться от опубликованной версии. Иллюстрации использованы те же, что и в цитируемом издании:
1) Клод Лоррен. Аполлон и музы на горе Геликон. 1680. Бостон, США, Музей искусств. (К понятию “прекрасное”); 2) Карл Брюллов. Храм Аполлона Эпикурейского в Фигалии. 1835. Москва, Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. (К понятию “живописное”); 3) Томас Гейнсборо. Дверь хижины. 1780. Сан Марино, Калифорния, США, Галерея Генри Е. Хантингтона. (К понятию “живописное”); 4) Неизвестный художник. “Чертов мост”. Французская гравюра XVIII в. (К понятию “возвышенное”).В Англии XVIII–XIX веков всем путешественникам было свойственно любоваться природой. Созерцая пейзажи, джентельмены слагали стихи, устраивали помолвки и совершали поездки. И везде — отправлялись ли они с соседями на пикник на вершину холма, чтобы оттуда обозревать окрестности, прогуливались ли по своему парку или уезжали в так называемое большое турне по Европе — речь неизменно заходила о видах прекрасных (the beautiful), живописных (the picturesque) и возвышенных (the sublime). Если же кому — то случалось запутаться в этих модных терминах, то на ошибки незамедлительно обращался лорнет сдержанного английского юмора.
Об эстетических категориях размышляли такие философы и художники как Эдмунд Бёрк (E. Burke), Вильям Хогарт (W. Hogarth), Уильям Гилпин (William Gilpin), Увдэйл Прайс (Uvedale Price) и Ричард П. Найт (Richard Payne Knight)[174]. В отличие от Псевдо — Лонгина и Мильтона, интересовавшихся возвышенным как особым стилем ораторской речи, английских мыслителей XVIII века в первую очередь занимали визуальные образы, вызывающие эстетические переживания. Согласно их определениям, прекрасное ассоциируется с непрерывными линиями, округлыми формами, плавными движениями, ровными долинами. Живописное непременно должно быть неровным, пересеченным, с перепадами тени и света, с расщепленными и кряжистыми деревьями, руинами. Живописное мы замечаем в природе, когда смотрим на нее как на искусство, как на серию картин. Живописное допускает «доработку» природы садовником или архитектором, но так, чтобы человеческое влияние не бросалось в глаза, а выглядело естественно, что и отразилось на создании пейзажных парков. С возвышенным связывается ощущение бесконечности и грандиозности, возникающее при созерцании одиноких, уходящих далеко ввысь горных вершин или ужасающей морской стихии (ср. штормы на полотнах Уильяма Тёрнера). Считалось, что прекрасное — женственно и возбуждает любовь, возвышенное — мужественно и внушает благоговейный ужас; помещаемое же между ними живописное вызывает удивление и дразнит любопытство.
К 1790 г., когда Вордсворт отправился в Альпы, природные ландшафты — словно картины в салоне — в представлении англичан подразделялись на живописные и возвышенные. Живописными видами следовало любоваться в северном Уэльсе — в горном районе Сноудония или у Тинтернского аббатства. Чтобы проникнуться возвышенным, ехали в Альпы, где местами эстетического паломничества были гора Монблан, местечко Шамони и монастырь Гранд Шартрез. Рассматривать каждый пейзаж рекомендовалось с определенной наблюдательной позиции («viewing station»), откуда он воспринимался наиболее выгодно. В качестве видоискателя путешественники использовали «Стекло Клода Лоррена», названного по имени французского живописца, чье творчество в то время было знакомо каждому образованному англичанину[175]. По свидетельству Уильяма Мейсона (William Mason), садовника, поэта и музыканта, «стекло Лоррена» представляло собой выпуклое зеркало на черной фольге, переплетенное наподобие карманной книжицы. Было оно небольшим: около четырех дюймов в диаметре. Отражаясь в зеркале, пейзаж уменьшался и становился похож на картинку, заключенную в раму. Изучая с одних и тех же зрительных позиций идентичные отражения в своих «стеклах Лоррена», англичане стремились испытать одинаковый душевный восторг.
Оказавшись в Альпах, юный Вордсворт прилежно изучал ландшафт с наблюдательных позиций, указанных в путеводителях, — но даже Монблан не произвел на него должного возвышенного впечатления. Вордсворт испытал глубочайшее разочарование. Однако эпохальным переход Вордсворта через Альпы стал не из — за этого. Пытаясь преодолеть состояние разочарования, поэт отходит от эмпиризма и создает английскую версию трансцендентального идеализма, схожую с кантовской и предвосхищающую религиозный экзистенциализм. Вордсворт разрабатывает теорию воображения, во многом определившую развитие романтических идей и поэзии в Англии. Именно по намеченному Вордсвортом пути, презрев установленные маршруты ради постижения своего внутреннего мира, двинутся в горы и П. Шелли, и Байрон, и Китс[176].
Мы посмотрим, каким было отношение англичан к горным путешествиям до Вордсворта и как дискуссии о живописном и возвышенном отразились в английской литературе конца XVIII в.; мы отметим особенности терминологии Вордсворта; наконец, проследим, как поэт — философ в процессе осмысления и описания своего альпийского путешествия постиг различие между фантазией и воображением и испытал трансцендирование.
* * *В XVIII–XIX веках отношение англичан к Альпам постоянно менялось. Если путешественники XVII века относились к горам без симпатии, называя их «бородавками на теле Земли»[177], то к XVIII веку восприятие гор стало более позитивным и по — научному созерцательным. Первое позитивное описание Альп опубликованное по — английски принадлежит Джону Деннису (John Dennis), который совершил горный переход в 1688 году. Это описание было аллегоричным. Позднее аллегории XVII века были потеснены документальными рассказами путешественников. В 1739 году предромантики Томас Грей и Гораций Уолпол, которым тогда было едва за двадцать, совершили свой альпийский переход. Судя по дневникам и письмам, позднее опубликованным, их опыт помог англичанам оценить важность непосредственного зрительного восприятия гор. Грей и Уолпол не только детально передавали картину увиденного и опасности пути (однажды волк загрыз их собаку), но и задумывались над геологическими фактами. Вместе с тем, горные дневники Томаса Грея были полны восторга и возвышенных живописаний. Примерно в том же ключе что и Грей описывали горы Коллинс и Томпсон. Чуть позднее, когда возвышенное и Альпы стали в Англии почти синонимами, туристам, ожидавшим от горных путешествий слишком сильных впечатлений, стало казаться, что Монблан не столь внушителен, как его представляют. Последовали разочарования, проникнувшие и в широко известные путевые заметки Уильяма Кокса, впервые увидевшие свет в 1776 году.
