Евгений Онегин (с комментариями Ю. М. Лотмана) - Александр Сергеевич Пушкин
9 — И Вертер, мученик мятежный… — Вертер — герой романа Гете «Страдания молодого Вертера» (1774). П знал «Вертера» по книге Сталь «О Германии» и, вероятно, по французским переводам. Однако в дальнейшем не исключено и прямое знакомство. (См.: Жирмунский В. Гете в русской литературе. Л., 1937, с. 136).
10 — И бесподобный Грандисон… — См. с. 199.
X, 3 — Кларисой, Юлией, Дельфиной… — Клариса — героиня романа Ричардсона «Кларисса Гарлоу» (1748, см. с. 199); Юлия — «Новой Элоизы» Руссо (1761), Дельфина — героиня романа Сталь «Дельфина» (1802). Д. Шарыпкин предположил, что здесь имеется в виду героиня повести Мармонтеля «Школа дружбы» (в русском переводе Карамзина; см.: «Новые Мармонтелевы повести». Изд. 3-е, ч. 2. М., 1822, с. 134–199; Шарыпкин Д. М. Пушкин и «Нравоучительные рассказы» Мармонтеля. — Пушкин. Исследования и материалы, т. VIII. Л., 1978, с. 117–118). Однако утверждение это не представляется доказанным.
XI–XII. Строфы посвящены сопоставлению моралистических романов XVIII в., о которых Карамзин писал: «Напрасно думают, что романы могут быть вредны для сердца: все они представляют обыкновенно славу добродетели или нравоучительное следствие» (Карамзин, 2, 179), — с романами эпохи романтизма.
XII, 5 — Британской музы небылицы… — романтизм, в значительной мере, воспринимался как «английское» направление в европейской литературе.
8 — …задумчивый Вампир… — П снабдил упоминание Вампира примечанием: «Повесть, неправильно приписанная лорду Байрону» (VI, 193). Помета указывает на следующий эпизод: в 1816 г. в Швейцарии, спасаясь от дурной погоды, Байрон, Шелли, его восемнадцатилетняя жена Мэри и врач Полидори договорились развлекать друг друга страшными новеллами. Условие выполнила только Мэри Шелли, сочинившая роман «Франкенштейн», сделавшийся классическим произведением «черной литературы» и доживший до экранизаций в XX в. Байрон сочинил фрагмент романа «Вампир». Позже (1819) появился в печати роман «Вампир» на тот же сюжет, написанный Полидори, использовавшим, видимо, устные импровизации Байрона. Роман был приписан Байрону и под его именем переведен в том же, 1819 г., на французский язык «Le Vampire, nouvelle traduite de l'anglais de Lord Byron». (П, видимо, пользовался этим изданием). Байрон нервно реагировал на публикацию, потребовал, чтобы Полидори раскрыл в печати свое авторство, а сам опубликовал сохранившийся у него отрывок действительно им написанного «Вампира», чтобы читатели могли убедиться в отличии байроновского текста от опубликованного Полидори.
9 — Или Мельмот, бродяга мрачный… — Примечание П: «Мельмот, гениальное произведение Матюрина» (VI, 193). M а т ю p и н (Метьюрин) Чарльз Роберт (1782–1824) — английский писатель, автор романа «Мельмот-скиталец», выдержанного в жанре «романа ужасов». Роман вышел в 1820 г. и на следующий год — во французском переводе, в котором его читал П. Книга произвела на П сильное впечатление. См.: Алексеев М. П. Чарлз Роберт Метьюрин и русская литература. — В сб.: От романтизма к реализму. Л., 1978.
10-11 — Иль вечный жид, или Корсар,
Или таинственный Сбогар.
Вечный жид — вероятно, имеется в виду роман Л ь ю и с а (1775–1818) «Амврозио, или Монах», считавшийся в России принадлежащим перу А. Радклиф. Пространный рассказ Агасфера о своих странствиях П прочел в романе Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе». Французский оригинал этого романа был известен П и настолько его заинтересовал, что в 1836 г. он начал стихотворное произведение на сюжет Потоцкого («Альфонс садится на коня…» — III, 1, 436–437). Опубликованные между 1803 и 1814 гг. различные части этого огромного романа, видимо, явились толчком и для замысла поэмы Кюхельбекера «Агасвер». Корсар — герой одноименной поэмы Байрона. И Агасфер («Вечный жид»), оттолкнувший Христа, который в середине своего крестного пути хотел отдохнуть у его дома, и за это, согласно легенде, наказанный бессмертием и обреченный на вечное скитание, и Корсар — герои романтического зла — таинственные, одинокие и исполненные страдания и тайн. Сбогар — герой романа Ш. Нодье «Жан Сбогар» (1818), вождь разбойничьей шайки, устанавливавшей имущественное равенство путем грабежа. Книга Нодье воспринималась в России как недозволенная и пользовалась успехом. А. И. Тургенев в 1818 г. заплатил 10 р. за право получить экземпляр «для чтения» (Остафьевский архив, т. I. СПб., 1899, с. 137). В «Барышне-крестьянке» П дал имя Сбогар легавой собаке Алексея. См.: Мотовилова M. H. Нодье в русской журналистике пушкинской эпохи. Язык и литература, т. V. Л., 1930, с. 185–212.
12-14 — Лорд Байрон прихотью удачной
Облек в унылый романтизм
И безнадежный эгоизм.
«Поэзия Байрона, воспитанная, как и поэзия молодого Пушкина, на идеологическом наследии французской буржуазной мысли XVIII в., на «вольнодумстве» и критицизме идеологов буржуазной революции, создает романтический образ мятежного героя-индивидуалиста, пессимистического и разочарованного, героя-отщепенца, находившегося в конфликте с современным обществом, и преступника с точки зрения господствующей морали. Все творчество Байрона превращается в лирическую исповедь» (Жирмунский В. Пушкин и западные литературы. — Пушкин, Временник, 3, с. 73). Преодоление культа Байрона сделалось одним из аспектов перехода П к реализму. Байронический герой перестает сливаться с личностью автора и понимается как объективное явление времени, на которое П смотрит как на характерную черту эпохи. С этим связана ирония комментируемых строк. Выражение «унылый романтизм» — отзвук выпадов против байронизма, содержащихся в статье Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии…»: «…чувство уныния поглотило все прочие <…> Если бы сия грусть не была просто реторическою фигурою, иной, судя по нашим Чайльд-Гарольдам, едва вышедшим из пелен, мог бы подумать, что у нас на Руси поэты уже рождаются стариками» (Кюхельбекер, с. 456). Пушкинская ирония сложно направлена и на байронизм, и на его критику Кюхельбекером.
XIII, 5 — И, Фебовы презрев угрозы… — Феб (Аполлон) (древнегреч.) — бог солнца, поэзии, водитель муз воспринимался как символ искусства классицизма, враждебного романтическому литературному движению. Ср. в письме П к А. Родзянке: «Что твоя романтическая поэма Чуп? Злодей! не мешай мне в моем ремесле — пиши сатиры, хоть на меня; не перебивай мне мою романтическую лавочку. К стати: Баратынский написал поэму (не прогневайся про Чухонку), и эта чухонка говорят чудо как мила. — А я про Цыганку; каков? подавай же нам скорее свою Чупку — ай да Парнасс! ай да героини! ай да честная компания! Воображаю, Аполлон, смотря на них, закричит: зачем ведете не ту? А какую ж тебе надобно, проклятый Феб?» (XIII, 128–129). Задуманное П обращение к прозе в эстетических категориях классицизма должно было оцениваться как измена Аполлону (высокому искусству) ради низменных («смиренных») жанров.
6 — Унижусь до смиренной прозы… — Ср.: «В деревне я писал презренную прозу, а вдохновение не лезет» (письмо П. А. Вяземскому, XIII, 310); «унизился
