Рискованная прогулка - Владимир Буев
да только день сегодня слишком хмурый.
Уткнись лицом в то сердце, что амуры,
ползущие на задней передаче,
могли б разить повдумчивей, а значит,
иными были б ваши шуры-муры…
Но прочь мечты! Пока закат алеет,
румян своих постылых не жалеет,
бросая их на щёки и на лоб,
под кожаной тужуркою согрейся,
и более не плачь и не надейся —
иного нужно, было лучше чтоб.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Любовь
Могла бы порыдать — так нет же, жмётся.
Сдалась бы мне — и плакала бы вволю.
Девице этой всё никак неймётся.
Я час её пасу и балаболю.
Не только на лице мускулатура
у девушки, меня что захватила,
но мастер в боксе милая натура —
мускулатуру в бицепсах развила.
Быть может, разрыдаться мне пристало,
пока в закате солнце умирало?
Ведь ночью точно врежет больно в лоб
красавица-девица с голой грудью.
Отдаться самому ей, ведь безлюдье?
Чего ж ей нужно, лучше было чтоб?
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Проездом
Во сне я пришёл к ней с двумя бутылками водки
в синей дорожной сумке (с утра на вокзал),
так, повидаться, вписаться на ночь, о чём и сказал
прямо с порога. «На кухне» — добавил кротко.
И вот мы на кухне. Под пение сковородки
я наклонился, поцеловал
хозяйку впервые за столько лет. Сломал
к чёрту весь этот лёд. Она мне ответила. Вот как
славно всё начиналось. Но тут сплошняком пошёл
текста финального частокол,
сериальные титры — бестолочь и мученье —
оставляя за кадром самую суть —
цветастый халат, обнажённую грудь…
Такова поэзии мерзость, её назначенье.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Походя похоть
Явился к бабе без шампанского. Чего хотел?
Будь рад, что вообще впустила на порог.
Свою всю водку выпить возжелал — полный беспредел.
С боем на кухню отправлен — такой вот пролог.
Столетним дедам и без водки негоже цеплять
девиц помоложе, пусть им уже семьдесят пять.
Но если в атаку пошёл, то иди до конца,
иначе и в сто пятьдесят не увидишь венца.
Мелькание телека, стих из ума не идёт:
то рысью несётся, то встанет, то еле ползёт.
Зачем я явился сюда, позабыл — вот мученье.
А, впрочем, всё явственно осознаю.
Я грудям с халатом цветастым гимн с одой пою,
но орган сто лет, как забыл о своём назначенье.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Осеннее утро (похмельный сонет)
Неизвестному времени суток
Мы, как в юности, отдали долг.
Наша кровь, словно сказочный волк,
Из темницы выводит рассудок
Издыхая, несёт в промежуток
Между часом, чей бубен умолк,
И вечерним, звучащим, как шёлк,
Ох, не близким…. Теперь не до шуток!
Поднимайся с постели, дружок,
Делай кислого пива глоток,
Принимайся за дело по новой.
Ты, царевич, один, ты один,
Вбитый в сердце осиновый клин,
Шерсти клок на рубахе шелковой.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Утро туманное
Вот читаю я Мишу, пытаясь
Вспоминать, где был сказочный волк,
Кто, рассудком чужим восхищаясь,
Из тюрьмы ум спасать ведал толк.
Но, наверно, в мальцовстве я сказки
Очень редко и плохо смотрел:
Смысла в куцых парнячьих отмазках
Про долги потому не узрел.
Поднимаясь с постели, дружок,
Мины кислой (мол, не новичок)
Не раскрашивай в краски лимона:
Мол, ты хан, падишах иль султан,
Или круче ещё — Дон Жуан,
Дескать, нужен гарем для гормона.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
С работы
Хорошо говорить и плыть
По снежному и чужому,
Наматываясь, как нить,
В направлении к дому.
Этим вечером столько лет,
Как я трезв и в дороге,
Как витрина, ломаю свет,
Обиваю пороги.
Нужно вольную дать огням,
Чтоб о нас рассказали,
Догорев, побывали там,
Где мы будем едва ли.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Размотаться на километр
Или сразу на пять кэмэ.
Я сегодня на тело щедр,
Хоть сегодня в своём уме.
Стану ниткой (я трезв, друзья)
И лучом в тёмном царстве зла.
Света луч — это точно я
(Катерина давно сгнила).
Я витрина. Сияю я.
Нужно вольную дать огням.
Пусть сияний моих струя
Побывает и тут, и там.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Облако
На остановке автобусной,
города на краю,
припоминаю подробности,
снег перелистываю.
Вечер для неудачника
слишком хорош, а для
позавчерашнего мальчика
слишком холоден… эх!
Все мои детские страхи,
звуки, первой любви
зряшные тени и запахи
вспомни и оживи.
Извлеки их из облака,
падающего на всех,
чтобы укрыть, как войлоком,
этот город и снег.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Облако в штанах
Позавчера я был мальчиком —
перемены близки.
Побродил по подвальчикам —
от мальца — угольки.
Нет, не стал я девицею,
неудачником стал.
Этот город темницею
для меня побывал.
Холодрыга по-зимнему.
Страхов детских хочу
и дурмана интимного,
где не надо к врачу.
Я сейчас грею пальчики,
и страшусь пацанов.
Вот бы снова стать мальчиком
и вернуть город снов.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Старый мотив
Снегу следует падать,
Бормотать на лету,
Находить себе радость
В полумёртвом саду.
Утверждать по привычке,
Что растает не зря,
А входя без отмычки
В двери календаря.
Потому что обещан
Всем достойный конец,
Даже если не вещим
Был наш лучший певец.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Вечный мотив
Указанья осадкам
Я могу раздавать:
Снег годится к упадкам,
Дождь обязан летать.
А когда непонятно,
Дождь иль снег с мокротой,
Пусть и падают кратно,
И летают дугой.
Полумёртвому саду
Глубоко всё равно,
Дождь поёт серенаду
Или снег пьёт вино.
Календарь двери отпер —
Выпьем и запоём.
В сад всем выписан ордер.
Там быть лучше живьём.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Георгий Иванов
Как будто сбрасывают доски
С высокого грузовика.
Или на мелкие полоски
Рвёт равнодушная рука
Вверху полотнище тугое,
Невидимые паруса —
Так о печали и покое
Непоправимое такое
Твердит нам дальняя гроза.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Георгий Иванов. Быть может,
Поэт он. Впрочем, да, поэт.
Сомнение, однако, гложет
На всех Георгиев предмет.
Победоносец — вот Георгий!
Пиши о нём стихи, поэт!
А не о тех, кто дальнозоркий,
кто супостатами согрет
и кто эстет-иноагент.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Карантин
Ноябрьским снегом, как пружина,
ещё зелёная трава
зажата в землю. Такова
одна из функций карантина.
Как будто капля парафина,
или собачья голова,
