Певец обыденной жизни - Сергей Данилов
Упав к ногам стихов трёхстопных,
Готов он пятки им лизать,
Чтобы из метафор бесподобных
К утру шедевры изваять!
Гравёр человеческих душ
Звёзды всепрощения
Я укутаюсь пледом молчания,
Задремлю на подушке раздумий,
Окунусь в глубину подсознания
В предвкушении ярких безумий:
Фейерверка беспечной весёлости,
Огнепада радушных улыбок,
Размягчения внутренней чёрствости,
Осознания грубых ошибок.
Ночью в небо взметнусь без сомнения
И сорвусь метеором, сияя,
Принесу тебе звёзд всепрощения,
Раболепно к ногам припадая.
Аудит жизни
Сладкой грушей жизнь висит,
Соком истекает.
Смерть проводит аудит
И с косой играет.
Проверяет дел гроссбух:
Яркие свершенья,
Цепь дешёвых показух,
Стиль грехопаденья,
Пройденный нелёгкий путь,
Список обещаний,
Ядовитых козней ртуть,
Опись испытаний,
Формуляр благих забот,
Перечень иллюзий,
Каталог пустых хлопот,
Ведомость безвкусий.
Разбирает шорт-листы
Брачных объявлений,
Хитроумные финты
Правонарушений,
Инвентарь красивой лжи,
Что пошла во благо,
Недомолвок стеллажи
О проблемах брака,
Снимки видимых следов,
Уходящих в детство,
Табель пагубных часов
В поисках наследства.
Прейскурант любви шерстит,
Хит-парад обманов,
Завершает аудит
Оглавленьем планов.
Заключенье подписав
И составив мненье,
Убирает дело в шкаф,
Выдаёт решенье.
Коль созрел и сладок плод —
Бьёт сплеча косою.
Преждевременен уход —
Ждёт, укрывшись Тьмою.
Прощание с диетой
Грубыми мазками
С резкой модуляцией,
Лёгкими слезами
Распрощаюсь с грацией.
Выброшу небрежно,
Что меня пресытило,
И порву мятежно
С ролью долгожителя.
Отпущу с балкона
Призрак голодания,
Литром самогона
Встречу процветание.
Скуксится диета,
Смеси безлактозные.
Замыслы банкета,
Планы грандиозные
Расцветут подспудно
И созреют радостно.
Я же безрассудно
Буду трескать яростно:
Колбасу и рульку,
Холодец с курятиной,
Масло, барабульку,
Соус с медвежатиной,
Сыр, омлет с беконом,
Карбонат с солянкою,
Коньячок с лимоном,
Яйца с запеканкою.
Испарится бледность,
Слабое давление.
К чёрту беспросветность
Долгого говения!
Здравствуй, ненасытность
И переедание,
Пуза миловидность,
Счастье возлияния,
Сладость без лимита,
Округленье талии,
Мощное либидо,
Страстные баталии!
Москва молодая
Без гранита тротуары,
Общепита в сквере нет —
Я нашёл у антиквара
Молодой Москвы портрет.
Чёрно-белый снимок мутный:
На дороге два авто,
Город словно в дымке ртутной,
Люди в драповых пальто,
В шерстяных рейтузах дети,
Аскетичности печать…
Мне хотелось до рассвета
Это фото целовать.
Обезвоженный
Жар во рту после селёдки
Охлажденья просит – водки.
Вобла свялена красиво —
Под неё годится пиво.
Полбуханки, два батона
Ожидают самогона.
Жизнерадостна картина,
Коли есть в графинах вина.
Приготовлены сосиски —
В рационе старый виски.
После трапезы партнёры —
Сладострастные ликёры.
Гнуть в неволе плохо спину —
Пробку прочь, свободу джину!
Если день провёл ишача,
Восстановит силы чача.
Чтобы жить благоговейно,
Избегать нельзя портвейна.
Возбуждения цунами
Достигают коньяками!
Что сказать, друзья, про воду?..
Ну не пил её я сроду!
Демон постели
Я – гравёр человеческих душ:
Обхожусь без отметок на плоти,
Не использую иглы и тушь,
Вопреки невзыскательной моде.
Оставляю следы на века,
Игнорируя бренное тело,
Чтобы после с небес, свысока
Моё дело на землю глядело.
Эфемерное манит меня,
Что внутри – не пощупать руками.
От сомнений на сердце броня,
Я тружусь, упиваясь грехами.
Совращаю наивных легко,
Предлагаю очаг разведённой,
Обещанья даю широко,
С виду искренно, нежно влюблённый.
В арсенале – простой адюльтер,
Хитроумные сети интриги,
Подготовленность грязных афер
И надуманной страсти блицкриги.
Не свести моих оргий тату,
Несмываемы эти наколки,
Не найти антидот, кислоту,
Чтобы вытравить боль, кривотолки.
Я несу сладострастную чушь,
Сокрушающий демон постели.
Для меня впечатляющий куш —
Отпечаток в душе, не на теле!
Роботизация
На почте вовсе нет людей,
В борделях не найти блядей —
Повсюду роботы и куклы.
Андроиды довлеют, гуглы.
Робот-попрошайка
«Дай роботу на пропитанье
Хотя бы пару киловатт!
Слабеет микросхем сознанье,
Тускнеет камер чёткий взгляд!» —
Стоит на паперти андроид,
Манипулятор протянув.
А мимо скачет гуманоид,
Вскользь диафрагмою моргнув.
Герой архаичной пьесы
Дребезжание трамвая на кругу,
Упирание реборд в стальные рельсы —
Это в прошлом. Из забытой старой пьесы,
Где детьми мы ели сладкую нугу,
Покупали разливное молоко,
А кефир – в стеклянных с крышечкой бутылках,
На субботниках таскали торф в носилках,
Одевались в тёмно-синие трико.
Разливали по бидонам терпкий квас,
Запах хлеба плыл из булочных призывный,
Сильно грелся телевизор примитивный,
В каждом доме полосатый был матрас.
У
