Владимир Пяст - Собрание стихотворений
«В этот первый вечер отсветом румяным…»
В этот первый вечер отсветом румяным,Что скользит чуть зримо по цветным полянам,Дальние деревья сплошь озарены…
В этот первый вечер — красное с зеленымНа деревьях дальних по волнистым кронам,Красное с зеленым переплетены.
В этот вечер ветра, в этот вечер шумныйНа душе — все тот же крик один безумный,Наяву — все те же сладостные сны…
В этот вечер ветра — с бушеваньем моряДавние виденья в вечно-новом споре, —И душа с душою слитно сплетены.
Ст. Петергоф, май 1904.СТУПЕНИ ИЗ МРАКА
Скорей ее портрет достать!В него глазами жадно впиться.Всем существом к ней обратиться,О прочем думать перестать.
Затем — порывисто писать!Дать мимолетному сплотиться.А после — за нее молиться,Закрыв заветную тетрадь…
И этот сон — века продлится.
Суйда, 1905.ИЗ ОТДЕЛА «АНАНКЕ»
I. «Ведь вот не верю я — и я не могу поверить…»
Ведь вот не верю я — и я не могу поверить,Что существую здесь — где и звезды, и земля;Что мир, что сущий мир — возможно творить, и мерить,Что он — тюрьма, иль челн, затерянный без руля.Я верить не могу, что над ощутимой безднойВы, люди, вы, отцы, вы, родившие меня, —Живете без чудес — с холодною тайной звездной,Иль с ожиданьем дня — и большего не храня!От вас я откажусь, раз правда, что вы такие,Слепые как кроты, — не стану вас видеть я,Погибну, удавлюсь, — в себе заточив тугиеНапоры своего безгранного бытия.И неужели ты, Волшебная, — ты, Иная,Разгадчица души — вся сущая, вся моя,Из кущи своего — о, трижды святого! — рая,Останешься чужда провалу, в котором я?
1905.ИЗ ОТДЕЛА «РАСПУТЬЕ»
I. «Бори меня, Боже, бори утонченного…»
Бори меня, Боже, бори утонченного,Устойчивого, Неподатливого,
Недостойного, падшего,Нерасцветши, увядшего;
Тревожного, злого,Позабывшего слово;
Победи в борьбеИ прими к себе.
1905.II. «Есть ли прощенье душе нераскаявшейся?..»
Есть ли прощенье душе нераскаявшейся?Той, что выхода ищет и выйти не может?Той, которую вечным явленьем тревожитПризрак Предавшего, демон отчаявшегося?..
1905.III. «Боже, мой сильный, мой праведный Боже…»
Боже, мой сильный, мой праведный Боже,Все же прости безутешного.О, ниспошли ему с горнего ложаВестника рая безгрешного.
Боже, прими его скорбным, униженным,И одари и помилуй. —Встанет он светлым, от скверны очищенным,Полным Твоею святыней.
Встанет он с миром, Тобою оправданным,Слитый во вздохе едином…В обшей молитве — и в облаке ладанном,Пущенном к небу кадилом.
1905.ИЗ ОТДЕЛА «ЛУННЫЕ ЭЛЬФЫ»
ГИМН К НОЧИ
I. «Ты, одевшая млечным покровом…»
Ты, одевшая млечным покровомОсиянность безумного дня.С жадной ревностью Тайну сокрывшего, —Ночь, раскрой для меняВсе обманы его, утаившего,И, родняС вечной тайной, всегда облеченного новым,Одари же меня, позабывшего,Вечно радостным словом!
II. «Ты влечешь меня трепетным зовом…»
Ты влечешь меня трепетным зовомНа ушедшие в вечность поля,Где простор неразгаданным шепотам,Где юнеет Земля,С вековечным порвавшая опытом,И, суляОкрыленность душе, снова чуждой оковам,Запрещаешь кощунственным ропотам,Приближаться к Основам…
1905.ГОЛУБАЯ ЗИМА (К картина Грабаря)
Неподвижность небес кружевами деля,Опрозраченный лес очертил вензеля,На ветвях — бахрома.
Блещет в снежных рубинах, сапфирах,алмазах земля, —Вот она. Голубая Зима.
Станете воздух как лед, и густа синева,Солнце в иглах поет — различаешь слова,Здесь природа сама;
В этой сонности явь, в летаргии царицажива!К нам сошла Голубая Зима.
Янв. 1905.ИЗ ОТДЕЛА «ЖИВОЙ С ЖИВЫМ»
«Я помню темный сад и тихий шепот у забора…»
Я помню темный сад и тихий шепот у забора…В вечерний час, когда погас последний отблеск дня,С тобою вдвоем вошли мы в глубь таинственного бора.Что перед нами встал стеной пугая и маня…И ты шепнула мне слова стыдливого укора—Затем я помню сад и тихий шепот у забора…
О невозвратный миг! О, без границ святое счастье!— Вас не было со мной, — и лишь тогда я поняла:Вы были ко всему любовь, и ко всему участье;При вас существовать могла ль хотя крупица зла?И получила поцелуй на освященное запястье…О, невозвратный миг! О, без границ святое счастье!
1907.«– Ты готов ли на подвиг? — Сгорающий день…»
– Ты готов ли на подвиг? — Сгорающий деньВяжет бить заревую — пророчество ночи;Взмахи веселе ленивей, короче;Расплылась удлиненная тень…
– Ты готов ли на подвиг? Ты помнишь звезду,Где ты клялся последним, священным обетом? —А меня о неизменным ответом: «Жду»?– Ты готовь ли на подвиг? Страданья тая,
Я дождалась иного, земного, свиданья…Узнаешь? Неужели ночные гаданьяНе сказали тебе: я невеста твоя,Я?
1907.«Пойми: ты вся моя, я твой…»
Пойми: ты вся моя, я твой,Мы оба — для Него;Пойдем же в путь рука с рукой,Коснемся до Всего.
Наш долог путь, наш труден путь,Но он не страшен нам;И примет нас когда-нибудьПод свод нетленный Храм.
И нет измен. Сознанье есть.Сознание растет.Оно целительную вестьПодаст, коль дух падет.
1907.Примечания
К стихотворению: Юрию Верховскому.
Соседки суровая краса — Финляндия. Стихотворение написано в 1912 году.
«Аррагонская Хота» — стихи Ю. Верховского, начинающиеся словами:
«Мне было так просто, так весело с ним»… Стихотворение написано в ответ на его послание, начинающееся словами.
«Скажи, поэт, зачем со струн твоих» etc.
К стихотворению: «Till Froken W».
Эпиграф означает: «Но и я также умею сочинять по-шведски стихи для друзей, о, m-lle Введенская».
«Рютверг» и «Континенталь» — Стокгольмские отели.
Юргорден — нем. Tiergarten — часть города, аналогичная нашим «Островам».
Шепсхольм – корабельный остров; близ центра Стокгольма.
Вальхалля-вехьн – «Дорога Валгаллы» – широкая и красивая улица на окраине города.
Борэ – пароход, курсировавший между Стокгольмом и Обу (Абу), и впоследствии потонувший от плавучей германской мины.
В книгу не вошли стихотворения, напечатанные в журналах того времени («Gaudeamus», 1910)
Мечта
«Ругайтесь над нею, увядшею»… (написанное в 1905 году) и «Сатирикон» (1913).
Осенью
«Всеми красками переливающаяся рябь» посвященное Вал. Брюсову и написанное в 1908 году.
