Яшка казанова - стихи
nevaляшки
нева волочилась беременной сукой.четвертые сутки. теряла рассудок,но все-таки шла. бесполезно и вязко,рожая попутно щенков водолаза,ньюфаундленда.нет. да.нет. да.
ты – девочка-яблоко. девочка-ссылкав сибирь. ты не можешь быть взрослой и сильной.а я утешаю тебя, малолетку,неву беспорядочно путая с летой.
пока. очевидно, так проще обеим.нева волочилась и песьи побегикусали мне ноги московским бронхитомв истерзанной дымом, смоленой и хилойклетушке грудной.еще по одной и...в общем, до следующих встреч.2001/09/26
чпок!
самоубийство – медленный процесс.и, следуя чужому алгоритму,я выдираю имена принцесс,горошины пихаю под перину.горошины, бобы, соски, как плодзасохшего стручка из подмосковья.его сорвали в августе. теплочуть-чуть цвело, но увядало. вскореза горло – осень.2001/10/19
сонечный круг рас рас рас
девочки сонечки. сонные девочки.девочки солоновато-сосновые.замысловатое «здравствуйте, деточка» –так заплетаются: слово за слово. янежным волчариком вою. по чаячьиневский прибой отпевает утопшегомертвые запонки, даже не чая – чьитонкие венки увядшие. toshiba,жесткое порно (прости, что цитирую)девочки сонечки любят по-взрослому:белое поле с простывшими титрами,кожа, сеченая юными розгами.
девочки сонечки сонные сладкиесыплют словами стихами соблазнамистервами суками с гелями, с лакамис лайковой кожицой с криками с ласками.девочки сонечки. смысл – безделица:нужно делиться собой апельсинчато –нате вам дольку! а если не делится,рвется цветное сердечко из ситчика?
девочки сонечки. сонечки девочки.все постепенно меняют фамилиии имена.2001/10/25
пиупиупиу
я не приду на твой концерт.я не люблю толпы.ты что-то выкрикнешь в конце –в глаза, ладони, лбы –ты провизжишь. а полчасаотныне – на портвейн.давай построим город-садв заплеванной неве?
давай устроим там бордельдля тех, кто в нас влюблен...смотрителем ненужных теля быть согласна в нем.
мы продаемся за гроши,за запах роз у ног...прозрачным золотом расшитмой саван-кимоно.и за стеной – зеленый рай,и дети в ползунках.
какая темная нора.и выбраться никакнельзя.2001/11/08
русальдо
смотри-ка, я – неплохой стрелок:руки перебродившие, мокрый лоб,ее лицо в ореоле фонарномс дырочкой в форме рта.(потом: менты, угластые нары,мертвая темнота, темная мертвота)
смотри-ка, цель оправдала срезотпечатков с подушечек пальцев. слезслой, обвинявший меня в убийстве,в прикосновениях к ней,в помыслах ab ovo лесбийских,исторгаемых из самых-пресамых недр.
смотри-ка, она оказалась жива,она отказалась сжирать, жеватьмоих поцелуев клейкие пули.она умнее других.мозги сварились от похоти. пудингмыслей весомей чугунных гирь.
смотри-ка, это всего лишь бредбольной простуженной в ноябре.мы с нею почти не знакомы, разветолько слепляли взгляд.народ полупьяно спешит на праздник...я вовсе не пью. зря.2001/11/08
кранты
несказанных нежностей тромбофлембитмне вылечит женшина в белой сорочке.не врач, но в попытках целебно любитьдаст фору врачам, экстрасенсам... короче –я помню твой запах и угол плечапока. поправимо. залижет, загладит.не врач, я бы вряд ли бежала к врачампо осени. строгие стройные гранистакана, как грации. танго. сюжетдонельзя убог. это даже приятно.я помню твой голос невнятно, ужезамазана ранка, поставлен на якорьбумажный корабль. и дым из трубыкоптит мне ресницы. особая пытка –так просто лечиться любовью любых,столь неприхотливых к еде и напиткам.2001/11/12
отражжение
к сатиновому небушку мордой лезть рада,к сатиновому боженьке на колени – плюх.отчего бы тебе, господи, не подарить лекарство от ракасамой течной горячей и наглой из твоих шлюх?
я бы, черт подери, лечила им бабушку.я бы, черт подери, свинтила из столицы за тыщу верст.месяцем желтым горланю своей возлюбленной баю-баюшки,месяцем желтым, по пальцам ползущим, как воск.
за буек заплывала в каждом из мелких романов.в глубоких тонула, как в кокаиновых хлопьях.к небу – сатиновым ртом: невкусно и мало.дефлорация старых дев смешана с запахом хлорки.
(в этих строчках – дама с именем, спрятанным в к.я не чуяла капель ее девства на своей руке:признание казановы, привыкшей хватать за суть,а потом не знающую, куда эту суть засунуть)
я медицинский наряд повешу на спинкутой, что под руку ляжет. или на спинку стула?куда вам удобнее? налейте глоточек спирта,чтобы я выпила залпом и наконец уснула.2001/11/12
алоежелтое
краешек глаза неровно подкрашен –напрочь забыто искусство кокетства.нежная алая первая кражав теплых объятьях семейного кресласпит. я любить ее буду безумно,первую девочку с именем желтым,спящую в кресле. будильника зуммерпойман ладонью тревожной: «пошел ты!»девочка спит, и мы обе не знаем,как коротка протяженность взаимства.
нет, не пугайся. я вовсе не злая.позволь докурить. очень нравятся искры.я вспоминаю ее слишком редко,чтоб опасаться измены спросонья...кружево кражи и марионеткав старом спектакле про гюнта. про сольвейг.2001/11/12
зубатый прикол посвящен аспушкину
зубного нерва визг мышиный.я ненавижу бормашины.
ее глаза как черный хлеб,укутанный пенициллином.она нетронута, целинна,она в оранжевом чехлеи в бутсах. я читаю сновав своих дурных повадках снобане к месту вспыхнувшую дрожь.
шершавый пласт ее ладони –к моей щеке, на алость дойной –берите целое ведро!и мажьте небо красным, юнымрумянцем женщины. до югаот осени – рукой подать.
подать ей руку, прилепитьсяк ее руке... рецепт написан,она – мой доктор. и педантне в меру. значит будет снована кресле доктора зубногосвидание. и я отдамна растерзанье бормашинызубного нерва визг мышиныйи рот, шальной не по годам.2001/11/13
литсевая сторона
что может быть ненужней моего лица?на него так много дев любуется-молится,на него так мало теней падало,а если и были, то от рук, порхающих парами.
следы от пощечин с лица сползли кожурой,замирали под кожей такой ровной, такой живой,что шрамами выпачкать было западломое лицо: глаза океанами плещут на лоб,захлебывают пространство, меня укрывая откаракатиц, время жрущих хрустяво. цейтнотпостепенно перерастает в старость,в ришелье морщин.самое сильное чувство – чувство стада:хочешь меня? – ищи.
только забудь про компас ресниц –натяну паранжду.
мой ангел спитспит, ему что-то снится –я не разбужу. я не разбужу.2001/11/13
сторчалась
ты – допингом сладким, ты – джойнтом жженым,раздвоенным шприцем стального жала...я разрываюсь на две тяжелыхчумных половины земного шара.
ломается тело в молекулярно-бесстыдную массу, в труху инстинктов.пусть две этих девки со мною лягут,ведь ты мне заранее все простила.
я буду любить их, двойняшек-кошек,вываливать нежность тяжелым студнем,трещать под ними уставшей кожей...окно белесо. они уснули.
и я, наркоманка, в зрачок толкаютвою фотографию (больно, остро)ты очень солнечная, такая,что я подохну от передоза.2001/11/14
за цигарой утра припомнив
