Александр Блок - Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921
15 февраля 1909
«Не спят, не помнят, не торгуют…»
Не спят, не помнят, не торгуют.Над черным городом, как стон,Стоит, терзая ночь глухую,Торжественный пасхальный звон.
Над человеческим созданьем,Которое он в землю вбил,Над смрадом, смертью и страданьемТрезвонят до потери сил…
Над мировою чепухою;Над всем, чему нельзя помочь;Звонят над шубкой меховою,В которой ты была в ту ночь.
30 марта 1909
Ревель
«О, как смеялись вы над нами…»
О, как смеялись вы над нами,Как ненавидели вы насЗа то, что тихими стихамиМы громко обличили вас!Но мы — всё те же. Мы, поэты,За вас, о вас тоскуем вновь,Храня священную любовь,Твердя старинные обеты…И так же прост наш тихий храм,Мы на стенах читаем сроки…Так смейтесь, и не верьте нам,И не читайте наши строкиО том, что под землей струиПоют, о том, что бродят светы…
Но помни Тютчева заветы:Молчи, скрывайся и таиИ чувства и мечты свои…
Январь 1911
«Я — Га́млет. Холодеет кровь…»
Я — Га́млет. Холодеет кровь,Когда плетет коварство сети,И в сердце — первая любовьЖива — к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,Увел далёко жизни холод,И гибну, принц, в родном краю,Клинком отравленным заколот.
6 февраля 1914
«Так. Буря этих лет прошла…»
Так. Буря этих лет прошла.Мужик поплелся бороздоюСырой и черной. Надо мноюОпять звенят весны крыла…
И страшно, и легко, и больно;Опять весна мне шепчет: встань…И я целую богомольноЕе невидимую ткань…
И сердце бьется слишком скоро,И слишком молодеет кровь,Когда за тучкой легкоперойСквозит мне первая любовь…
Забудь, забудь о страшном мире,Взмахни крылом, лети туда…Нет, не один я был на пире!Нет, не забуду никогда!
14 февраля 1909
«Да. Так диктует вдохновенье…»
Да. Так диктует вдохновенье:Моя свободная мечтаВсё льнет туда, где униженье,Где грязь, и мрак, и нищета.Туда, туда, смиренней, ниже, —Оттуда зримей мир иной…Ты видел ли детей в Париже,Иль нищих на мосту зимой?На непроглядный ужас жизниОткрой скорей, открой глаза,Пока великая грозаВсё не смела в твоей отчизне, —Дай гневу правому созреть,Приготовляй к работе руки…Не можешь — дай тоске и скукеВ тебе копиться и гореть…Но только — лживой жизни этойРумяна жирные сотри,Как боязливый крот, от светаЗаройся в землю — там замри,Всю жизнь жестоко ненавидяИ презирая этот свет,Пускай грядущего не видя, —Дням настоящим молвив: нет!
Сентябрь 1911 — 7 февраля 1914
«Когда мы встретились с тобой…»
Когда мы встретились с тобой,Я был больной, с душою ржавой.Сестра, сужденная судьбой,Весь мир казался мне Варшавой!Я помню: днем я был «поэт»,А ночью (призрак жизни вольной!) —Над черной Вислой — черный бред…Как скучно, холодно и больно!Когда б из памяти моейЯ вычеркнуть имел бы правоСырой притон тоски твоейИ скуки, мрачная Варшава!Лишь ты, сестра, твердила мнеСвоей волнующей тревогойО том, что мир — жилище бога,О холоде и об огне.
1910 — 6 февраля 1914
«Земное сердце стынет вновь…»
Земное сердце стынет вновь,Но стужу я встречаю грудью.Храню я к людям на безлюдьиНеразделенную любовь.
Но за любовью — зреет гнев,Растет презренье и желаньеЧитать в глазах мужей и девПечать забвенья, иль избранья.
Пускай зовут: Забудь, поэт!Вернись в красивые уюты!Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!Уюта — нет. Покоя — нет.
1911 — 6 февраля 1814
«В огне и холоде тревог…»
В огне и холоде тревог —Так жизнь пройдет. Запомним оба,Что встретиться судил нам богВ час искупительный — у гроба.
Я верю: новый век взойдетСредь всех несчастных поколений.Недаром славит каждый родСмертельно оскорбленный гений.
И все, как он, оскорбленыВ своих сердцах, в своих певучих.И всем — священный меч войныСверкает в неизбежных тучах.
Пусть день далек — у нас всё те жЗаветы юношам и девам:Презренье созревает гневом,А зрелость гнева — есть мятеж.
Разыгрывайте жизнь, как фант.Сердца поэтов чутко внемлют,В их беспокойстве — воли дремлют;Так точно — черный бриллиант
Спит сном неведомым и странным,В очарованьи бездыханном,Среди глубоких недр, — покаВ горах не запоет кирка.
1910 — 6 февраля 1914
Итальянские стихи (1909)
Sic finit occulte sic multos decipit aetas
Sic venit ad finem quidquid in orbe manet
Heu heu praeteritum non est revocabile tempus
Heu propius tacito mors venit ipsa pede.[4]
Надпись под часами в церкви Santa Maria Novella (Флоренция)Равенна
Всё, что минутно, всё, что бренно,Похоронила ты в веках.Ты, как младенец, спишь, Равенна,У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские воротаУже не ввозят мозаи́к.И догорает позолотаВ стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влагиНежнее грубый свод гробниц,Где зеленеют саркофагиСвятых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,Тенист и хладен их порог,Чтоб черный взор блаженной Галлы,Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обидыЗабыт и стерт кровавый след,Чтобы воскресший глас ПлакидыНе пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,И розы оцепили вал,Чтоб спящий в гробе ТеодорихО буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,Дома и люди — всё гроба.Лишь медь торжественной латыниПоет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взореРавеннских девушек, порой,Печаль о невозвратном мореПроходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,Ведя векам грядущим счет,Тень Данта с профилем орлинымО Новой Жизни мне поет.
Май-июнь 1909
«Почиет в мире Теодорих…»
Почиет в мире Теодорих,И Дант не встанет с ложа сна.Где прежде бушевало море,Там — виноград и тишина.В ласкающем и тихом взореРавеннских девушек — весна.
Здесь голос страсти невозможен,Ответа нет моей мольбе!О, как я пред тобой ничтожен!Завидую твоей судьбе,О, Галла! — страстию к тебеВсегда взволнован и встревожен!
Июнь 1909
Девушка из Spoleto
Строен твой стан, как церковные свечи.Взор твой — мечами пронзающий взор.Дева, не жду ослепительной встречи —Дай, как монаху, взойти на костер!
Счастья не требую. Ласки не надо.Лаской ли грубой тебя оскорблю?Лишь, как художник, смотрю за ограду,Где ты срываешь цветы, — и люблю!
Мимо, всё мимо — ты ветром гонима —Солнцем палима — Мария! ПозвольВзору — прозреть над тобой херувима,Сердцу — изведать сладчайшую боль!
Тихо я в темные кудри вплетаюТайных стихов драгоценный алмаз.Жадно влюбленное сердце бросаюВ темный источник сияющих глаз.
3 июня 1909
