Иоганн Гёте - Фауст
208
А правда, что из царства мертвых будто бы / К тебе Ахилл являлся на свидание… — Существует вариант мифа о Елене, согласно которому она, уже после смерти, вступила в брак с мертвым Ахиллом, умолившим свою мать Фетиду даровать ему и Елене хотя бы недолгое возвращение к жизни. Этот брак состоялся на заколдованном острове Левке, где Елена прижила с Ахиллом сына Эвфориона (ср. эпизод с Эвфорионом в настоящем акте «Фауста»).
209
С честью госпожа умрет, / Вы же — смертию позорной: я под кровельным венцом / На стропиле вас повешу, словно пойманных дроздов. — Здесь воссоздана картина расправы Одиссея со служанками его жены Пенелопы, которые потворствовали ее дерзким искателям.
210
…там обосновалось племя смелое, / Горсть северян, страны полночной выходцы. — Намек на основание в Греции франконского рыцарского государства (двух княжеств, Ахайи и Марса) французским крестоносцем Гийомом де Шамплитт; — неприкосновенность границ этих двух княжеств была гарантирована договором от 1207 года между французским рыцарским орденом крестоносцев и Венецианской республикой.
211
Гербы… У Аякса, помните, / Был на щите представлен змей свернувшийся, / И семеро у Фив таким же образом / Щиты снабдили знаками особыми. — Гете вместе с Гердером («Третья рощица») считал, что гербы — порождение «эпохи варварских рыцарских турниров». Щит ахейского героя Аякса был изображен на хорошо знакомой поэту античной вазе, хранившейся в веймарском герцогском дворце. Описание щитов семи фиванских героев заимствовано из трагедий Эсхила «Семеро против Фив».
212
А как он Деифоба изуродовал… — Деифоб, младший сын Приама Троянского, был предан Менелаем мучительной казни: по его повелению, Деифоба медленно изрубили на куски.
213
Или в ямочках щек, что, как персик, в пуху, / Так и манят, как персики, их укусить? / Укусила б, но — страшно сказать: укушу, — / Рот наполнится прахом могильным. — Троянки подозревают, что эти юноши — только призраки, выведенные из Аида старухой Форкиадой; быть может, они также начинают догадываться, что и сами являются только выходцами из Аида.
214
Линкей. — Гете дает имя дозорному Фауста в честь кормчего корабля аргонавтов Линкея, обладавшего необыкновенной зоркостью. Линкей поражен любовью к Елене. Фауст сознательно ищет ее любви как одного из возможных разрешений своей тоски по «безусловному», по «вневременно ценному».
215
Пускай Коринфский перешеек / Германец валом обведет. — Фауст обращается последовательно к германцам, французам, саксам (англичанам) и норманнам; в феодальных княжествах, основанных в Греции рыцарями-крестоносцами, рыцарские поместья (сеньории) были распределены между представителями перечисленных народов.
216
Эвфорион — сын Фауста и Елены (по имени сына Елены и Ахилла; см. выше). Эпизод с Эвфорионом, раскрывающий весь смысл вплетенной в трагедию темы «Елены», истолкован в предисловии.
217
Это кончается / Новый Икар. — Икар, восковые крылья которого растаяли, когда он приблизился к солнцу, что повлекло за собой его падение в море и смерть, здесь упоминается троянками как прообраз Эвфориона, которого должна постигнуть та же трагическая участь.
218
Средь лугов асфоделевых… — Асфодели — по поверью древних греков, единственные цветы, растущие в Аиде: асфоделями, широко распространенными в Южной Европе, древние греки украшали саркофаги, могилы и урны.
219
Четвертый акт написан в 1830–1831 годах. Этот акт и первая картина пятого акта, «Открытая местность», — последние сцены «Фауста», над которыми работал Гете.
220
Когда за грех один / Господь низверг нас… — Начинающееся этим стихом рассуждение Мефистофеля о сотворении мира, насыщенное библейскими мотивами, а также мотивами, почерпнутыми из Мильтонова «Потерянного рая», является в то же время сатирой на вулканистов. Александр фон Гумбольдт прямо относил этот выпад к себе. В своем письме к минералогу и поэту Францу фон Кобеллю он пишет (за чтением второй песни Кобеллевой поэмы «Прибытие Земли»): «Я чувствовал себя немного отомщенным за дурное обхождение с нами во второй части “Фауста”».
221
Эфес, VI, 12.
222
Молох ковал утесы на огне / И сыпал стопудовые обломки. — В «Мессиаде» немецкого поэта Клопштока (старшего современника Гете) Молох — воинствующий дух, воздвигающий скалы, и гордый богоборец.
223
Матф. IV, 8.
224
Так замок я б себе воздвиг / В веселом живописном месте… — Далее следуют описания Версаля, резиденции французских королей, отстроенной Людовиком XIV, которую старались воспроизвести по мере сил и возможностей в своих карликовых государствах все немецкие князья конца XVII и начала XVIII века. Описание этого королевского парка и вызывает реплику Фауста: «Дань времени! Сарданапад!» Имя ассирийского царя Сарданапала здесь — синоним человека, предающегося роскоши и неге.
225
Мой взор был сверху привлечен / Открытым морем в час прилива… — Мотив победы разумного человеческого труда над силами природы становится центральной темой пятого акта. Мефистофель отвлекает Фауста от осуществления великой цели, от подлинно творческой жизни, втягивая его в государственную междоусобицу, так же как он заставил Фауста (в первой части трагедии) забыть о своем долге перед Гретхен, увлекши его на Брокен (первая «Вальпургиева ночь»).
226
Язык поповский. — По первоначальному замыслу, Фауст должен был после смерти Эвфориона преследовать попов и монахов. Этот мотив остался неразвитым; в четвертом акте сохранилось только несколько намеков на эту тему.
227
Иных фельдмаршалов-растяп / Спасает генеральный штаб. — Гете здесь, по-видимому, вспоминает бездарного фельдмаршала герцога Брауншвейгского, стоявшего во главе войск реакционной европейской коалиции, двинутых против революционной Франции. Позднее герцог был разбит Наполеоном под Иеной.
228
Нет. Я, как Петер Сквенц, в отряд / Из массы выбрал концентрат. — Петер Сквенц, собственно Петер Квенц (имя искажено немецкими комедиантами, игравшими Шекспира еще в XVI веке) — режиссер, который силами афинских любителей-ремесленников ставит во дворце Тезея трагедию «Пирам и Тисба», — этим веселым фарсом Шекспир, как известно, кончает «Сон в летнюю ночь».
229
Ремарка: Входят трое сильных. — Это название Гете заимствовал из библейской «Книги царств» (II, XXIII, 8-12), где перечисляются имена славных бойцов в войске Давидовом, вступившем в бой с филистимлянами.
230
Мечтает малое дитя / Теперь о рыцарском уборе… — Намек на пристрастие реакционных романтиков к средневековью и эмблемам феодального строя.
231
А вспыхнет у соседа дом, / Не скажешь: «Наша хата с краю». — Парафраза из «Посланий» Горация: «Дело коснулось тебя, коль пылает стена у соседа» (перевод Ф. Петровского).
232
Рапирою я обруч протыкал… — Игра в обруч — одна из рыцарских забав; состоит в том, что всадник старается на всем скаку пронзить мечом подвешенный обруч.
233
Нурсийский некромант, Сабинский маг / Тебе шлет преданности изъявленья. — Некромант — маг, общающийся с душами умерших; Нурчиа (древняя Нурсиа) — заколдованная гора в Италии, упоминающаяся в сказании о Тангейзере; в своих мемуарах (мемуары эти были переведены Гете) знаменитый итальянский художник-ювелир Челдини рассказывает, что один католический священник, занимавшийся некромантией, указал ему на Нурчиу, как на место, наиболее пригодное для заклинания душ умерших.
234
Мы тоже силы к этому приложим, — / Чтоб стал его затылок нам подножьем. — Ср. псалом CIX, I: «Доколе положу врагов твоих в подножие ног твоих».
235
Когда бывало море хмуро, / Ниспосылали Диоскуры / Такой же свет на корабли… — Созвездие Диоскуров, по поверью древних эллинов, благоприятствовало мореплавателям.
