Александр Блок - Стихотворения

Как сон, уходит летний день…

Как сон, уходит летний день,И летний вечер только снится.За ленью дальних деревеньМоя задумчивость таится.

Дышу и мыслю и терплю.Кровавый запад так чудесен…Я этот час, как сон, люблю,И силы нет страшиться песен.

Я в этот час перед тобойВо прахе горестной душою.Мне жутко с песней громовойПод этой тучей грозовою.

День таит в себе часы…

День таит в себе часыНеизведанной красы.Душный зной, дневная лень,Отблеск дальних деревень.

Глухая странность бытия…

Глухая странность бытияУже недолго будет сниться.Пора в пустынные края,В беззвездный сумрак погрузиться.

Исчерпать влажные мечты,Взломать удушливые своды,Всползти на Башню КрасотыПод ураганом непогоды.

Вот я низвержен, истомлен,Глупец, раздавленный любовью,Как ясновидящий Сампсон,Истерзан и испачкан кровью.

Сегодня образ твой чудесен …

Сегодня образ твой чудесен –Наряд твой темен, взор твой дик.Я – не певец веселых песен,Но вечно плакать не привык.

Ты простерла белые руки…

Подраж[ание] Вал. Брюсову

Ты простерла белые рукиИ легла в задумчивый гроб.Я стою и слушаю стуки,У окошка – снежный сугроб.

Дышу – и думаю радостный:«В этом теле я видел дрожь».И трепет объемлет сладостный,На полу – окровавленный нож.

Проходил я холодной равниной…

Проходил я холодной равниной,Слышал громкие крики вдали,Слышал жалобный зов лебединый,Видел зарево в красной пыли.

Инок шел и нес святые знаки…

Инок шел и нес святые знаки.На пути, в желтеющих полях,Разгорелись огненные маки,Отразились в пасмурных очах.

Он узнал, о чем душа сгорала,Заглянул в бледнеющую высь.Там приснилось, ветром нашептало:«Отрок, в небо поднимись.

Милый, милый, вечные надеждыМы лелеем посреди небес…»Он покинул темные одежды,Загорелся, воспарил, исчез.

А за ним – росли восстаний знаки,Красной вестью вечного огняРазгорались дерзостные маки,Побеждало солнце Дня.

Боец

Я облачился перед битвойВ доспехи черного слуги.Вам не спасти себя молитвой,Остервенелые враги!

Клинок мой дьяволом отточен,Вам на погибель, вам на зло!Залог побед за мной упроченНеотвратимо и светло.

Ты не спасешь себя молитвой –Дрожи, скрывайся и беги!Я облачился перед битвойВ доспехи черного слуги.

Гашу огни моих надежд…

Гашу огни моих надежд.Со вздохом закрываю окна.Бегут мечтой твоих одежд –Прозрачных облаков волокна.

Но медленный грозит закат, –Уж легкий пурпур их окрасил.Я приближенью ночи рад:Я в ней себя обезопасил.

Священный голос ликовал…

Священный голос ликовал,Душа сияла и курилась.Там купол небо раскрывал,И богородица молилась.

Скиталец задремал в пути…

Скиталец задремал в пути,И богослов забыл о боге.Не мне ль погаснуть и уйтиОт неизведанной тревоги?

Всё, чем дышал я…

Всё, чем дышал я,Чем ты жила,Вчера умчал яВ пустыню зла.

Там насажу яМои цветы.В гробу вздохну я –Услышишь ты

О темной далиВеликих лет,Когда мы зналиВечерний свет.

Тебе, Тебе, с иного света…

Тебе, Тебе, с иного света,Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!Прости безумного поэта,К тебе не возвратится он.

Я был безумен и печален,Я искушал свою судьбу,Я золотистым сном ужаленИ чаю таинства в гробу.

Ты просияла мне из ночи,Из бедной жизни увела,Ты долу опустила очи,Мою Ты музу приняла.

В гробу я слышу голос птичий,Весна близка, земля сыра.Мне золотой косы девичьейПонятна томная игра.

Моя душа в смятеньи страха…

Моя душа в смятеньи страхаНа страже смерти заждалась,Как молодая АндромахаВ печальный пеплум облеклась.

Увы, не встанет Гектор новый,Сражен Ахиллом у стены,И долговечные оковыЖене печальной суждены.

Вот он ведет ее из брани –Всесокрушающий Ахилл,И далеко, в горящем стане,Сраженья затихает пыл.

Ночи стали тоскливее…

Ночи стали тоскливее,Безысходнее – дни.Ты еще молчаливееПритаилась в тени.

Прости. Я холодность заметил…

Прости. Я холодность заметилРавно – в тревоге и в тиши.О, если бы хоть миг был светелБесцельный май твоей души!

О, если б знала ты величьеНеслыханное бытия!О, если б пало безразличье,Мы знали б счастье – ты и я!

Но это счастье невозможно,Как невозможны все мечты,Которые порою ложноМоей душе внушаешь ты.

Месяц вышел, солнца нет…

Месяц вышел, солнца нет,Лишь зари вечерний свет.Отдаленного набатаГолос тягостный плывет,Но душа цвела когда-тоИ теперь еще цветет.

Подумай о подземном шуме…

Подумай о подземном шуме.Мое ты сердце утиши.Быть может, и в минутной думеСкажусь любовью для души.

Давно хожу я под окнами…

Давно хожу я под окнами,Но видел ее лишь раз.Я в небе слежу за волокнамиИ думаю: день погас.

Давно я думу печальнуюВсю отдал за милый сон.Но песню шепчу прощальнуюИ думаю: где же он?

Она окно занавесила –Не смотрит ли милый глаз?Но сердцу, сердцу не весело:Я видел ее лишь раз.

Погасло небо осеннееИ розовый небосклон.А я считаю мгновенияИ думаю: где же сон?

Голоса

Предоставьте мертвым

погребать мертвецов.

(Евангелье)

Он не властен придти:

он убит на пути,

Он в могилу зарыт, он мертвец.

(Вальтер Скотт)

Я – свободный глашатай веков.Я – слуга у моей госпожи.Укажи мне названье цветов,Ей любимых цветов – укажи.

У высоких заброшенных стен,Где впервые запомнил ты плен,Там кусты притаились вербен,Ярко-красных, кровавых вербен.

Кто ж, похитчик, душою не слаб?Кто, покрытый ночной темнотой?Будет он господин или раб –Но не я, а другой?

Да, поутру, веселый, к крыльцуПодойдет – и у сердца цветы.Он не раб – господин: по кольцу,По дрожащей руке, по лицуТы узнаешь, по знаку кровавой мечты.

Что мне тайна кровавых цветов!Что мне лик господина – скажи!Я – свободный глашатай веков.Я – слуга у моей госпожи.

Стремленья сердца непомерны…

Стремленья сердца непомерны,Но на вершинах – маяки.Они испытаны и верны,И бесконечно далеки.Там стерегут мое паденьеВеселых ангелов четы.Там лучезарным сновиденьемВ лазури строгой блещешь Ты.Призвал ли я Тебя из праха,Иль Ты Сама ко мне сошла,Но, неизведанного страха,Душа, вкусивши, замерла…

Передо мной – моя дорога…

Передо мной – моя дорога,Хранитель вьется в высоте:То – ангел, ропщущий на богаВ неизъяснимой чистоте.

К нему не долетают стоны,Ему до неба – взмах крыла,Но тайновиденья законыЕще земля превозмогла.

Он, белокрылый, звонко бьется,Я отразил его мятеж:Высоко песня раздается, –Здесь – вздохи те же, звуки те ж.

И я тянусь, подобный стеблю,В голубоватый сумрак дня,И тайно вздохами колеблюТраву, обнявшую меня.

Все огни загораются здесь…