Избыток сердца - Ирина Сергеевна Утимишева
Горизонт
Горизонт за нежностью тумана
отмеряет жизни вечной суть,
а она под козырьком обмана
утопает в океане чувств.
И полотна разукрасив сталью
грани пасмурных до боли дней
по пространственной
скользят спирали,
в перламутр, обращая тень.
Приглушённый свет потока мыслей
ниспадает пепельной копной
и смеются по углам синицы,
оттрясаясь от воды хмельной.
Чужие
Уйди в меня, моя любовь,
ты крепко держишь поводок,
так закипает в сердце кровь,
когда стреляешь взглядом нежным.
Неукротимая волна всех чувств,
что я не знала прежде,
а я их знать и не могла,
никто не полюбил сильнее.
Чужие ароматы дней,
чужие облака надежды,
нам не найти любви смелей,
не отыскать её в одеждах.
Она, как тихая луна
и светит только нам обоим,
как я жила, как я ждала,
как я мечтала быть с тобою.
Неукротимая, жива,
ещё всё плещется о скалы
и глубоко, как сон, дыша,
нас лечит, прикрывая раны.
Лиля
Нежное пламя любви — Лиля,
роскошный букет красоты — Лиля,
Лиличка, ангел мой, песня души,
свет бесконечной лиловой зари.
Голос надежды, зыбкой, ревнивой,
милая сердцу и снов моих дива.
Лилия — добрая радость внутри,
тонкое платье нашей судьбы.
Поцелует ночь
Поцелует ночь постель
свежей своей мглой,
напоёт тебе метель
колыбельных нот.
И закружит в танце сон
голову твою,
я тебя уберегу,
доченьку свою.
Ты не бойся ничего,
закрывай глаза,
завтра станешь ты взрослее,
чем была вчера.
А пока ты будешь спать,
я тихо помолюсь,
ласково своей рукой
твоих волос коснусь.
Дым метели
Дым метели могучим столбом
возвышается в небо упрямо,
где её не родившийся дом?
Нам неведома дата начала.
И осколками жгучими слёз
ранит нервное ветра дыхание,
сколько вложено в этот мороз
сил и времени не замечаем.
Отвоюет зима свой черёд
и навоются вдоволь метели,
а мы встретимся с ней через год,
в наши судьбы откроем ей двери.
В эти морозные ночи
В эти морозные ночи
так счастливы те, кто вместе,
кто греет друг другу руки,
кто нежно целует крестик.
Как иней прижался к окнам,
так души сплелись мгновением,
так снегом пушистым деревья
украшены вдохновением.
Этой зимой безбрежной,
любви паруса расправив,
развеем пепел сомнений,
нам жизнь по одной досталась.
Коллегам
Одной мы с вами крови, поэтической!
Несчастной кровушки, но столь богатой,
её течение вовсе не в величестве,
ей будто бы росой умыться надо.
И время встрепенётся звонкой россыпью
словесных выражений филигранных,
и загорится в сердце пламя дикое,
и обнажится то, что даже страшно.
Прощает человечеству угрюмость
и инфантильность дней, и их усталость
родное и далёкое безумие,
порядок букв и то, что с ними сталось.
Тонкими бороздками
Тонкими бороздками берег разрешён,
в ночь ветрами костными снег припорошён.
Енисей порывами волн не сдержан с час,
гусиным жутким гоготом всполошился враз.
Почти чёрным, синим небом обрамлён,
неистово красивым северным огнём.
Торжествует лунный серебристый свет,
падает ажурным дымом на вельвет.
Лунный свет
Лунный свет дышал над садом,
где тюльпаны красные цвели,
ты была со мною рядом,
пели соловьи.
Тёплый ветер колыхал
занавески дня,
словно обнимал их
памятью слегка.
Звуки клавиш, точно чудо
растекались в тишине
и бальзамом сладким
душу наполняли мне.
И в твоей улыбке милой
растворялся я,
как же ты красива,
думал про себя.
Из плоти судьбы сотворённая
Из плоти судьбы сотворённая,
из множества мелких частей,
любовною нитью состёгана,
украшена лестью твоей.
Как облако сердце вздымается
тревогой бессонных ночей,
подолгу не унимается
свет одиноких свечей.
Я странствую мыслями дикими
по царствам далёких теней,
упрямыми, жгучими иглами
насквозь пронзает борей.
И голос звучит восклицательный,
железных навесив цепей,
и памяти два прилагательных
в бездне тонут моей.
