Осип Мандельштам - Стихи
Так не старайся быть умней, В тебе все прихоть, все минута. И тень от шапочки твоей Венецианская баута. 1920
* * *
Я наравне с другими Хочу тебе служить, От ревности сухими Губами ворожить. Не утоляет слово Мне пересохших уст, И без тебя мне снова Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную, Но я тебя хочу, И сам себя несу я, Как жертву, палачу. Тебе не назову я Ни радость, ни любовь. На дикую, чужую Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье, И я скажу тебе: Не радость, а мученье Я нахожу в тебе. И, словно преступленье, Меня к тебе влечет Искусанный в смятеньи Вишневый нежный рот.
Вернись ко мне скорее, Мне страшно без тебя, Я никогда сильнее Не чувствовал тебя, И все, чего хочу я, Я вижу наяву. Я больше не ревную, Но я тебя зову. 1920
* * *
Я в хоровод теней, топтавших нежный луг, С певучим именем вмешался, Но все растаяло, и только слабый звук В туманной памяти остался.
Сначала думал я, что имя - серафим, И тела легкого дичился, Немного дней прошло, и я смешался с ним И в милой тени растворился.
И снова яблоня теряет дикий плод, И тайный образ мне мелькает, И богохульствует, и сам себя клянет, И угли ревности глотает.
А счастье катится, как обруч золотой, Чужую волю исполняя, И ты гоняешься за легкою весной, Ладонью воздух рассекая.
И так устроено, что не выходим мы Из заколдованного круга. Земли девической упругие холмы Лежат спеленутые туго. 1920
* * *
Люблю под сводами седыя тишины Молебнов, панихид блужданье И трогательный чин - ему же все должны, У Исаака отпеванье.
Люблю священника неторопливый шаг, Широкий вынос плащаницы И в ветхом неводе Генисаретский мрак Великопостныя седмицы.
Ветхозаветный дым на теплых алтарях И иерея возглас сирый, Смиренник царственный - снег чистый на плечах И одичалые порфиры.
Соборы вечные Софии и Петра, Амбары воздуха и света, Зернохранилища вселенского добра И риги Нового Завета.
Не к вам влечется дух в годины тяжких бед, Сюда влачится по ступеням Широкопасмурным несчасть волчий след, Ему ж вовеки не изменим:
Зане свободен раб, преодолевший страх, И сохранилось свыше меры В прохладных житницах, в глубоких закромах Зерно глубокой, полной веры.
1921, 1922
