Владимир Смоленский - Собрание Стихотворений
Цыганский сонет
Ты потерял годам и бедам счёт,Ты всё узнал, ты ничего не знаешь…Рокочут струны и цыган поёт:«По ком, по ком ты слёзы проливаешь…»
Ты жизнь свою поёшь и пропиваешь,Запёкшийся ты освежаешь ротГлотком вина, с тобою Муза пьёт,Её черты ты всюду прозреваешь.
И правдою становится обман,Рокочут струны и поёт цыган,И горькие тайком струятся слёзы,
И вдруг сквозь них ты видишь, что в углу,На каменном, затоптанном полу,Цветут неотцветающие розы.
* * *
Остаться совсем одному и забыть,Что родился ты, чтобы любить,И в ожесточенье, и в дикой тоске(Стакан недопитый в руке)
Заплакать над жизнью погибшей своей,Над мутным мельканием дней,Над гробом своим, что, сквозь пьяный угар,Весёлый стругает столяр.
* * *Мы вышли ранним утромС тобой из кабака,Мерцала перламутромИ золотом река,
Звезда ещё сияла,С огнём зари борясь,И алым отливалаУ подворотен грязь.
И облако, укоромИли надеждой мне,Божественным узоромЛетело в вышине.
И было в синей дали,Прохладе и веснеВсе то, о чём мечтали,Что видели во сне.
* * *Белые ночи и чёрные дни… —Выдумка, бред скомороха…Чёрные ночи и белые дни… —Это ведь тоже не плохо.
Можешь сказать, что земля глубока,Небо чугунное плоско;Можешь сказать, что вот эта рука —Слепок из боли и воска.
Что б ни сказал ты в безумье своем,Будет всё правдоподобно,Будет в слиянии яви со сномМудрости Божьей подобно.
…Выгнав из логова, нужно принятьЖизнь на рогатину смерти…Как бы вот это получше сказать?..— Трудная рифма! — А черти
К рифме сбегаются, к строфам бегут,Ставят цезуры и точки,Плачут, смеются, ломаются, лгут!Литературные ночки
Злы, беспросветны. Уснули мечты,В сумрак глядя не мигая, —Где ты, мой Ангел Хранитель, где ты,Муза моя дорогая?
* * *Мы будем пить, пока вино в стаканах,Мы будем жить, пока любовь в сердцах,Бессильны против любящих и пьяныхЗемная злоба, нищета и страх.
Налей вина, целуй свою подругу,Пиши стихи, когда душа светла,Ребёнку улыбнись, дай руку другуИ никому не делай в жизни зла.
И будешь ты в чудесном, пьяном миреВсё отдавать и всё взамен иметь —Пей до конца стакан на этом кратком пиреЗа радость жить, за счастье умереть.
* * *Весенний холод, уличка ПарижаИ кабачок знакомый на углу…Всё дальше жизнь уходит, смерть всё ближе,Всё равнодушней я к добру и злу.
Конечно, зла старался я не делать,Но вижу, что не сделал и добра —Писал стихи, на острие пераДуша в слезах чернильных холодела.
Что эти слёзы? — расплылись стихом,Читатель их какой-нибудь читает…А вот слеза, что по щеке тайком,Стыдясь скользит, мне душу обжигает.
* * * Т.С. КонюсНикогда не услышишь… — И вдруг далеко, далеко,Ближе, ближе, сначала чуть слышно, как дальнее эхо,А потом, как ручей, что звенит между скал высоко,А потом, как касанье к щеке драгоценного меха.
Еле слышно, но вот уже ближе и громче, и вотМир гремит, как оркестр, и, как ласточки, скрипки взлетают,И орган, как гроза, и о счастии арфа поёт,И вдали барабаны трагический ритм отбивают.
Всё печальней, всё выше, всё сладостней зовы трубы,Тихо флейты запели, валторны, виолончели,И волшебно легко распадается клетка судьбыИ душа в этих звуках летит, как орлица в метели.
И тогда, о, тогда… — Но уже утихает струна,Глуше, дальше, как эхо, как сон, как погибшая слава —Тишина. Пред тобою немеет глухая стена,Над тобой потолок и в грошовом стакане отрава.
* * *Любимая моя живет в Китае,В высокой башне обо мне мечтая.
И, может быть, она уже стареет…За годом год, за ветром ветер веет,
Раскосые кругом теснятся люди —Но нет меня, и никогда не будетУ маленькой, у желтоватой груди.
* * *Горит звезда в пустынных небесах…О, сколько раз она уже горелаИ в небесах, и в прозе, и в стихах, —Какое мне до звёзд до этих дело.
Одна звезда, в безумной вышинеИ в вечности своей невыносимой,Горит и опаляет сердце мне,
И вот встаёт, среди лучей и дыма,В сиянии любви первоначальнойТвой детский лик, жестокий и печальный.
* * *Твой взор равнодушный и узкий,И зоркий в своём полусне,И счастье калмыцкое в русскойНесчастной и дикой стране.
Солёные ветры, ненастье,Степная, безмолвная тишь…Любовь, что ты помнишь о счастье?Звезда, для кого ты горишь?
* * *Лунного света тоска и величье,Девочки дикие очи…Что-то есть легкое, синее, птичьеВ этой пленительной ночи.
Что-то есть райское и угловатоеВ детских плечах, и над нимиМедленно облако голубоватоеТает в серебряном дыме.
* * *А всё-таки нет выше на землеЛюбви, которой не было ответа,Она одна бредёт в вечерней мгле,Скользит, как луч уже иного света.
Она идёт к мосту, а под мостомСтруя к струе и в волнах волны тают,О счастии, что быть могло, о том,Что не было, они напоминают…
И между тем, что быть могло, и тем,Что есть, — стоят чугунные перила,Перелететь их не легко совсем,Но помнишь сны, в которых ты парила?
Вот ты летишь ко дну, но где же дно?Ты оттолкнулась от него пятою,Решёткою чугунною оноУже почти невидною чертою
Отдалено от счастья твоего,От нежных струй, от этих волн поющих,Всегда свободных, никогда не лгущих,Преобразивших гибель в торжество.
* * *Звенят соловьиные трели,Цветёт соловьиный сад,Качаются тихо качели —Вперёд, назад…
Качаются в небе звёзды,С запада на восток,Качаются розы — гроздьяРоз — о, какой восторг!
Качается в небе счастье,Скрипят веревки качель,Плачет, в тоске и страсти,Соловьиная трель.
И ты, моя дорогая,В соловьином поёшь саду —То звездою к звёздам взлетая,То падая, как в бреду,
Ты летишь в соловьином небе,Задевая крылом траву…Был ли он или не был,Этот сон наяву?
* * *Выскользнула чаша дорогаяИз твоих неловких рук, и вотВ яме мусорной, где всё кругом гниёт,Черепки лежат в лучах сияя.
Помни, что хрупка любовь земная,Вот она разбита, но живётПамять о любви, средь тлена и пустот,В вечности своей изнемогая.
* * *Прощай — печальнее нет слова —Печальней и нежней.Прощай. Увидимся ли сноваС тобой в стране теней?
Прощай. — Ты смолкла и угасла,А я еще шепчу:Прощай. О, как ты быстро гасла!..И к моему плечу
Уже склоняется другая —В её руке коса,А верность смотрит не мигаяВ пустые небеса
И плачет, и всё шепчет, шепчет:«Прощай, прости, мой друг!»И всё бесстыднее, всё крепчеИных объятья рук.
* * *Взглянул случайно на звезду,Что медленно встаёт с востока…Подобная огню и льду,Подобная моей жестокой
Судьбе, она горит в ночах,Божественной подвластна силе,И будут розы на могилеМоей сиять в её лучах,
В красе, и в счастье, и в молчаньеИ отзвук этих бедных словБлагоуханью тех цветовДаст еле слышное звучанье.
* * *Подумай только, много есть в землеКамней, сияющих небесным светом,Но должен ты их добывать во мгле,Киркою бить и тосковать при этом.
Подумай только, много на землеВысоких душ, горящих горним светом,Но души гаснут в темноте и зле,И гибель уготована поэтам.
Но все же, ты ищи алмаз в земле,Гори, душа, в земной сгорая мгле!
* * *Взгляни на небо — ни одна звездаС другой звездою равенства не знает,Одна сияет, как осколок льда,Другая углем огненным пылает.
И каждая свой излучает свет,Таинственный, зловещий или ясный,Имеет каждая свой смысл и цветИ каждая по-своему прекрасна.
Но человек в безумии рождён —Он редко к звёздам взоры поднимает.О равенстве людей хлопочет онИ равенство убийством утверждает.
1945 Стихи о бессонницеВ бессонницу, нарушив лад и стройМоей дневной души, сомкнувшей очи,Видения встают передо мной,Как звёзды на покрове ночи.
В бессонницу видения души,Любви моей, надежды и печалиИз нерушимой восстают тиши,Нисходят из небесной дали.
Они стоят вокруг меня кольцом,Вплотную к сердцу приникая,Я к Вечному тогда стою к Лицу лицомВ бессмертной жизни возникая.
В бессонницу совсем я не похожНа образ мой дневной, давно постылый,На грани сна и яви узкий ножС землёй связующие жилы
Мне отсекает. И душа плывёт,Свободная в паденье и во взлёте,И глубоко глядит на звёзд и молний лет,Им равная в своём полёте.
* * *Как сердце взволнованно бьётсяВ ответ на чужое биенье,Как звёзды сияют чудесноВ ответ на сияние глаз —Но сердце твоё разорвётсяИ станет добычею тленья,И звёзды, в пучине небесной,Погаснут в назначенный час.
И будет одна иль другаяСудьба у тебя в этой краткой,Бессмысленной жизни — в итогеВсе судьбы пред смертью равны.Безжалостна правда земная,Беги от неё без оглядкиВ мечты о бессмертье и Боге,В безумье, в поэзию, в сны.
СтансыЗакрой глаза, в виденье сонномВосстанет твой погибший дом —Четыре белые колонныНад розами и над прудом.
И ласточек крыла косыеВ небесный ударяют щит,А за балконом вся Россия,Как ямб торжественный звучит.
Давно был этот дом построен,Давно уже разрушен он,Но, как всегда, высок и строен,Отец выходит на балкон.
И зоркие глаза прищуря,Без страха смотрит с высоты,Как проступают там, в лазури,Судьбы ужасные черты.
И чтоб ему прибавить силы,И чтоб его поцеловать,Из залы, или из могилыВыходит улыбаясь мать.
И вот, стоят навеки вместеОни среди своих полей,И, как жених своей невесте,Отец целует руку ей.
А рядом мальчик черноглазыйПрислушивается, к чему —Не знает сам, и роза в вазеБессмертной кажется ему.
* * *Как летящая из сил последних птицаПосредине ледяного океанаС верной смертью продолжает битьсяСредь ветров, и стужи, и тумана.
Как должна она своё дыханьеС силою своею соразмерить,Чтоб в себе преодолеть желаньеБольше не бороться и не верить.
Что должно ей, этой птице, мнитьсяВ океане том необозримом…Так и ты, душа, должна стремитьсяК берегам своим недостижимым.
* * *Найди такие сочетанья слов,Которых до тебя не находили, —И встанет явь из глуби смутных снов,Как Лазарь из смердящей гнили.
Найди слова — тебе поможет БогВдохнуть в них душу — и услышишь пенье,Найди слова, чтоб эту жизнь ты смогПреобразить хотя бы на мгновенье.
* * *Всё лучше и лучше, всё выше и выше,И всё точнее слова —А сердце бьётся всё глуше и тише,Бьётся едва, едва.
Всё выше и выше, всё лучше и лучше,И всё трудней и нежней —Об этой разорванной в небе тучеТак скажи, чтобы вечно о ней,
Увидев её, твоим сочетаньемСлов и размером твоимГоворили влюбленные в час свиданья,И радостно было им.
Чтобы, за правое дело, воин,Упав лицом к небесам,Был бы печален, но был бы спокоен —Верил твоим словам.
Видишь, какое в божественном словеЗаложено торжество, —Но каждое слово, как капля кровиИз сердца из твоего.
И бьётся оно, это сердце, всё тише,Всё глуше в твоей груди —Всё лучше и лучше, всё выше и выше,И немота впереди.
Стихи о мышахЯ ничего не знаю —(Не дано человеку знать) —Я медленно умираю,И страшно мне умирать.
Всё безнадежней и крашеМои последние дни —Какое мне дело до вашейМышиной, злой беготни.
И сколько кто заработал,И кто откусил от куска…У меня иная забота,Иная моя тоска.
Уже стоит мышеловка,Приманка так хороша, —Как молниеносно и ловкоОтлетает от тела душа.
Вот оно смерти жало!Темнеет солнечный диск…Как краток, бессмысленен, жалокМышиный, предсмертный писк.
И над этим мышиным страданьем,Над страшной мышиной судьбой —Заря в розоватом сиянье,Звезда в вышине голубой.
Как эоловой арфы струны,Звенит в отдалении лес,Земля, бессмертной и юной,В объятьях лежит небес.
Я всё это вижу, зная,Что мне не дано понятьЭтого ада иль рая —Ужас, смысл, благодать.
* * *Есть что-то дикое в моей судьбе,В её парениях, паденьях, взлётах,В добра и зла таинственной борьбе,В её путей вершинах и болотах.
Что делал я? Мечтал, работал, жилВ Новочеркасске, в Киеве, в Париже,С друзьями о бессмертье говорил,Всё что-то ждал… — А смерть всё ближе, ближе.
Мечтал о счастье — Господи прости! —Модистка каждая о нём мечтает.Был долог путь, и вот, в конце путиВся жизнь моя, как снег, меж пальцев тает.
Снег тает, за окном звенит капель,Ответа нет. Быть может, нет вопроса…Весною вечно расцветает хмель,И вечная дымится папироса.
О, дикая судьба, в тебе мое страданьеЯ в счастие преобразить не смог…И там, вдали, как сон воспоминанья…Вся жизнь, как дым. Остался только Бог.
БалладаЖизнь есть сон… ПлотинВся жизнь твоя глубокий, долгий сонДуши, что спит в тугих объятьях тела,Она давно проснуться бы хотела,Но сон глубок и ночь со всех сторон.
И снится ей невероятный мир,Взнесённый мутною волной кошмара:Поёт слепец, шумит Гвадалквивир,Рыдает сладострастная гитара.
И, подходя к безумному концу,Всё потеряв и всюду побеждая,Солдат ребёнка хлещет по лицу,А у ребёнка щечка золотая.
Забудь, забудь… Но как забудешь тыУвиденное этими глазами, —Небесный луч, срываясь с высоты,Земными преломляется слезами.
В автомобиле мчится в ночь старик,Он весь распух от денег и от власти,Но никогда, ни на единый мигСтарик не знал любви и не был счастлив.
А под мостом от стужи изнемогДругой старик, другой тоской гонимый,И, чтобы он не отморозил ног,Дыханием их греют Херувимы.
Между мечей победный меч звенит,И слава над челом плывет героя,Но слышит он, как заступом стучитМогильщик, для него могилу роя.
Плывёт корабль к безвестным берегам,И стаи птиц летят к далёким гнёздам,Плывёт самоубийца по волнам,Прозрачный лик подняв к высоким звёздам.
Ты знаешь, как прекрасны поутруГор голубых зелёные отроги,Зачем же ты спускаешься в дыруПодземной электрической дороги ?
Зачем же ты… — «Но мне ведь надо есть,Я должен покоряться и трудиться…»Но на земле была благая вестьО лилиях и о небесных птицах…
Проснись, проснись. — Уже похоже, чтоТы просыпаешься. Но нет, всё так же точноЧасы стучат и небо налитоДождём, и дождь в канаве водосточной.
И длится жизнь — глубокий, долгий сонДуши, что спит в тугих объятьях тела,Она давно проснуться бы хотела,Но сон глубок и ночь со всех сторон.
* * *Когда этой жизни постылойПоследние звуки замрутИ наши заглохнут могилыИ сорной травой прорастут,
Какие-то новые людиВселятся в покинутый дом,Страдая и радуясь в чуде,Которое жизнью зовём.
Какие-то новые птицыИ новые в поле цветы,И будет любить и молитьсяКакая-то новая ты.
И кто-нибудь, в оцепененье,В таком же почти полуснеУслышит далёкое пенье,Которое слышится мне.
И будут альпийские кручиВсё в той же сияющей мгле,И будут ни хуже ни лучшеТе люди на этой земле.
И полные веры и страсти,По нашим идя черепам,Получат то самое счастье,Что было обещано нам.
ИскушениеХочешь славы, хочешь денег,Хочешь лавров пышный веник?
Хочешь, чтоб труба гремела,Бриллиант жена имела?
Хочешь многолетья, власти,Сладкого земного счастья?
Хочешь, чтоб была награда?— Нет, спасибо, мне не надо.
* * *Я никогда не пережил победы,Всё только пораженья, пораженья…Всё только горечь, горечь, беды, беды,Сны, ритмы, рифмы, головокруженья…
Они летят безумной, легкой стаейВ пределы рая иль в пределы ада,Они летят страдая и мечтая,И ничего им на земле не надо.
* * * И.А. БунинуО земном богатстве и о властиНад землёю мне не говори —Много надо человеку счастья,А земли всего аршина три.
Нам земля не много будет стоить,Значит, ни к чему богатство нам —Счастье наше самое простое,И оно подобно небесам.
* * *Душа во мгле проснулась,И заскулил щенок,И, в облаках, метнуласьЛуна, куда-то вбок.
И дождик чуть закапал,И мутной пеленойПокрылся мир, заплакалМладенец за стеной.
Какая в мире слабость,Безвыходность, тоска…Бредёт по лужам баба,Глядит на облака;
Мужик стругает палкуЗазубренным ножом,Дымок струится жалкийНад скудным очагом.
И то сильней, то тишеДождь льётся без концаНа серенькие крыши,На нищие сердца.
* * *Крестьянка очень любит кроликаИ холит бережно его,Немалая есть в сердце толикаЛюбви, для кролика того.
И в час, когда заря румянится,И в полдень, и в вечерний часОхапка сладких трав достанетсяЕму, с улыбкой бабьих глаз.
Хозяин очень одобрительноИ добродушно поглядит,И сын его, неукоснительно,С ним утром поиграть спешит.
И сердце кроличье невинноеОтветной нежности полно,Беззлобное и неповинное,Любовию живёт оно.
Но в день рождения хозяинаИль в день, когда приходит гость,Крестьянка, утром, без раскаяньяВ глаз кролику вонзает гвоздь.
И он висит безмолвный, плачущийКровавой, страшною слезой;А сын, вокруг голгофы скачущий,На трупик поглядит живой
И облизнётся в ожиданииОбеда сытного, и вот,Уходит кроличье страданиеВ урчащий в сытости живот.
* * *Сияет солнце над моим Сервозом,На солнце набегают облака,И пахнет из коровника навозом,И пахнет эдельвейсами слегка.
И облака, что в ледяном эфиреБлуждая, не нашли себе приют,К моим дверям, к душе моей и к лиреВ серебряном сиянии плывут.
Вот ночь пришла, и в месяце двурогомНебесная уснула тишина…О, этот кубок, поднесённый Богом,Я выпью с наслажденьем и до дна.
* * *Вот ты идёшь тропинкою в лесу,Скучая, папиросу зажигаешьИ эту первозданную красуВокруг себя почти не замечаешь.
А рядом Бог, и звери, и цветы —Ты ничего уже о них не знаешь —Змея на солнце греется, и тыЕё тяжёлым камнем убиваешь.
Да, ты силён — в руке и палка есть,И камень твой так точно попадает —Но можешь ли ты белоснежно цвесть,Как этот ландыш, что благоухает?
В потерянном раю, к твоим ногамОн льнуть легчайшим стеблем продолжает,И та змея к нежнейшим лепесткамСвою главу прелестную склоняет.
Элегия Зинаиде ВерникВыхожу я на закатеВ поле, через буерак,Васильки синеют в злате,В серебре алеет мак.
А вдали, как сновиденье,Как надежда иль мечта,Пушкинским стихотвореньемПролетает высота. —
Больше ничего не надо,Лишь идти, идти, идтиМеж цветов чудесных садаПо чудесному пути.
Тихо запад розовеет,В сердце чисто и светло,И легко мне в очи веетНочи звёздное крыло.
* * *Альпинист стремится ввысь — не верьтеНи усилью, ни мечте его,Кроме льда, усталости и смертиНет на этих высях ничего.
Не стремись к земным вершинам, силы —Береги для тех иных высот,Где над бездной Херувим поёт,Где парят Престолы, Власти, Силы.
* * *Смотри, как медленно и плавноИ величаво в вышинеОрёл стремит полёт державныйВ ветрах и солнечном огне.
Смотри, на малое мгновеньеКак бы внезапно измождён,Преодолев закон паденья,В лазури замирает он,
Чтоб камнем рухнуть на добычу,Что в страхе, в прахе залегла…Ты видишь, есть предел величью —Два в небе сложенных крыла.
Мазепа…Казак на север держит путь, Казак не хочет отдохнуть…Голубыми лучами печали и тайныЗалиты сумасшедшие ночи Украйны.
И зашита измена в казачьей папахе,И топор серебром отливает на плахе.
И Мария, что гетмана любит седого,И судьба, что не знает исхода иного,
И на гибель казачья летящая лава,И Петром под Полтавой разбитая слава…
…Так в безумном полёте, в безнадежной погонеПод кнутом задыхаются, падают кони.
Кровь и пена на Карла серебряной шпоре,И Анафемы рокот в Московском соборе.
Тёмный лик на озёрной качается зыби —Выпей, царь, за любовь, за Марию, за гибель!
Спит Украйна и бредит, не может проснуться, —Старый Гетман, в Диканьку тебе не вернуться.
Зарастают дороги к забытому склепу —Ах, Мария, зачем полюбила Мазепу!
Стихи о ЛермонтовеЕсть скука и слава, шампанское, дикий Кавказ,Есть слёзы скупые из гордых и сумрачных глаз.
Есть Зимний Дворец, и суров Государь во дворце,Есть отблеск нездешний на детском, усталом лице.
Есть мальчик шотландский, попавший в российский полон,Есть остров Елены, где царствует Наполеон,
Есть всё, что терзает, и мучит, и гонит, и гнёт,Есть парус — но буря его на клочки разорвёт.
Кремнист и туманен и труден твой путь на земле,Но слух мой лелея, твой голос не молкнет во мгле.
О, как ты несчастен, мой бедный, единственный друг,«А жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг»…
В кавказском ущелье на грудь наведён пистолет —Но смерти, мой мальчик, мой ангел, мой мученик, нет
* * *Над Чёрным морем, над белым КрымомЛетела слава России дымом.
Над голубыми полями клевераЛетели горе и гибель с севера.
Летели русские пули градом,Убили друга со мною рядом,
И Ангел плакал над мёртвым ангелом…— Мы уходили за море с Врангелем.
* * *Есть яма, которую ты не минуешь;Есть губы, которые не поцелуешь.
Далёкая лира, которою бредишь,Отчизна, в которую ты не доедешь.
Над горем, которому нету начала,Над счастьем, к которому нету причала,
Горит в небесах, утопая глубоко,Недвижное, страшное Божие око.
* * *Ты в крови — а мне тебя не жаль,Ты в огне, а я дрожу в ознобе…Ты жила во лжи, труде и злобе,Закаляла и сердца, и сталь.
Ты людей учила не жалетьИ своих детей не пожалела,Ты почти что разлучилась петь,Помнишь ли, как раньше райски пела?
Как же мне теперь с тобою быть,С горькою моей к тебе любовью?Вновь земля твоя набухла кровью,Ран не счесть и горя не избыть.
Защищаясь сталью и хулой,Бьёшься ты, кольцом огня объята,Страшное сияние расплатыПолыхает над твоей землёй.
Страшная расплата за грехи,За насилие над человеком,За удары по сомкнутым векам,Вот за эти слёзы и стихи.
Мне тебя не жаль — гори, гори,Задыхайся в черных клубах дыма —— Знаю я, что ты неопалима,Мать моя, любовь моя — умри!
Нет пощады, падай до конца,Чтобы встать уже весь мир жалея,Чтобы в мире не было светлееТвоего небесного лица!
* * *Я знаю, Россия погиблаИ я вместе с нею погиб —Из мрака, из злобы, изгиблаВ последнюю гибель загиб.
Но верю, Россия осталасьВ страданье, в мечтах и в крови,Душа, ты сто крат умиралаИ вновь воскресала в любви!
Я вижу, крылами блистая,В мансарде парижской моей,Сияя, проносится стаяРоссийских моих лебедей.
И верю, предвечное Слово,Страдающий, изгнанный СпасЛюбовно глядит и суровоНа руку, что пишет сейчас.
Недаром сквозь страхи земные,В уже безысходной тоске,Я сильную руку РоссииДержу в моей слабой руке.
1955 РоссииЛюблю Тебя последнею любовью,И первою — ревнивой и одной;Моим дыханьем и моею кровью,Земной люблю Тебя и неземной.
Люблю Тебя в отчаянье и в счастье,В воспоминаниях, в надеждах, в снах,В раздумье, в восхищении и в страсти,В презренье, в гневе, в страхе и в мечтах.
Люблю Тебя напрасно, неумело,В величье, в рабстве, в громе и в тиши,Люблю Тебя движеньем каждым телаИ каждым вдохновением души.
* * *Не надо о России говорить —Не время, слишком поздно или рано…У каждого из нас есть в сердце рана,И кровь из раны не остановить.
Не жалуйся, не плачь, прижми к грудиЛадонь, чтоб рана медленней сочилась,Любви не предавай, терпи и жди,Покамест сердце не остановилось.
Мы можем только донести любовь…И слаб герой, который в муке стонет.И так чиста сочащаяся кровьНа медленно хладеющей ладони.
Стихи о троцкистах «Мне отмщение и Аз воздам».«Мне отмщение и Аз воздам…» —Под полом в Кремле скребутся крысы,Другу вождь подписывает самСмертный приговор, и толстый, лысый
Секретарь, склонившись за плечом,Вежливо, зелёной промокашкойПодпись промокнет, слегка при томЖирною подергивая ляжкой.
Кремль… Подвал… — «Кричи, троцкист, кричи —Брат, прости…» — «На, получай, собака,Получил? — Ну, а теперь тащиЭту падаль в морг!» — Во мрак из мрака
Тащат, и мерцают на плечахСорванные с мертвецов погоны…Белый воин в русских спит степях,Стихла боль, давно умолкли стоны.
…Мне отмщение!.. — И на земле,Как в аду, вам невозможно скрыться.Стынет сердце у вождя в Кремле,А под сердцем жаба шевелится.
Баллада о героеЖивёт молодой человекСвой краткий бессмысленный век,Он честно жениться мечтает,Но денег ему не хватает,И вот, он на небо глядитИ видит, как птица летит,Как звёзды бессмертно сияютИ аэропланы летают,И он, продолжая мечтать,Идёт наниматься летать.
Гудит равнодушно мотор,В глаза ему смотрит в упорПолковник — опора державе.О жалованье и о славеЕму говорит он, и вот,Садится в кабинку пилот,Садится неловко и робко,Направо удобная кнопка,Налево стоит за плечомАрхангел с подъятым мечом.
Неясно ему самому,Куда он, сквозь ветер и тьму,Летит и кого убивает,Но кнопку он всё ж нажимает,И сразу — точна и легка,Срывается бомба с крючкаИ мчится, летать не умея,Быстрее, быстрее, быстрееНа землю, чтоб там наконецВзорваться средь душ и сердец.
Как просто стать в мире героем.Опасно немного — но втроеЗаплатят тебе за опасность.Какая невинность и ясностьВ злодействе, как просто рукаСрывает погибель с крючка.И если, подбитый снарядом,Не рухнет он с бомбою рядом,Герой покупает домишко,Жена у него и детишки…
А баба картошку копала,Когда эта бомба упала.
МонбланОн над разорванною тучейСияет в золоте лучей,И равнодушный и могучий,Над миром страха и страстей.
И мудрое его молчанье,И голубая белизна,Как вечное напоминаньеО том, что только вышина
И чистота бессмертны в миреВсе остальное мгла и дым,Как туча эта, что всё шире,Всё тяжелей ползёт под ним.
* * *Возникнет звук печальный и неясный,Умолкнет вдруг и снова зазвучит,И остановится на улице пиит,Прислушиваясь к музыке ужаснойИ сладостной… И вот запела мгла,Он музыке небесной подпевает —А смерть уже летит из-за угла,Автомобиль со стоном налетает.
* * * «И врата ада не одолеют её»Бывают, конечно, попы,Епископы тоже бывали,Что не видели узкой тропы,Уводящей в небесные далиСерафимовские стопы…Разные есть попы…
Бывают архиереи,И даже митрополиты,Что в кадильной прелести рея,Над юдолью, слезами политой,Гордятся, в мантиях прея…Разные архиереи…
И патриархи бывали,Бывали римские папы,Что к власти тянули лапы,Многих святых унижали…Да простит им Господь, косолапым!Разные папы бывали…
Но, всё-таки, люди этиИного хотели счастья,И они — сквозь грехи столетий —До меня донесли Причастье.
Стихи о нищихИбо алкал Я, и вы не дали Мне есть, Жаждал, и вы не напоили Меня… От Мф. ХХV-42.Может быть, Его ты встретил,Но увидев — не заметил.
Видел — нищий шляпу тянет,Жалостно, с надеждой взглянет.
Бросить грош или не бросить?Пьяница, бездельник просит!
Бросил — и пошёл спокойный,Уважаемый, достойный…
Бедный раб, ехидной крови!Сквозь земную мглу и гул
Не увидел ты сокровищ,Что тебе Он протянул.
Святой Франциск АссизскийНадо оставить гордыню, свободу, надежды,Надо уйти в глубину беспросветную ночи,Надо до дыр, до лохмотьев сгноить дорогие одежды,Надо проплакать до крови бессонные очи.
Надо, чтоб в вере сгорело ненужное знанье,Закалённое сердце чтоб стало подобное стали,Надо всё это, чтоб плоть превратилась в сиянье,Чтобы лохмотья небесною ризою стали.
Святая ТаисияИз дремучих лесов, из древней Руси —Иисусе Сладчайший спаси! —Из зыбучего морока финских болот,Где антихрист поставил оплот,Из горящих и Богом любимых скитов,Аввакумовских райских садов,Из-под диких ударов безумья и злаТы, святая, ко мне подошла.
За Тобою египетских знойных пустыньРаскалённая, мутная синь,За Тобою российские лютые льды,На которых Христовы следы,За Тобою распятье, крещенье, лучиИ монголов кривые мечи,За Тобою, в полярных ветрах, Соловки,Ледяные подвалы чеки.
От Тебя отступилась небесная рать.Но мне сладко с Тобой умирать.
ПлащаницаПреклонись пред безмерным страданьем,Перед страшною тайной любви —Вот Жених, что пришел на свиданье,Почивает в цветах и крови.
Преклонись пред святой ПлащаницейИ заплачь, и в мерцанье огнейТы увидишь — Архангел, как птица,С криком жалобным вьётся над ней.
* * *Осталось немного — миражи в прозрачной пустыне,Далёкие звёзды и несколько тоненьких книг,Осталась мечта, что тоской называется ныне,Остался до смерти короткий и призрачный миг.
Но всё-таки что-то осталось от жизни безумной,От дней и ночей, от бессонниц, от яви и снов,Есть Бог надо мной, справедливый, печальный, разумный,И Агнец заколот для трапезы блудных сынов.
Из нищей мансарды, из лютого холода ночи,Из боли и голода, страха, позора и злаЯ выйду на пир и увижу отцовские очи,И где-нибудь сяду, у самого края стола.
ГорбунИдёт горбун, несёт свой горб, своёНичем не поправимое уродство,Искривленное Богом бытиё,Уродливое с ангелами сходство —
Начало крыльев… Ковыляет онУниженный, озлобленный и слабый.Лишь иногда, уже почти сквозь сон,Его горба рука прохожей бабы
На счастие коснуться норовит…Сверкнёт горбун прекрасными очамиИ покраснеет, и уйти спешит,Стыдясь небесной ноши за плечами.
И ты, мой друг, похож на горбуна —В твоих стихах гармония звучала —Но не забудь, что и его спинаЕсть крыльев улетающих начало.
Не только баба — каждый в мире ждётПолёт, где начинается свобода.И в муке начинаешь ты полёт,Но крыльев нет, есть только горб урода.
ОсеньПоменьше слов, поменьше суеты…В лучах заката дни неслышно тают,За окнами осенние цветыБезмолвно и бесстрашно умирают.
И мёртвый лист слетает, чуть шурша,На золотом покрытую дорогу, —Как осень несказанно хороша,Как смерть близка к бессмертию и Богу.
И жизнь твоя цвела, как жизнь цветов,И вот теперь она клонится долу,К сырой земле, к Господнему Престолу,Окованному золотом листов.
Ангел Смерти1Верьте мне — иль всё равно — не верьте,Недоверье правды не порочит —В Час ко мне спустился Ангел Смерти,В тишине сиянья полуночи.
2И сказал: «Я прихожу на помощьВсем замученным и всем несчастным,Жертвам всем моё лицо знакомо,Палачам знаком мой лик ужасный.
3Только жертвам смерть легка, блаженна,На Кресте, в подвале иль на плахе,Лишь злодейство, низость и изменаЗаживо гниют в зловонном прахе.
4Я услышал между песен тёмных,Что летят от ада и до неба,Что тебе, среди богатств огромных,Не хватает ни любви, ни хлеба.
5Знаю я, что чернь тебя изгналаИз твоей страны — с полей любимых,Ты прости — она не понимала,Бесновалась во крови и в дымах.
6Отстрадал ты все свои страданьяИ глаза бессонные проплакал,Голос твой, угрозы и рыданьяДо Престола донеслись из мрака.
7Послан я к тебе тебя утешить,Положить на самом лёгком ложе,Там уже ни унижать, ни вешатьНикогда, никто тебя не сможет.
8Я пришёл, склонись в мои объятья,К сердцу моему прильни главою —Человек и Ангел вечно братья,Есть один у нас Отец с тобою.
9Я суров, темна моя порфира,Моего меча ужасно жало, —Но не бойся — все страданья мираНа Голгофе сердце отстрадало!»
10Я ответил: «Я дождался взглядаГлаз твоих и крыльев дуновенья,Но оставь мне малый срок, мне надоБогу дописать стихотворенье».
11Улыбнулся мне мой Ангел СмертиИ исчез в сиянье полуночи…Верьте мне — иль всё равно — не верьте,Недоверье правды не порочит.
«Стихотворения» (1963)
