Осип Мандельштам - Стихотворения. Проза
Европа
Как средиземный краб или звезда морская,Был выброшен водой последний материк;К широкой Азии, к Америке привык,Слабеет океан, Европу омывая.
Изрезаны ее живые берега,И полуостровов воздушны изваянья;Немного женственны заливов очертанья:Бискайи, Генуи ленивая дуга.
Завоевателей исконная земля,Европа в рубище Священного союза;Пята Испании, Италии медуза,И Польша нежная, где нету короля;
Европа цезарей! С тех пор, как в БонапартаГусиное перо направил Меттерних, —Впервые за сто лет и на глазах моихМеняется твоя таинственная карта!
Посох
Посох мой, моя свобода —Сердцевина бытия,Скоро ль истиной народаСтанет истина моя?
Я земле не поклонилсяПрежде, чем себя нашел;Посох взял, развеселилсяИ в далекий Рим пошел.
А снега на черных пашняхНе растают никогда,И печаль моих домашнихМне по-прежнему чужда.
Снег растает на утесах —Солнцем истины палим…Прав народ, вручивший посохМне, увидевшему Рим!
Ода Бетховену
Бывает сердце так сурово,Что и любя его не тронь!И в темной комнате глухогоБетховена горит огонь.И я не мог твоей, мучитель,Чрезмерной радости понять —Уже бросает исполнительИспепеленную тетрадь.
………………..………………..………………..Кто этот дивный пешеход?Он так стремительно ступаетС зеленой шляпою в руке,………………..………………..
С кем можно глубже и полнееВсю чашу нежности испить;Кто может, ярче пламенея,Усилье воли освятить;Кто по-крестьянски, сын фламандца,Мир пригласил на ритурнельИ до тех пор не кончил танца,Пока не вышел буйный хмель?
О Дионис, как муж, наивныйИ благодарный, как дитя,Ты перенес свой жребий дивныйТо негодуя, то шутя!С каким глухим негодованьемТы собирал с князей оброкИли с рассеянным вниманьемНа фортепьянный шел урок!
Тебе монашеские кельи —Всемирной радости приют,Тебе в пророческом весельиОгнепоклонники поют;Огонь пылает в человеке,Его унять никто не мог.Тебя назвать не смели греки,Но чтили, неизвестный бог!
О, величавой жертвы пламя!Полнеба охватил костер —И царской скинии над намиРазодран шелковый шатер.И в промежутке воспаленном,Где мы не видим ничего, —Ты указал в чертоге тронномНа белой славы торжество!
* * *
Уничтожает пламеньСухую жизнь мою,И ныне я не камень,А дерево пою.
Оно легко и грубо;Из одного кускаИ сердцевина дуба,И весла рыбака.
Вбивайте крепче сваи,Стучите, молотки,О деревянном рае,Где вещи так легки.
* * *
И поныне на АфонеДрево чудное растет,На крутом зеленом склонеИмя Божие поет.
В каждой радуются кельеИмябожцы-мужики:Слово – чистое веселье,Исцеленье от тоски!
Всенародно, громогласноЧернецы осуждены,Но от ереси прекраснойМы спасаться не должны.
Каждый раз, когда мы любим,Мы в нее впадаем вновь.Безымянную мы губимВместе с именем любовь.
* * *
«Hier stehe ich —
ich kann nicht anders…»
«Здесь я стою – я не могу иначе»:Не просветлеет темная гора —И кряжистого Лютера незрячийВитает дух над куполом Петра.
Аббат
О, спутник вечного романа,Аббат Флобера и Золя —От зноя рыжая сутанаИ шляпы круглые поля;Он всё еще проходит мимо,В тумане полдня, вдоль межи,Влача остаток власти РимаСреди колосьев спелой ржи.
Храня молчанье и приличье,Он должен с нами пить и естьИ прятать в светское обличьеСияющей тонзуры честь.Он Цицерона на перинеЧитает, отходя ко сну:Так птицы на своей латыниМолились богу в старину.
Я поклонился, он ответилКивком учтивым головыИ, говоря со мной, заметил:«Католиком умрете вы!»Потом вздохнул: «Как нынче жарко!»И, разговором утомлен,Направился к каштанам парка,В тот замок, где обедал он.
* * *
От вторника и до субботыОдна пустыня пролегла.О, длительные перелеты!Семь тысяч верст – одна стрела.
И ласточки, когда летелиВ Египет водяным путем,Четыре дня они висели,Не зачерпнув воды крылом.
* * *
О свободе небывалойСладко думать у свечи.– Ты побудь со мной сначала, —Верность плакала в ночи, —
Только я мою коронуВозлагаю на тебя,Чтоб свободе, как закону,Подчинился ты, любя…
– Я свободе, как закону,Обручен, и потомуЭту легкую коронуНикогда я не сниму.
Нам ли, брошенным в пространстве,Обреченным умереть,О прекрасном постоянствеИ о верности жалеть!
* * *
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.Я список кораблей прочел до середины:Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи —На головах царей божественная пена —Куда плывете вы? Когда бы не Елена,Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер – всё движется любовью.Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,И море черное, витийствуя, шумитИ с тяжким грохотом подходит к изголовью.
* * *
С веселым ржанием пасутся табуны,И римской ржавчиной окрасилась долина;Сухое золото классической весныУносит времени прозрачная стремнина.
Топча по осени дубовые листы,Что густо стелются пустынною тропинкой,Я вспомню Цезаря прекрасные черты —Сей профиль женственный с коварною горбинкой!
Здесь, Капитолия и Форума вдали,Средь увядания спокойного природы,Я слышу Августа и на краю землиДержавным яблоком катящиеся годы.
Да будет в старости печаль моя светла:Я в Риме родился, и он ко мне вернулся;Мне осень добрая волчицею была,И – месяц Цезаря – мне август улыбнулся.
* * *
Я не увижу знаменитой «Федры»В старинном многоярусном театре,С проко́пченной высокой галереи,При свете оплывающих свечей.
И, равнодушен к суете актеров,Сбирающих рукоплесканий жатву,Я не услышу обращенный к рампе,Двойною рифмой оперенный стих:
– Как эти покрывала мне постылы…
Театр Расина! Мощная завесаНас отделяет от другого мира;Глубокими морщинами волнуя,Меж ним и нами занавес лежит:Спадают с плеч классические шали,Расплавленный страданьем крепнет голос,И достигает скорбного закалаНегодованьем раскаленный слог…
Я опоздал на празднество Расина…
Вновь шелестят истлевшие афиши,И слабо пахнет апельсинной коркой,И словно из столетней летаргииОчнувшийся сосед мне говорит:– Измученный безумством Мельпомены,Я в этой жизни жажду только мира;Уйдем, покуда зрители-шакалыНа растерзанье Музы не пришли!
Когда бы грек увидел наши игры…
Из других редакций «Камня»
* * *
Из полутемной залы, вдруг,Ты выскользнула в легкой шали —Мы никому не помешали,Мы не будили спящих слуг…
* * *
Душный сумрак кроет ложе,Напряженно дышит грудь…Может, мне всего дорожеТонкий крест и тайный путь.
* * *
Паденье – неизменный спутник страха,И самый страх есть чувство пустоты.Кто камни нам бросает с высоты —И камень отрицает иго праха?
И деревянной поступью монахаМощеный двор когда-то мерил ты,Булыжники и грубые мечты —В них жажда смерти и тоска размаха…
Так проклят будь, готический приют,Где потолком входящий обмороченИ в очаге веселых дров не жгут!
Немногие для вечности живут;Но если ты мгновенным озабочен,Твой жребий страшен и твой дом непрочен!
* * *
Поговорим о Риме – дивный град!Он утвердился купола победой.Послушаем апостольское credo:Несется пыль и радуги висят.
На Авентине вечно ждут царя —Двунадесятых праздников кануны —И строго-канонические луныНе могут изменить календаря.
На дольный мир бросает пепел бурыйНад Форумом огромная луна,И голова моя обнажена —О, холод католической тонзуры!
* * *
Есть ценностей незыблемая ска́лаНад скучными ошибками веков.Неправильно наложена опалаНа автора возвышенных стихов.
И вслед за тем, как жалкий СумароковПролепетал заученную роль,Как царский посох в скинии пророков,У нас цвела торжественная боль.
Что делать вам в театре полусловаИ полумаск, герои и цари?И для меня явленье Озерова —Последний луч трагической зари.
* * *
