Лев Мей - Стихотворения
МИМОЗА**
(с…)
Цветут камелия и роза.Но их не видит мотылек:Ты жизнь и смерть его, ты — грезаПевца цветов, моя мимоза,Мой целомудренный цветок —Затем, что в звучном строе летаНет и не будет больше дняЗвучней и ярче для поэта,Как тот, когда сложилась этаПростая песнь: «Не тронь меня».
<1859>ПОЛЕЖАЕВСКОЙ ФАРАОНКЕ**
Ох, не лги, не лги,Даром глазок не жги, Вороватая!
Лучше спой про свое,Про девичье житье Распроклятое:
Как в зеленом садуСоловей на беду, Расыстомную
Песню пел — распевал —С милым спать не давал Ночку темную…
27 января 1859 г.ДЕРЕВНЯ**
Посвящается Надежде Дмитриевне П<оловце>вой
ВступлениеЖелали вы, — и я вам обещалПрепроводить слияние посланьяС идиллией — не то, чтоб пастораль,А так стихи… Приличного названьяПока еще я к ним не подобрал;Но входят в них мечты, воспоминанья,Намеки, грусть, природа при луне, —Короче, все, что нужно вам и мне.
Вот вам стихи, как следует, с скандовкойИ с рифмами, надеюсь прочитатьВам лично я с приличной обстановкой:Весенний день начнет уж догорать,И вы, склонясь ленивою головкой,Задумчиво мне будете внимать…Кто первый роль не выдержит — не знаю:Увидим там… Теперь я начинаю.
1Они прошли, прошли, былые дниСпокойствия вдали от шума света!Когда ж опять вернутся к нам они?Конечно, мы дождемся снова летаИ двадцати трех градусов в тени,Но эта лень, невозмутимость эта —Не вериться, что вновь когда — нибудьМы усладим ей жизненный наш путь.
Я восставал на жизнь тех домоседов —Помещиков, которые, как айВ своем дупле, в углу отцов и дедовСидят весь век, чем их не вызывай.Теперь их лень я понял… ГрибоедовДавно сказал: «деревня летом — рай!»Да, в хорошо устроенных именьяхБлаженна жизнь, как в праведных селеньях.
Вы помните?.. Бывало, мы в садуСидим в тени; по листьям ветер жаркойЛепечет что-то, как больной в бреду;Над нами вяз темно-зеленой аркойСпускается; луч солнца по прудуБежит струей чешуйчатой и яркой;Рой пчел жужжит на полевых цветах,И воробьи чиликают в кустах.
Сидим… В руках дымятся папиросы,А лень курить, — лениво ищет взорЗнакомых мест: вот нивы, вот покосы,Дорожка на зеленый косогор…С малиной и клубникою подносыНетронуты стоят, и разговорЧуть вяжется… не худо б прогуляться,Да как с скамьей дерновою расстаться?Вот, вечером…
2Да: вечером пришлосьПриписывать к былому полустишью;Но сколько лет меж нами пронеслось,Но как давно покровскому затишьюЯ стал чужой, и как давно мы врозь?..Не сельской я, а городскою мышью,По чердакам, не в зелени полей,Гложу листы… печатанных статей.
Конечно, пища вовсе недурная,И много пользы от нее подчас;Но все-таки, о прежнем вспоминая,Я умственно не отводил бы глазОт оных мест потерянного рая(Не Мильтона — могу уверить вас!),Где услаждали молодость не книги,А лес да луг с живою змейкой Скниги.
И точно: речка чудо хорошаПо вечерам… Тогда жара отхлынет,И, полной грудью на воду дыша,Зеленый берег понемногу стынет:То ветвь сосны, то стрелку камышаПрозрачной тенью в воду опрокинет,И тень за тенью — стройны и легки —Лениво тонут в пурпуре реки.
Как весело тогда по косогору,Промоиной песчаной, на конеВзбираться вверх к темнеющему боруИ кланятся то ели, то сосне,Чтоб веткою колючей, без разбору,Не наклонялись, сонные, оне…Но вот и гребень глинистый обрыва,Багровый весь от зорного отлива.
И что за вид оттуда за рекой!Не знаю — вам, а мне тоска сжималаВсю внутренность рукою ледяной,Когда с обрыва я глядел, бывало,Вниз на реку… Зато, о боже мой!Рвалася вон душа и ликовала,И призраком казалася печаль,Когда смотрел я за реку, в ту даль…
В ту даль, где я оставил много-многоИ радостей, и жизни молодой,Куда вилась знакомая дорога…Но я боюсь вам надоесть собой, —Забылся я: простите, ради бога!Мы с вами на обрыве, за рекой…Уже темно. Огни зажглись в избушках,Заря погасла на лесных верхушках.
Под нами сетка из цветов и трав,Весною опрокинутый стаканчик,Льет запах ландыш, под кустом припав,И мотыльком порхает одуванчик;И, к холке ухо левое прижав,Мотает мордой ваш гнедой Буянчик —Упрямится, — нельзя ль щипнуть травы,Да не дают: его упрямей вы…
Хоть несколько боитесь, если ухоПрижмет он к холке… А домой пора,Пока росы нет на поле и сухо…Вот лай собак с господского двораИ стук колес доносится до слуха:К вам гости — и, наверно, до утра!В галоп, Буянчик! право, опоздаем:Чу! десять бьет — все общество за чаем…
1848 — конец 1850-х годовЗНАЕШЬ ЛИ, ЮЛЕНЬКА**
Ю.И. Л<ипи>ниной
Знаешь ли, Юленька, что мне недавно приснилося?..Будто живется опять мне, как смолоду жилося;Будто мне на сердце веет бывалыми веснами:Просекой, дачкой, подснежником, хмурыми соснами,Талыми зорьками, пеночкой, Невкой, березами,Нашими детскими… нет! — уж не детскими грезами!Нет!.. уже что-то тревожно в груди колотилося…Знаешь ли, Юленька?.. глупо!.. А все же приснилося…
<1860>«Друг мой добрый! Пойдем мы с тобой на балкон…»**
Друг мой добрый! Пойдем мы с тобой на балкон,Поглядим на осенний, седой небосклон —Ни звезды нет на небе, и только березыОтряхают с листочков предсмертный свой сон,Верно, знают, что им посулил уже он — Морозы.
Верно, знают… Пускай их!.. А знаем ли мы,Что дождемся, и скоро, с тобою зимы,Что уж осень осыпала вешние грезы,Словно желтые листья с берез и, немы,Звезды капают с неба нам в душу сквозь тьмы, Что слезы.
Только нет, ты не верь мне, не верь же ты мне:Я болен и брежу в горячечном сне,И гремят мне, и слышатся давние грозы…Но вот ты улыбнулась, я верю весне —И опять запылают листочки в игле У розы.
Все взяла… Да зачем же, — сама пореши, —Ты не вырвала вон из моей из души Занозы?
30 августа 1860ГРЕЗА**
Спал тяжело я, как будто в оковах, но в вещем во сне Синее, звездное небо пригрезилось мне; Каждою яркой звездою, сопутницей ночи, Жгло мне сквозь веки оно отягченные очи; Но терпелив был я, силен и крепок тогда… Вдруг, в полуночи, на север скатилась звезда,И услыхал я: «Внемлите глас божий: для божья народаЦарственно с неба, падучей звездою, слетает Свобода!..»
1860 (?)ДЫМ**
