Владислав Холшевников - Мысль, вооруженная рифмами
М. А. Светлов (1903–1964)
101. Рабфаковке
Барабана тугой ударБудит утренние туманы, —Это скачет Жанна д'АркК осажденному Орлеану.
Двух бокалов влюбленный звонТушит музыка менуэта, —Это празднует ТрианонДень Марии-Антуанетты.
В двадцать пять небольших свечейЭлектрическая лампадка, —Ты склонилась, сестры родней,Над исписанною тетрадкой…
Громкий колокол с гулом трубНачинают «святое» дело:Жанна д'Арк отдает коструМолодое тугое тело.
Палача не охватит дрожь(Кровь людей не меняет цвета), —Гильотины веселый ножИщет шею Антуанетты.
Ночь за звезды ушла, а тыНе устала, — под переплетомТак покорно легли листыЗавоеванного зачета.
Ляг, укройся, и сон придет,Не томися минуты лишней.Видишь: звезды, сойдя с высот,По домам разошлись неслышно.
Ветер форточку отворил,Не задев остального зданья,Он хотел разглядеть твоиПодошедшие воспоминанья.
Наши девушки, ремешкомПодпоясывая шинели,С песней падали под ножом,На высоких кострах горели.
Так же колокол ровно бил,Затихая у барабана…В каждом братстве больших могилПохоронена наша Жанна.
Мягким голосом сон зовет.Ты откликнулась, ты уснула.Платье серенькое твоеНеподвижно на спинке стула.
1925
102. Гренада
Мы ехали шагом,Мы мчались в бояхИ «Яблочко»-песнюДержали в зубах.Ах, песенку этуДоныне хранитТрава молодая —Степной малахит.
Но песню инуюО дальней землеВозил мой приятельС собою в седле.Он пел, озираяРодные края:«Гренада, Гренада,Гренада моя!»
Он песенку этуТвердил наизусть…Откуда у хлопцаИспанская грусть?Ответь, Александровск,И Харьков, ответь:Давно ль по-испанскиВы начали петь?
Скажи мне, Украйна,Не в этой ли ржиТараса ШевченкоПапаха лежит?Откуда ж, приятель,Песня твоя:«Гренада, Гренада,Гренада моя»?
Он медлит с ответом,Мечтатель-хохол:— Братишка! ГренадуЯ в книге нашел.Красивое имя,Высокая честь —Гренадская волостьВ Испании есть!
Я хату покинул,Пошел воевать,Чтоб землю в ГренадеКрестьянам отдать.Прощайте, родные!Прощайте, семья!«Гренада, Гренада,Гренада моя!»
Мы мчались, мечтаяПостичь поскорейГрамматику боя —Язык батарей.Восход поднималсяИ падал опять,И лошадь усталаСтепями скакать.
Но «Яблочко»-песнюИграл эскадронСмычками страданийНа скрипках времен…Где же, приятель,Песня твоя:«Гренада, Гренада,Гренада моя»?
Пробитое телоНаземь сползло,Товарищ впервыеОставил седло.Я видел: над трупомСклонилась луна,И мертвые губыШепнули: «Грена…»
Да. В дальнюю область,В заоблачный плесУшел мой приятельИ песню унес.С тех пор не слыхалиРодные края:«Гренада, Гренада,Гренада моя!»
Отряд не заметилПотери бойцаИ «Яблочко»-песнюДопел до конца.Лишь по небу тихоСползла погодяНа бархат закатаСлезинка дождя…
Новые песниПридумала жизнь…Не надо, ребята,О песне тужить.Не надо, не надо,Не надо, друзья…Гренада, Гренада,Гренада моя!
1926
103. Песня мушкетеров
(Из пьесы «Двадцать лет спустя»)
Трусов плодилаНаша планета,Всё же ей выпала честь —Есть мушкетеры,Есть мушкетеры,Есть мушкетеры,Есть!
Другу на помощь,Вызволить другаИз кабалы, из тюрьмы —Шпагой клянемся,Шпагой клянемся,Шпагой клянемсяМы!
Смерть подойдет к нам,Смерть погрозит намОстрой косой своей —Мы улыбнемся,Мы улыбнемся,Мы улыбнемсяЕй!
Скажем мы смертиВежливо очень,Скажем такую речь:«Нам еще рано,Нам еще рано,Нам еще раноЛечь!»
Если трактирыБудут открыты —Значит, нам надо жить!Прочь отговорки!Храброй четверке —Славным друзьямДружить!..
Трусов плодилаНаша планета,Всё же ей выпала честь —Есть мушкетеры,Есть мушкетеры,Есть мушкетеры,Есть!
1940
104. Итальянец
Черный крест на труди итальянца,Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —Небогатым семейством хранимыйИ единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!Что оставил в России ты на поле?Почему ты не мог быть счастливымНад родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,Так мечтал о вулкане далеком!Как я грезил на волжском привольеХоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетомОтнимать итальянское лето,Но ведь пули мои не свистелиНад священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,Где собой и друзьями гордился,Где былины о наших народахНикогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучинаИностранным ученым изучена?Нашу землю — Россию, Расею —Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелонеДля захвата далеких колоний,Чтобы крест из ларца из фамильногоВырастал до размеров могильного…
Я не дам свою родину вывезтиЗа простор чужеземных морей!Я стреляю — и нет справедливостиСправедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил в не был!..Но разбросано в снежных поляхИтальянское синее небо,Застекленное в мертвых глазах…
1943
Н. А. Заболоцкий (1903–1958)
105. Цирк
Цирк сияет, словно щит,Цирк на пальцах верещит,Цирк на дудке завывает,Душу в душу ударяет!С нежным личиком испанкиИ цветами в волосахТут девочка, пресветлый ангел,Виясь, плясала вальс-казак.Она среди густого параСтоит, как белая гагара,То с гитарой у плечаРеет, ноги волоча.То вдруг присвистнет, одинокая,Совьется маленьким ужом,И вновь несется, нежно охая, —Прелестный образ и почти что нагишом!Но вот одежды беспокойствоВкруг тела складками легло.Хотя напрасно!Членов нежное устройствоНа всех впечатление произвело.
Толпа встает. Все дышат, как сапожники,Во рту слюны навар кудрявый.Иные, даже самые безбожники,Полны таинственной отравой.Другие же, суя табак в пустую трубку,Облизываясь, мысленно целуют ту голубку,Которая пред ними пролетела.Пресветлая! Остаться не захотела!
Вой всюду в зале тут стоит,Кромешным духом все полны.Но музыка опять гремит,И все опять удивлены.Лошадь белая выходит,Бледным личиком вертя,И на ней при всем народеСидит полновесное дитя.Вот, маша руками враз,Дитя, смеясь, сидит анфас,И вдруг, взмахнув ноги обмылком,Дитя сидит к коню затылком.А конь, как стражник, опустивВысокий лоб с большим пером,По кругу носится, спесив,Поставив ноги под углом.
Тут опять всеобщее изумленье,И похвала, и одобренье,И, как зверок, кусает завистьТех, кто недавно улыбалисьИль равнодушными казались.
Мальчишка, тихо хулиганя,Подружке на ухо шептал:«Какая тут сегодня баня!»И девку нежно обнимал.Она же, к этому привыкнув,Сидела тихая, не пикнув:Закон имея естества,Она желала сватовства.
Но вот опять арена скачет,Ход представленья снова начат.Два тоненькие мужикаСтоят, сгибаясь, у шеста.Один, ладони поднимая,На воздух медленно ползет,То красный шарик выпускает,То вниз, нарядный, упадетИ товарищу на плечиТонкой ножкою встает.Потом они, смеясь опасно,Ползут наверх единогласноИ там, обнявшись наугад,На толстом воздухе стоят.Они дыханьем укрепляютДвойного тела равновесье,Но через миг опять летают,Себя по воздуху развеся.
Тут опять, восторга полон,Зал трясется, как кликуша,И стучит ногами в пол он,Не щадя чужие уши.Один старик интеллигентныйСказал, другому говоря:«Этот праздник разноцветныйПосещаю я не зря.Здесь нахожу я греческие игры,Красоток розовые икры,Научных замечаю лошадей, —Это не цирк, а прямо чародей!»Другой, плешивый, как колено,Сказал, что это несомненно.
На последний страшный номерВышла женщина-змея.Она усердно ползала в соломе,Ноги в кольца завия.Проползав несколько минут,Она совсем лишилась тела.Кругом служители бегут:— Где? Где?Красотка улетела!
Тут пошел в народе ужас,Все свои хватают шапкиИ бросаются наружу,Имея девок полные охапки.«Воры! Воры!» — все кричали.Но воры были невидимки:Они в тот вечер угощалиСвоих друзей на Ситном рынке.Над ними небо было рытоВеселой руганью двойной,И жизнь трещала, как корыто,Летая книзу головой.
1928
106. Все, что было в душе
