Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений
<1896>
«Увы! Что сделал жизни холод…»
Увы! Что сделал жизни холодС душой печальною: туда,Где ты был радостен и молод,Не возвращайся никогда!
Все так же розов цвет миндальный,И ночью море дышит вновь.Но где восторг первоначальный,Где наша прежняя любовь?
Мгновенья счастья стали реже.На высях гор вечерний свет,Долины, рощи, волны – те же,И только молодости нет!
<1896>
Перед грозой
Не пылит еще дорога, —Но везде уже тревога,Непонятная тоска.Утомительно для слухаГде-то ноет, ноет мухаВ тонкой сетке паука.
И похож далекий громНа раскат глухого смеха.В черной тьме, в лесу ночном —Грозовой тяжелый запахУдушающего меха,В небе – гул глухого смеха.О тяжелый, душный запах!Этот мрак не успокоит, —Сердце бьется, сердце ноет.В сердце – вещая тоска.Где-то муха ноет в лапах,В страшных лапах паука...
<1896>
Спокойствие
Мы близки к вечному концу,Но не возропщем на Создателя...Уже не в зеркале гадателя,Мы видим смерть лицом к лицу.
Всю жизнь безвыходным путем,Сквозь щели узкие, бездонные,Во тьме, кроты слепорожденные,К могиле ощупью ползем, —
К той черной яме, к западне,Где ожидает неизвестное, —Сквозь подземелье жизни тесноеИдем и бредим, как во сне,
И шепчем: скоро ли конец?Верховной Воле покоряемся,За жизнь безумно не цепляемся,Как утопающий пловец...
С печатью смерти на челеИскали правды в беззаконии,Искали в хаосе – гармонии,Искали мы добра во зле, —
Затем, что нас покинул Бог:Отвергнув ангела-хранителя,Мы звали духа-соблазнителя,Но нам и Дьявол не помог.
Теперь мы больше не зовем,Перед дверями заповедными,Блуждая призраками бледными,Мы не стучимся и не ждем.
Мы успокоились давно:Надежды нет и нет раскаянья,И, полны тихого отчаянья,Мы опускаемся на дно.
<1896>
Зимние цветы
В эти белые дни мы живем, как во сне.Наше сердце баюкает негаЧьих-то ласк неживых в гробовой тишинеУсыпительно мягкого снега.
Если в комнате ночью при лампе сидишь,Зимний город молчит за стеною,И такая кругом бесконечная тишь,Как на дне, глубоко под водою.
Даже снег в переулке ночном не хрустит.С каждым днем в моей келье все тише,Только саван холодный и нежный блеститПри луне на белеющей крыше.
И подобье прозрачных невиданных роз —По стеклу ледяные растенья.Ночью в лунном сиянии чертит мороз —Невозможных цветов сновиденья.
<1897>
Воля
Слышишь, где-то далекоПлачет колокол?Как душе моей легкоВ одиночестве!По неведомой тропе,В бледных сумерках,Ухожу к немой толпеСкал нахмуренныхОт врагов и от друзей.В тихой пропасти, —Только там, где нет людей,Легче дышится...В счастье друга не зови:Молча радуйся.Сердцу сладостней любви —Воля дикая.
<1897>
«Синеет море слишком ярко…»
Синеет море слишком ярко,И в глубине чужих долинПод зимним солнцем рдеет жаркоБлагоуханный апельсин.
Но, целомудренны и жалки,Вы сердцу чуткому милей,О, безуханные фиалкиРодимых северных полей!
<1897>
Любовь к земному
Хотя влечет меня, о Боже,И тишина Твоих глубин, —Но мне пока еще дорожеЗнакомый шум земных долин.
Хотя зовут ночные бездныИ в сердце нет весенних грез,Но вы мне все еще любезны,Листочки клейкие берез.
Быть может, Господи, я грешен:Прости! Но солнцем кратких днейЯ все же более утешен,Чем темной вечностью Твоей.
Вторая половина 1890-х годов
«Еще люблю тебя, родная…»
Еще люблю тебя, родная,Хотя, как смерть, любовь – тиха,Как зелень вечно молодаяНеумирающего мха.
И пусть потух весенний пламень:Я душу верную твоюЛюбовью верною люблю,Как любит мох – надгробный камень.
<1899>
«Октябрьский снег первоначальный…»
Октябрьский снег первоначальный…В тиши покинутых садовКак листья желтые печальныНа раннем саване снегов!
Дивясь немых аллей безлюдью,На темном зеркале прудаКак режет лебедь белой грудьюСтекло предутреннего льда!
И там, у солнечного брега,Как в первый раз побежденаСей мертвой белизною снегаЖивая крыльев белизна!
<1899>
Stabat mater
На Голгофе, Матерь Божья,Ты стояла у подножьяДрева Крестного, где былРаспят Сын Твой, и, разящий,Душу Матери скорбящейСмертной муки меч пронзил.Как Он умер, Сын Твой нежный,Одинокий, безнадежный,Очи видели Твои...
Не отринь меня, о Дева!Дай и мне стоять у Древа,Обагренного в крови,Ибо видишь – сердце жаждетПострадать, как Сын Твой страждет.Дева дев, родник любви,Дай мне болью ран упиться,Крестной мукой насладиться,Мукой Сына Твоего;Чтоб, огнем любви сгорая,И томясь, и умирая,Мне увидеть славу раяВ смерти Бога моего.
<1899>
Опять весна
И опять слепой надеждеЛюди сердце отдают.Соловьи в лесах, как прежде,В ночи белые поют
И опять четы влюбленныхВ рощи юные бегут,Счастью взоров умиленныхСнова верят, снова лгут.
Но не радует, не мучит,Негой страстною полна,Лишь бесстрастью сердце учитСердцу чуждая весна.
15 мая 1899
«Люблю мой камень драгоценный…»
Люблю мой камень драгоценный:В его огне заключено —Знак искупленья сокровенный —В кровь претворенное вино.
О сердце, будь как этот камень:Своей судьбе не прекословьИ претворяй в бессмертный пламеньВсех мук своих живую кровь.
1904
«Кто ты, он или она…»
Кто ты, он или она,Мой сообщник ли таинственный,Мне сестра, или жена,Враг ли мой, иль друг единственный, —
Я не знаю, но люблюС вечной нежностью напрасноюДушу темную твою,Душу темную и ясную.
Если в жалости к себеМалодушно я упорствую, —Все же верен я тебеИ судьбе моей покорствую.
Там, в заре иного дня,Где стезя светлеет мрачная,Знаю, встретишь ты меня —И свершится тайна брачная.
1904
«Ослепительная снежность…»
Л. H. В<ильки>ной
Ослепительная снежность,Усыпительная нежность,Безнадежность, безмятежность —И бело, бело, бело.Сердце бедное забылоВсе, что будет, все, что было,Чем страдало, что любило —Все прошло, прошло, прошло.
Все уснуло, замолчало,Где конец и где начало,Я не знаю, – укачало,Сани легкие скользят,И лечу, лечу без цели,Как в гробу иль в колыбели,Сплю, и ласковые елиСон мой чуткий сторожат.
Я молюсь или играю,Я живу иль умираю,Я не знаю, я не знаю,Только тихо стынет кровь.И бело, бело безбрежно,Усыпительно и нежно,Безмятежно, безнадежно,Как последняя любовь!
10 января 1906, Иматра
Амалии
Ты – горящий, устремленный,В темноте открытый глаз.От руды неотделенныйИ невспыхнувший алмаз.
Ты – стесненное ножнамиПламя острого меча.Пред святыми образамиНезажженная свеча.
Но не бойся: многоцветный,Загорится твой алмаз.Первой бледности рассветнойНе пропустит жадный глаз.
В Змея темного вопьетсяПламя светлое меча,И пред Господом зажжетсяНегасимая свеча.
Ты откроешь ли мне душу,Как цветок – ночной росе.Хочешь – сны твои нарушу?Хочешь – спи и будь как все?
Всем, кто спит, – видений сладость,Сонный плач и сонный смех,Но божественная радостьПробужденья – не для всех.
Ты не можешь? Ты не смеешь?Берегись же: так уснешь,Что проснуться не успеешь,Жизнь без жизни проживешь.
Ты едва открыла очи.Да иль нет? Ответь. Я жду.Нет? Ну, что же, доброй ночи,Спи спокойно. Я уйду.
1907, Париж
Чужбина-родина
Нам и родина – чужбина,Всюду путь и всюду цель.Нам безвестная долина —Как родная колыбель.Шепчут горы, лаской полны:«Спи спокойно, кончен путь!»Шепчут медленные волны:«Отдохни и позабудь!»
Рад забыть, да не забуду;Рад уснуть, да не усну.Не любя, любить я будуИ, прокляв, не прокляну:Эти бледные березы,И дождя ночные слезы,И унылые поля...О, проклятая, святая,О, чужая и роднаяМать и мачеха земля!
1907
