Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924

8 апреля 1918

Из мениппей Варрона

Внезапно ночью, близко от полуночи,Когда прозрачный воздух теплый пламенноДалеко в небе хоры звезд показывал, —Равно холодным кровом тучи зыбкиеЗлатую бездну в небесах задернули,Струя на смертных воду подземельнуюИ с хладной оси ветры вдруг низринулись,Неистовые порожденья Севера,Неся с собою ветки, крыши, остовы…И мы, бедняги слабые, как аисты,Чьи крылья пламень молньями зубчатымиСпалил, упали на землю в унынии.

<1917?>

В условный час

«Приходи!» — страстно мечта стонет,Но его ль тайный призыв — тронет!Как ответ, ива чело клонит.

Тишина; речка внизу плачет;Миновал избранный час… Значит, —Для тебя горестный круг начат!

Суждено всем испытать то же:Пережить сладкие дни дрожи,Исчерпать страсть на ночном ложе,

А потом — горечь разлук, вскореНаблюдать скорбь в дорогом взореИ испить, все до конца, горе!

Пред тобой черная здесь веха,Ты зовешь, плачешь… на плач эхоПрозвенит легкой волной смеха,

Лишь с тобой речка внизу плачет.Роковой час миновал, значит, —Для тебя горестный круг начат.

1918

Из песен Сапфо[32]

Сокрылась давно Селена,Сокрылись Плеяды. НочиСредина. Часы проходят.А я все одна на ложе.

Ты кудри свои, Дика, укрась, милые мне, венками,И ломкий анис ты заплети сладостными руками.В цветах ты грядешь; вместе с тобой — благостные Хариты.Но чужды богам — те, кто придут, розами не увиты.

Геспер, приводишь ты все, разметала что светлая Эос,Агнцев ведешь, ведешь коз, но от матери дочерь уводишь.

Рыбарю Пелагону отец Мениск водрузил здесьВершу и весло, памятник бедности их.

<1914>

Из Венка[33]

Ты не в гробнице лежишь, под украшенным лирою камнем:Шумного моря простор — твой вечнозыблемый гроб.Но не напеву ли волн твои были песни подобны,И, как воды глубина, не был ли дух твой глубок?Гимн Афродите бессмертной сложившая, смертная Сапфо,Всех, кого гонит любовь к морю, заступница ты!

Где твои стрелы, Эрот, — разившие взором Ифтимы,Нежные, словно уста Гелиодоры младой,Быстрые, словно улыбка Наиды, как Айя, живые?Пуст твой колчан: все они в сердце вонзились мое.

Общая матерь, Земля, будь легка над моей Айсигеной,Ибо ступала она так же легко по тебе.

<1913?>

В духе латинской антологии[34]

Обманули твои, ах! поцелуи,Те, что ночь напролет я пил, как струи.Я мечтал навсегда насытить жажду,Но сегодня, как Скиф, без кубка стражду.Ты солгал, о Насон, любимец бога!Нет науки любви. И, глядя строго,Беспощадный Амбр над тем хохочет,Кто исторгнуть стрелу из сердца хочет.Должно нам принимать богов решеньяКротко: радости и любви мученья.

<1913>

Памятник («Вековечной воздвиг меди я памятник…»)

Вековечной воздвиг меди я памятник,Выше он пирамид царских строения,Ни снедающий дождь, как и бессильный ветр,Не разрушат его ввек, ни бесчисленныхРяд идущих годов или бег времени.Нет, не весь я умру, большая часть меняЛибитины уйдет; славой посмертноюВозрастать мне, пока по КапитолиюЖрец верховный ведет деву безмолвную.Буду назван, где мчит Авфид неистовыйИ где бедный водой Давн был над сельскимиПлеменами царем, из ничего могущ.Первым я перевел песни ЭолииНа Италийский лад. Гордость заслуженноУтверди и мою голову ДельфийскимБлагосклонно венчай лавром, Мельпомена.

<1912–1918>

Рок

Все непрочное в мире родит, и ведет, и крушит Рок,Рок, неверный и зыбкий, но манит нас льстивых надежд рой,Рой, что с нами всю жизнь, и с кем разлучит нас одна смерть,Смерть ненасытная, кою адская кроет в свой мрак ночь.Ночь в свой черед умирает, едва воссияет златой свет,Свет, этот дар богов, пред кем впереди предлетит Феб,Феб, от кого не укрылся с Кипридой одетый в доспех Марс,Марс, что рожден без отца; его чтит фракийцев слепой род,Род проклятый мужей, что свой в преступлениях зрит долг,Долг убивать, как жертву, людей; таков той страны нрав, —Нрав свирепых племен, что законов признать не хотят власть.Власть, что в мире возникла из вечных природы людской прав,Прав благочестия дщерей, прав, где сказался богов ум,Ум этот чувством небесным кропит достойный того дух,Дух подобие мира, всей жизни начало, упор, мощь,Мощь, бессильная, впрочем: затем, что все — шутка, ничто все!

1911

Пророчество мечты

Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями.Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!Ты, опять доверясь обольщенью вековечному,Жизнь предать согласен сновиденью бесконечному,Вновь сожмешь объятья, трепетные, обольщенные!Ах, тая проклятья, истинные, освященные!Миг страстей настанет, совершится невозможное,И любовь обманет, — повторится непреложное!Мгла тебя отметит трепетами сладострастными,И, губя, приветит лепетами полуясными…Даль — свята, пылает радостными обещаньями,Лишь мечта рыдает горестными восклицаньями.

1914

Гном о жизни

Жизнь — игра желаний мимолетных,Есть — пора мечтаний безотчетных,Есть, потом, — свершений горделивых,Скук, истом, томлений прозорливых;Есть года жестоких испытаний,Дни суда, глубоких ожиданий;Страсть везде незримо торжествует,Льстит в нужде; гонима, знаменуетДни побед холодным беспристрастьем…Мир согрет бесплодным сладострастьем!

1918

После скитаний[35]

После скитаний,далеких и труддых,вдали заблистали,В нежном тумане,лугов изумрудныхзнакомые дали!В море шумящем,под ропоты бури,манило вернуться —К зарослям-чащам,к неяркой лазури, —над речкой проснуться,Слыша мычаньебыков и призывыродимой свирели…Кончив блужданье,усталый, счастливый,вот я — у цели!

1915

Весной («Попискивают птицы…»)[36]

Попискивают птицыВ роще березовой;Сетят листья теньНа песок почти розовый;Облачков вереницыСтынут в лазури ясной;Расцвел пригожий день,С душой согласный.

Эти зеленые травы,Современницы нашей планеты,Эта предельная синь,Эти весенние светы, —Исполнены древней отравы,Пьянящей, от века до века,Странника мировых пустынь, —Человека.

1914

Клинопись[37]

Царь, Бил-Ибус, я, это вырезал здесь,Сын Ассура, я, был велик на земле.

Города разрушал, я, истреблял племена,Города воздвигал, я, строил храмы богам.

Прекрасную Ниргал, я, сделал своею женой,Алоустая Ниргал, ты, была как месяц меж звезд.

Черные кудри, Ниргал, твои, были темны, как ночь,Соски грудей, Ниргал, твои, были алый цветок.

Белые бедра, Ниргал, твои, я в пурпур одел,Благоуханные ноги, Ниргал, твои, я в злато обул.

Когда умерла ты, Ниргал, я сорок суток не ел.Когда ушла ты, Ниргал, я десять тысяч казнил.

Царь, Бил-Ибус, я, был велик на земле,Но, как звезда небес, исчезаешь ты, человек.

1913