Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений

Он пал со славою в сраженьи

В борьбе за родину свою.

В слезах я юношу пою,

В слезах святого вдохновенья!

В слезах святого вдохновенья

С тобой я сердцем говорю,

Молясь благому алтарю

О ниспосланьи утешенья

Тебе, страдалица-жена.

Твои младенческие годы

Пусть оживит, как жизнь природы,

Твоя печальная весна.

И наши скорбные сердца

Пускай утешит смысл Завета

В устах угасшего поэта:

“Да воля сбудется Отца!”

1908 ГОД

В ПОЛЕТЕ

Давно иль недавно, когда – безразлично,

Но я полюбил!

Давно иль недавно, когда – безразлично,

Но я полюбил поэтично

Шуршание крыл

Мечты фосфоричной.

И в воздух взлетел я! и вижу оттуда:

Лицо у земли!..

И в воздух взлетел я, и вижу оттуда:

Лицо у земли, и лицо то… Иуды!..

Очнулся в пыли -

Мне сделалось худо…

«Я бы дорого дал за прощенье твое…»

Я бы дорого дал за прощенье твое,

За когда-то чудесное счастье мое,

За улыбку твоих зацелованных губ,

За мгновенье, когда для тебя был я люб.

Я готов на страданья, на пытки идти,

Чтоб прижать тебя снова к иссохшей груди,

Чтоб молить о прощеньи у маленьких ног,

Чтоб слезами омыть твой невинный порог.

Возвратись – возврати мне желанный покой

И живи, и умри для меня и со мной.

Возвратит мне чудесное счастье мое

Только взгляд, только слово былое твое!

24 марта

Петербург

СОНЕТ

Где воздух дышит ледовито,

Где мрак ледян, где мрачен лед,

Ярка, как след аэролита,

Мечта свершает свой полет.

Там паутиной сна повита

Природа в строгости красот.

Здесь не достигшая зенита

Мечта хоть отдых там найдет.

Насмешки, жадные, как тигры,

Не воспретят затеять игры,

Там не вспугнут мечту грехи.

И как в волшебной детской сказке,

Ее лелеять станут в ласке,

Как внучку лед, седые мхи.

3 октября

Петербург

СОНЕТ

Не раз ходил при тусклом фонаре,

Мерцавшем в похоронном городишке,

В каморку к ней; со мною были книжки.

Она жила близ рощи, в серебре.

Бывало, ночь мечтает о заре,

Любя, томясь… Трещат в камине шишки.

Шатун-Мороз скрежещет на дворе.

Ведь хорошо? – хотя бы понаслышке!

Она – во мне, я – в ней, а в нас – роман.

Горячий чай. Удобная кушетка.

И красного бургонского стакан.

Целуемся, смеемся, плачем, детка,

Но страсть молчит: так дремлет океан.

Вот счастье где, но это счастье – редко!

16 августа

Мариенбург

СОНЕТ

Я – у Земли в плену, а терем твой – Эдем,

Но мы встречаемся, Звезда моя, с тобою.

И сколько общего у нас: как ты, я нем,

А ты, как я, в реке отражена водою.

Да, знаем встречи мы, сведенные волною,

Неведомо к чему, неведомо зачем…

Мы связаны с тобой, как звучный стих поэм -

С немою скорбию, как небеса – с землею.

Как я люблю тебя, твоей любви не зная!

Как я печалюся, когда ты, угасая

В румянце утреннем, вдруг скроешься в волне!

Не видишь ты меня, но по тебе я брежу…

Не нужен я тебе, но я тобою грежу…

Ты льешь лучи на мир, а светишь только мне.

Январь

Петербург

«Все клонится ко сну…»

Все клонится ко сну

В желтеющей природе.

Кивает дуб клену

При солнечном заходе.

И грустно, грустно мне

Смотреть на смерть в природе

В осенней тишине

При солнечном заходе.

5 сентября

Мыза Ивановка

СКАЗКА

Певучий дактиль плеском знойным

Сменяет ямб мой огневой…

Под лунный лепет колокольца

Играет локоном Триоль.

Октава вьет в цепочку кольца.

Тоска – Элегии пароль.

Клянется рыцарь Романсеро

Бесовской дюжиной Рондо,

Что нет препон для кабальеро.

Рондо смеется из ландо.

От пьяных оргий Дифирамба

Бежит изнеженный Ноктюрн,

Бежит к луне тропою Ямба

И просит ласки, просит зурн.

Педант-Сонет твердит: “Диаметр”…

Льстит комплименты Мадригал.

И декламирует Гекзаметр:

“Уста Идиллии – коралл”…

Злясь, Эпиграмма ищет яда.

Потупил глазки скромный Станс.

Поет растроганный Романс.

И фантазирует Баллада.

26 октября

Петербург

«Разорвались ткани траура…»

Разорвались ткани траура…

Где души моей центавр?

Сердце с кликами “ура! ура!”,

Распуская пышный лавр,

Ударяет вновь в литавр.

Все, что злобно исковеркал лом,

Лом Насмешки, строит Мысль.

Но пред ней я – как пред зеркалом:

Преисподняя ль ты? высь ль?

Ноябрь

Петербург

«Заря улыбалась так розово…»

Заря улыбалась так розово,

Всеобнадежив, все озаря.

Мечты сердечного созыва

Незнали, чтолжива заря:

Так был правдив ее образ…

Но солнечный день – где?

Туман пожалел и, сдобрясь,

Колыхнул грезы к звезде.

Октябрь

Петербург

СОНЕТ

Пейзаж ее лица, исполненный так живо

Вибрацией весны влюбленных душ и тел,

Я для грядущего запечатлеть хотел:

Она была восторженно-красива.

Живой душистый шелк кос лунного отлива

Художник передать бумаге не сумел.

И только взор ее, мерцавший так тоскливо,

С удвоенной тоской, казалось, заблестел.

И странно: сделалось мне больно при портрете,

Как больно не было давно уже, давно.

И мне почудился в унылом кабинете

Печальный взор ее, направленный в окно.

Велик укор его, и ряд тысячелетий

Душе моей в тоске скитаться суждено.

Август

Мыза Ивановка

ЗАГАДКА УЖАСА

И. Д.

Мы встретились в деревьях и крестах,

Неразлученные в стремленьях и мечтах,

Но не промолвим мы друг другу ничего

И вновь расстанемся, не зная – отчего.

Вновь замелькают дни и, может быть, года,

Но мы не встретимся уж больше никогда:

Не разрешили мы, слиянные в мечтах,

Загадки ужаса в деревьях и крестах…

Октябрь

Петербург

«О, мне поверь, желанная: далече…»

О, мне поверь, желанная: далече

Года любви, волнений и тревог,

Когда ждала в восторге нашей встречи,

Когда тебя не жаждать я не мог!

Теперь не то! а “то” исчезло где-то!

Вернется ль вновь – как утро, как заря,

Как вечный звук пасхального привета,

Как мореход на милые моря?

Август

Мыза Ивановка

ДИССОНАНСЫ

Грезы весенние…

Чувства осенние…

– Надо о чем-то забыть.

Жизнью мечтается…

Смертью карается…

– Все-таки хочется жить!

Трель соловьиная…

Песня совиная…

– Можешь ли душу согреть?

Что ты все в стороны

Смотришь? – “Там вороны…

Друг мой, сумей умереть…”

Октябрь

Петербург

«Она придет, сверкнет – исчезнет…»

Она придет, сверкнет – исчезнет!

Она, минутная любовь!

И больше к жизни не воскреснет,

И не пробудит к жизни вновь!

Аты, влюбленный! как смешон ты!

Как жалок в “чувствах на обмен”!

Вдали свободны горизонты,

Достигнешь их – все тот же плен…

Мыза Ивановка

СТАРЫЙ КЕДР

БАЛЛАДА

Где стоит дворец охотничий,

Властелин преданья недр,

Досыпает жизнь столетнюю

Чуждый всем деревьям кедр.

Близ охотничьего базиса,

Над рекою и ключом,

Полный снежного оазиса,

Он задумался… О чем?

Грезит вслух отчизной дальнею,

Одинокий сибиряк,

Как поверхностью зеркальною

Умирающий моряк.

В дни седые крепостничества

Распростилась с ним Сибирь,

И в саду Его Величества

Он разросся вдоль и вширь.

Помнит кедр работы плотников

Над отделкою хором,

Помнит он пиры охотников,

Веселившихся кругом.

Ах, не раз кончались бурными

Столкновеньями пиры!

Ах, не раз цветам над урнами

Наливалась кровь в дары!

Старый кедр видал здесь многое,

Что бы мог он рассказать,

Как и мельница убогая -

Дел минувшего печать.

Как и сам – вельможа в древности,

А теперь для всех холоп -

Дом, где, жертвой пьяной ревности,

Человек спускался в гроб…

Эти души неотпетые -

Привидений легион -

Бродят в парке, горько сетуя,

Проклиная павильон,

Где пиры чинились бранные,

Непутевые пиры,

Где бокалы многогранные

Шли до утренней поры,

Где любовницы-бездельницы

Разжигали в людях зло…

И теперь в саду у мельницы

Их несметное число.

Взволновали звуки скрежета

Их зубов столетний кедр.

Вопрошает старец: “Где ж это?

Из каких подземных недр?”

Но природа безответная

Мрачно хмурится вокруг.

Лишь река, одна приветная,

Отражает призрак вдруг.

Озарит луны луч палевый