Антология - Поэзия Латинской Америки
Гиацинтовое море
Море на рассветецвета гиацинта,как фиалок россыпь,брошенная ветром…
К этому бездонно-фиалковому цветухочется припасть щекою, побледневшейот бессонной ночи…
От тоски бессонной медленно очнутьсяна подушке, взбитойволнами приливов, волнами отливов,кáмнями морскими…
Море на рассвете —ни судов, ни лодок, —цвета гиацинта,как глаза невинных,только что рожденных!
Последняя смерть
Сегодня я покончила со смертью,с которой столько нянчилась доныне:со смертью из романса и легенды,со смертью в кадре черно-белой ленты,со смертью зрелищем и ослепленьем…Прощай, манящая загадка-смерть!
Прощай и ты, смерть отроческих лет,смерть в непорочных ангельских одеждахсреди гелиотропов и рыданий —не в духе времени такая смерть!
И ты, далекая, из детской сказки,из мира снов улыбчивого детства,где локон золотой, ларец заветный,корабль волшебный, белоснежный лебедь…
Теперь я знаю: смерть — безгласная, слепая,бесцветная, безликая — другая,всему живому чуждая, она —смерть для земной надежды. Смерть.
Смерть бесконечная,без ада и небес,все отнимающая без возврата,смерть — тайна, в окруженье вечных стен.Вот что такое смерть.
ХУАН КУНЬЯ[264]
Путевые напевы
Перевод В. Резниченко
Если в путь я вышел поздно,если мрак замкнул окрестность,пусть не кажется мне грознойэтой ночи неизвестность.
Бил родник, и до рассветатемная капель звучала.Я готов поклясться — этокровь в висках моих стучала.
Тишь. Доносится до слухачья-то песня путеваяи смолкает. Ветер глухоплачет, сосны обнимая!
И вода в своем паденьечас за часом с той же силой,пробиваясь сквозь забвенье,точит камень над могилой.
Жить
Перевод В. Резниченко
Зимой и летом нет конца заботам,с утра до ночи бедам нет числа.Идешь с поклажей, обливаясь потом, —извилист путь и ноша тяжела.
И западня за каждым поворотом,и тайна из-за каждого угла,и тратишь силы зря: скрывает мгладорогу к недостигнутым высотам.
Пьешь наспех, дышишь наскоро; от думустала плоть, изнемогает ум,и суета становится привычкой…
Так размышляя, коротает векразумный зверь, чье имя — человек,один, на сквозняке, с зажженной спичкой.
Существовать
Перевод В. Резниченко
И все-таки, что это значит — жить?Скитаться, видеть, петь, но сознавать,что завтра — смерть, что суждено не быть,исчезнуть, ничего не ощущать.
Пока же — пить, дышать и созерцать,искать разгадки, тайны находить.Какое наслажденье — говорить.Возможно ли — навеки замолчать?
Быть существом среди других существ.Иметь свою частицу, свой глотокзари и ветра, пламени и льда.
Считать рассвет первейшим из торжеств.Вытягиваться к солнцу, как цветок.Идти — из ниоткуда в никуда.
«Двадцатилетье вчера миновало…»
Перевод А. Гелескула
Двадцатилетье вчера миновало,как перебрался я в дом городской.Взял я с собою — богач небывалый —птиц моих чутких, как лес над рекой.
И, трепетавших, одну за однойвыпустил их на пороге подвала.Взмыли — и небо с тех пор пустовало.Вот и теперь ни крыла надо мной.
Двадцатилетье. И столько в нем горя.Столько тоски. День за днем нарастая,душит она, и дышать тяжело…
Что с вами стало, родные нагорья?Где же ты, где ты теперь, моя стая?Было мне двадцать. И двадцать прошло.
Обильна и щедра моя земля
Перевод В. Резниченко
Обильна и щедра моя земля;душа ликует — до того красивыи хороши окрестные поля.
Пшеница уродилась как на диво —мне б стройным стать, как колос налитой,мне б мощь зерна и безграничность нивы!
Пускай волна пшеницы золотойсвое теченье бурное направитк Ревере от Ла-Платы голубой!
Пусть уругваец вечером предъявитсогражданам итог трудов дневных,и каждый пусть в ответ свой труд представит.
Пусть среди нас не сыщется таких,кто явится ни с чем; с другими вместеи я представлю дело рук моих.
Пусть радуются люди доброй вести:наш общий хлеб не отдан богачу,а между всеми разделен по чести.
Все сбудется, что предсказать хочу:не за горами день, когда, как братья,по жизни мы пойдем плечо к плечу.
Дай руку мне, раскрой свои объятья,мой соотечественник и земляк —нет крепче нашего рукопожатья!
Наш общий сноп поднимем вверх, как флаг.
МАРИО БЕНЕДЕТТИ[265]
Перевод Б. Слуцкого
Новичок
Приходит новичоквсем довольныйзастенчиво улыбающийсяфаберовский карандашотточенстрогий синий воскресныйкостюмвызывающе девствененМальчикВесьма приличныйвесьма подтянутый мальчикСадясьвсегда поддергивает брюкибормочет «да сеньор»о себене думаетСклонив головупишет без помарокпишет пишетдо без пяти семьИ только потомвздыхаети это праведный вздохсчастливого утомленияспокойной усталостиВсем понятночто он кланяетсяс перебороми через двадцатьможет быть двадцать пятьперестанетбыть самим собойне сможет распрямитьсяот неотступнойболи в поясницеи его брюкипревратятся в засаленные цилиндрыЭтот подержанный старичокбудет бормотатьне «да сеньор»а ругательстваправда тихонькои раза два в годбудет думатьс полной уверенностьюбез претензий к судьбебез веры в свою тоскучто всебылослишкомпросто
Ангелус[266]
Это и есть судьба? Кто мне подтвердит?
Смотреть на дождь сквозь перевернутые литеры,на стену с пятнами, похожими на лица знаменитостей,на крыши автобусов, сверкающих, как рыбы,на тоску, пропитанную автосиренами.
Ни неба,ни горизонта.
Только большой стол, общий для всехи стул,вращающийся, когда я хочу исчезнуть.Странно, что где-то у кого-то есть время грустить;здесь всегда слышатся звонок, телефон, прикази, конечно, запрещается плакать над бумагами,потому что нехорошо, когда расплываются чернила.
С, Гусман де Рохас. «Материнство». XX в.
Стуча на машинке
Монтевидео пятнадцатое ноябрятысяча девятьсот пятьдесят пятого годав детствеМонтевидео был зеленымсовершенно зелеными по нему ходили трамваитеперь я настоящий сеньорно тогда у меня была толстая книгакоторую я мог читать по двадцати пяти сантиметров за ночьи после чтения ночь сгущаласьи я пытался думатькак это такне бытьпадать камнем в колодецУведомляем Вас что сего числамы перевели с Вашего счетаКто это ах да это мамаприближаясь включала свет не пугайсягасила его прежде чем я засыпалТриста двадцать песофирме Менендес и Соларии мне снились тени огромные словно конии слоны и человекообразные чудищачто было все же лучшечем думать захлебываясь от ужасаВ соответствии с нашими правиламиседьмого числа текущего месяцаБыл таким непохожим был зеленымсовершенно зелеными по нему ходили трамваии какое счастье иметь форточкучувствовать себя хозяиномидущей вниз улицызагадыватькакой номер стоит на дверяхи держать пари с самим собойна жесточайших условияхПросим незамедлительно уведомить о врученииЕсли кончал в тринадцать или в семнадцатьшел в кино — посмеяться или поумиратьЧтобы мы смоглизафиксировать это на вашем текущем счетеБыл совершенно зелеными по нему ходили трамваиПраво с аллеями и палой листвоюс запахом эвкалиптов и ранним утромПриветствуем Вас с глубоким уважениемНо с той поры прошли годы и кто знает кто знает
АМАНДА БЕРЕНГЕР[267]
