Марина Саввиных - «ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г.

Одна

Одна уезжает в Томск, другая в Сургут на год,Здесь ливни по крышам бьют, вода замерзает в лёд.

Деревья исходят смолой, жужжит насекомых рой:Одна из Сургута на час, другая из Томска — домой.

Смурнеет мучнистая высь и мерзко исходит дождём,Мы ждём из Сургута вестей. Из Томска уже не ждём.

Они к нам придут, смеясь, и так же легко уйдут,Когда поезд объявят на Томск и самолёт на Сургут.

Мария — юный возраст

Мария — юный возраст лежала под ольхой,В её худой ладошке светился золотой,А дома мама злая грозила кочергой,И старый отчим пьяный едва не пнул ногой.

Мария — юный возраст мечтала и плылаПо бурным водам Стикса под знаменем Орла…А дома подгорали на газплите блиныИ брат опять подрался и разорвал штаны.

Мария — юный возраст зарылась в лопухи,Её друзья — подруги такие дураки,И дома всё не ладно, и дед вчера сказал:«Иди гуляй, шалава!» и серьги отобрал.

Мария — юный возраст в коричневых туфлях,С красивой шевелюрой, с заколкой в волосахС огромными глазами заплакала навзрыд,И дома все сказали: «Ну что за мрачный вид?»

И брат штаны заштопал, и дед ворчать не стал,И мама приласкала, и отчим не пристал,И в худенькой ладони согрелся золотой,Мария — юный возраст лежала под ольхой…

Аскорбиновая кислота

Единственный больной, сидящий у стола.Мучительный массаж, а после — процедуры.Старушка Шнеерзон сегодня умерла;Не вынесла высот своей температуры.

Веселый душ Шарко, резиновые шланги,Протянутые вдоль штативов с кислотой.И снова только сон мне прикрывает фланги,А голос главврача опять бросает в бой.

Я плаваю во сне, а чаще в нем летаю,Мне женщины, смеясь, рассказывают сны…Но где-то через час я мрачно просыпаюсьИ вижу лишь массив облупленной стены.

Единственный больной без страха и упрекаПрикованный к коляске — водитель-инвалид.Я выплыву однажды из сумрачного докаБез ног, идей, забот, претензий и обид.

Пороги

Судьбы колесо кручу неспешное,Переставляю по жизни ноги,Как серпантин в горах движение встречноеПороги, пороги, пороги.

В рюкзаке только чай и порох,На мне отдыхают боги.Из за гула турбин не слышен шорох:«Пороги, пороги, пороги»

Вдалеке закатное солнце высится,Грязь на изорванной тоге.Не к добру, когда соль из кармана сыплется.Пороги, пороги, пороги.

Судьбы змеевик упруго скрученВ венок кольцевой дороги,Трижды ответ на вопрос получен:«Пороги, пороги, пороги»

Алексей Уморин

В час между кошкой и собакой,В шагах от золота — под дракойВ крови меж русским и еврееммы одинаково стареем.

И одинаково взлетаютс деревьев голых птичьи стаив пути меж голодом и векомнад головою человеков.

…И одинаковы пороги,И удивительны ответыИ, стоя точно на порогепод сетования поэтов,высокий, тонкий месяцщелкойполуоткрытой дверцыв небо,пускает маленькое сердцетуда, где не был.

Ожидание

Тревожно спали у глухой воды орлы, собаки…И частицы хлебаПлоились сверху через сита неба,Изглаживая робкие следы.

Тревожно спали в доме у воды,прижавшись тесно, дети вперемешку.И даже Змей таил свою усмешку,И воды сами в небеса текли.

Тревожно спали кольца и желанья,Мечи и вазы, утра, расстоянья,Хлеб спал, трава, но рыбы шли:Ведь реки с ними к небесам текли.

Тревожно спало… Лишь Звезда сияла!Как будто бы в последний раз играла,Как будто вновь за ней волхвы пошли.

Песок

Быть секутором, жестким.Пересекать напрямик,вопреки теореме, синусам и задачебесконечными пыльными — материк.Азию, — лентами неудачирассекать зеркала себя —сухожилья, хрящиломких воинов, скованных из железа,уходить под дожди, презирая плащи,Архимеду в песочницу «Бесполезно»бросить, шагая в последний бой,статер в поясе завещать гетере,чей подарок, увы, причиняет боль,но был искренним. В их манере…Что останется? Сын в метрополии. Снегне увиденный — варвары явно лгали. — Вектысячелетия, где прорех больше,чем мы их прорубали.

Живой

Для того ты и есть — живой, в тонкой коже,чтобы видеть конвой туч зелёных без ножек.

…Туч весёлых, витых, на закаты летящих.— Ты затем и в живых, чтобы видеть их чаще.…Трогать дёсны волны. Языки океана.Века тонкого сны. — Кораблей караваныв ванной из пузырей составлять. И куда-топлыть.Покуда теней Царство медлит.Разъято.

Время меда

И времени капли стекают, как мёд,И капли, как мёд, на ладонь налипают,Где линии века случайные таютКак — крестиком — тот самолёт…

Не троньИ не двигай под мёдом ладони:Пчела пролетит и качнётся вслед донник,Как нота, — наверное, лучше — бемоль…

Как взмах дирижёра невидимой птицеПоющей вверху,Нет, — смычок для зарницы,Струну натянувшей у неба в меху.

Стой так… — пока капают сладкие капли,Ладони подняв. — Видишь, солнце на ватке,На нитке пускает пчелу между трав

В стекле

Когда спасаюсь в ванной от бедыЯ холодно в глаза себе гляжу иРукою под струёй воды вожу, и —И так спасаюсь в ванной, от беды.

Когда спасаюсь в ванной от стыдаВодить рукой, в глаза глядеть — без толку.Исчезнуть бы, растаять втихомолку!Сухой наощупь кажется вода.

Когда спастись пытаюсь от любвиБессмысленной, ненужной, непонятной,Заранее осмеянной и в пятнах —Тогда ни ванной нету, ни воды,Ни стен, ни дома…И никак не скрыться,Поскольку, и связав себе ресницы, опять увижуКак она вошла.Как села плавно, чуть пригладив юбку,Нахмурившись, застыла на минутку…— О чём ты думала,пока судьба текла?

Михаил Гундарин

В такси

На стенке написано нужное слово!Но к стенке не ставят, а садят в машину.Уже непослушное сердце готово,Но мертвой петлею и скоком блошинымПлетется такси по окрестностям рая.Я был далеко — я вернулся обратно.Такая привычка — гореть не сгораяИ в бездны заглядывать аккуратно.

Из гостей

Грязный асфальт под ногой плыветИ ни руля ему, ни ветрил…Я вот про Брежнева анекдотВспомнил,но, веришь ли, нет, забылВ чем этой шутки старинной соль,Как и другой золотой запасНаспех рассыпанная судьбойВ землю, которая примет нас.

Эпиграмма

Нет, не об этом говорилиМне звезды двадцать лет назад!Все, ими сказанное, в силеОставить я, конечно, рад,Но должен отнести подальшеОт дня сегодняшнего, где,Как тот корнет по генеральше,Влачусь по чахлой борозде.

На мотив Г. Иванова

Лежащая на дне колодцаАляповатая звездаНе вырвется, и не взорветсяТеперь уж точно — никогда.На это маленькое гореПлевать колодезным волнам —Ведь и они не станут морем…А в сущности, плевать и нам.

Лестница