Стихотворения 1998-1999 гг. - Леонид Александрович Машинский
Я был – как круг,
А стал я – как квадрат.
Я умник был, и вдруг –
Я глуповат.
Хочу напрячь я мышцу,
А она
Совсем уж сдулась –
В общем, ей хана.
Я на себя надежду потерял –
Я превратился в глупый минерал.
Сознание
В основном, по телевизору всё сказано.
Повторять за кем-то – много ль прока?
У меня пока ещё хватает разума,
Но от разума мне откровенно плохо.
Если б было хоть чуть-чуть здоровой зависти –
Это разум ведь, как толстый кукушонок,
Повыкидывал все маленькие радости
Из гнезда моих налёжанных пелёнок.
Нет иллюзии, нет певчей птички похоти –
Так, какие-то одни воспоминанья.
Всех птенцов моих смешал с землёю походя
Бегемот-Левиафан сознанья.
Как мне с этой первородной тварью справиться?
Вот задумаешься – тут тебе и крышка,
Мысли маленькое зёрнышко появится
В голове – глядишь, уже и книжка!
Тишина 2
Как хорошо. Как жалко тишину
Мне разрушать. Вот даже пахарь-холодильник
Затих. И только разум, как будильник,
Всё тикает у черепа в плену.
Сейчас услышу что-нибудь? Да нет,
Не надо ничего. И так всё ясно.
Я слышал тишину так много раз, но
Хочется ещё. А может свет
Ещё при этом потушить? Да пусть
Горит – он не мешает духу,
Похожему на комнатную муху,
Блуждать в миру, знакомом наизусть.
Как мягко это сено тишины,
Как сладко пахнет мёртвым звоном луга…
Я ризы сбросил, мне нигде не туго –
Я даже смог от тяжких гирь вины
Себя на две минуты отвязать…
Но холодильник заурчал опять.
О долгах
Никак я не раздам долги.
Господь, советом помоги:
С каким спешить, с каким тянуть,
А о каком, забыв, уснуть?
Висят мои долги на мне –
Висят на шее, на спине
И на руках, и на ногах –
И весь я, как в шелках, в долгах!
Чтоб по частям полезным стать
Для многих – должен подрастать
Я каждый день хоть на чуть-чуть –
Тогда и будет что вернуть.
А если сразу всё отдать,
Устав в себе прироста ждать, –
У всех останусь я в долгу
И никому не помогу.
Я людям друг, я людям брат –
Вот потому и виноват
Пред ними. Тьмы и тьмы и тьмы
Тех, кто давали мне взаймы.
Осенний дождь
Мне снова стали нравиться дожди.
Наверно дождь – моя привычка к грусти.
Наверно дождь походит на шаги
Всей этой жизни от истока к устью.
И вот она, осенняя пора.
Блестит асфальт, облепленный листвою.
И будет лить до самого утра
В Москве, и под Москвой, и над Москвою.
Осенний дождь – как чистая слеза –
Печали растворяется отрава,
И горечь с солью уж не ест глаза
Огней; и мягок шелест листопада.
Всё вниз и вниз, куда-то в тишину
Старушки-Яузы, в последнюю низину.
И сладко мне, что вот и я мину,
Как этот дождь, – пройду шумя и сгину.
Два слова
В звенящей пустоте, как капли,
Со стуком падают слова.
На озере две белых цапли,
А значит слова – тоже два.
Два странных слова из живого
Материала, из такой
Материи, в которой снова
И снова будет звук пустой
Рождаться. Будет стуком капель
Будить слепую тишину
И видом двух приблудных цапель
Располагать меня ко сну.
Рефлексирующий призыв
Эй, вы, суффиксы! Эй, гибенькие флексии!
Не могёт прожить поэтус без рефлексии –
Он и гнётся, он и мнётся, и ломается –
Над собою же самим же издевается!
Что и как писать – поэта дело личное –
Не страшит его реакция публичная.
Но когда его стихи другим не нравятся,
В нём рождается желание прославиться.
Ведь когда поэт овеян общей славою,
Кормит он легко других своей отравою.
Люди глупые всё схавают – как боровы –
Всё проглотят и ещё похвалят: «Здорово!»
Говорят: «Сейчас поэзия ненужная».
Говорящим это «нет!» мы скажем дружное:
Не какими-то абстрактными предметами, –
Наша Русь родная славится поэтами!
Так давайте же трудится с прилежанием!
Перестанем заниматься мы лежанием
И смотрением ТВ до одурения,
А возьмёмся сочинять стихотворения!
Лесистый путь
Ночной лесистый путь. Куда?
Туда, где есть еда и крыша,
Где сутки можно без труда
Прожить, упрёков не услыша.
«Ты спишь? Проснись. Иди встречай».
«Пришельцев?» – «Нет, и сам не знаю
Кого. Встречай, сажай пить чай.
А я вам ложкой помешаю.
Не пить, а сахар, вам в чаю…»
«Ой, кто это? Какие люди!
И как вы в хижину мою
Додумались? По грязи судя
На вашей обуви, вы шли
Довольно долго.» – «Путь лесистый
Лежал пред нами, и в дали
Синел лишь лес, бескрайний, чистый.»
«Но как вы знали… что за ним
Есть я?» «Мы знали? Мы не знали.
Мы просто шли, и видим – дым.»
«Ах, да. А я тут от печали
Не знал куда деваться. Пить
Мы будем водку или чаем
Мы ограничимся?» – «Как быть
Мы даже, право, и не знаем.»
«Лесистый путь не дал ответ
Вам на загадки злой природы?»
«Ответ? Ах, что вы – вот уж нет.
Скорее от плохой погоды
Промокли мы.» – «Так значит вам
«Поможет водка от простуды.»
«Ну да, пожалуй. Триста грамм –
Не больше.» «Больше я не буду
Вам наливать.» – Вот так идёт
У нас с пришельцами беседа.
А у порога – кто-то ждёт
Ещё. Быть может, Бог соседа
Принёс? Соседей я боюсь,
Не знаю, знать их не желаю…
Но раз пришёл – уж будет пусть.
«Входите!» – я его впускаю.
Он входит, закрывает дверь,
И мы вдвоём. Уже другие
Исчезли. Я – один теперь.
Один. Все помыслы кривые
Исправит ныне пустота.
И мысль, покинув недра мглистой
Материи, – как вниз с моста –
Шагнёт на путь, сырой, лесистый.
Долька
“И должен ни единой долькой …»
Б. Пастернак
Вот-вот узор проступит на виске
Моём. Его почувствовав, срисую.
Так прутиком рисуют на песке,
Так на листочке в линию косую
Выводит круг для рожицы малыш…
Какой он будет нос? Какие уши?..
Быть может мне в висок чужие души
Стучатся, твердокаменную тишь
Живых костей желая превзойти?
Чужие души… О, существованье! –
Тупое повседневное старанье
Жить, да ещё
