Герман Мелвилл - Стихотворения и поэмы

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, ГЛАВА XXXV

ЭПИЛОГ

День Лютера в год Дарвина растянут…Надежды сгинут? Ужасы настанут?

Не тронут притязаньями эпохиАнтичный сфинкс в таинственной тени.Отчаянье грядет — с ним шутки плохи, —И льются твердокаменные вздохи,И на челе зияют наши дни.Лишь Вера страхом нынешним не дышитИ, отверзая душу и уста,На черепках былых скрижалей пишет:«Дух выше праха» — вечный знак креста!

Что ж, обезьяна или Гавриил?Хор ангельский — иль вопли из котла?Наука, набирающая силЛишь для того, чтоб землю сжечь дотла.Звезды и Тучи схватка — ей концаНе будет, если в мире нет Творца.

В свой микроскоп уверовал простак:Свет все светлей, все непроглядней мрак.Танталовы — иначе не назвать —Испытываем муки: в рот не взятьТого, чем захотели обладать.Паломничество — вот земной удел,Единственно завидный. Жизнь в пустыне.Смерть не предел, и сумрак поределПред тем, кто пал несуетно к святыне.

Блажен, кто сомневался, но поверил.Поэтому надейся, бедный Клэрел, —Пусть сердце расцветет кустом в снегах,Пусть вырвется пловцом из бездны моря,Пусть пламенною тайною впотьмахГорит в груди еще под гнетом горя.Еще не поздно выплыть в те края,Где смерть сама — победа Бытия.

Из сборника «ДЖОН МАРР И ДРУГИЕ МАТРОСЫ» (1888)

ДЖОН МАРР

Перевод С. Степанова

Ночною вахтой, братцы, сноваСтоите молча почемуПередо мною — и ни слова?Вспарывая криком тьму,Раньше глоток не щадили —Океан в ушах шумит! —Марсель весело крепили:В шторме жизнь! И пусть што рмит!Жизнью вы не дорожили —Ваша жизнь у вас в руках!Вы по-детски, просто жили —Счастье ваше в парусах!Буревестники на воле —Куропатки на приколе…

Нет, как и песни прежних дней,Вы сердцем старым не забыты —И дружба наша все тесней.Со мною вы навеки слитыИ юны в памяти моей!Приливом, двинувшимся вспять,Явились вы ко мне опять —И лица ваши чередоюВо мгле всплывают предо мною,Как сон, который не прогнать.

Моряки по духу братья!Всех бы заключил в объятья!Но разъяты морем вы,Как пуки морской травы…Не сумею вас собрать я —Что могу, когда без силВетер к берегу прибил?

Тенями пусть, но в час закатаВ беде не бросили вы брата —Явились дружною толпой:С наколкой этот, тот с серьгой…Просты и дики ваши души —Вы миру пасынки на суше.И вот вы все пришли ко мне —И те, кто жив, и кто на дне!

Эй, купцы! Куда вы мчитесьВ Желтом море штормовом?Китобои! Не боитесьСхватки с раненым китом?Что, военные? Отбой?Или дробью барабанаНад пучиной океанаВы ведомы в смертный бой?Если брата вдруг волнамиСмоет за борт в злую ночь,Не стоите ль с фонарями,Чтоб хоть чем-нибудь помочь?

Лишь тех, зашитых в мешковинуИль в старый парус, пушкарейКоманда «Все наверх!» не в силахПоднять от сна со дна морей.И трубами из черных водНе вызвать никого —Но, если сердце вас зовет,Вы слышите его!Оно зовет… В закатный часЯ подле мачты вижу вас —Так спойте мне еще хоть раз!

ЭОЛОВА АРФА

В ПРИБРЕЖНОЙ ГОСТИНИЦЕ

Перевод Д. Шнеерсона

Стон стекла под ветром шквальным,Словно арфы скорбной стон,Вот в немыслимом крешендоВзмыл и вновь сникает он.

Это мнимость. Нам же в ЯвиГорше скорбь и величавейАриэль открыл. И вотДень тот в памяти встает.

Ладной оснасткой ветра зазывая,Из Аликанта идет «Фокион»В Балтимор. Синь океана живаяСинью небес неподвижной объята.Вдруг, наш фор-марсовый сам изумлен:«Бог мой, корабль! Нет, он был им когда-то!»

Без мачт и без руля,Давно забывший чащиСнастей, дрейфует он —Так плыл бы крэкен спящий —Не радуясь ветрам,Не замечая штилей,Без экипажа, сам,Он поглощает мили.Без имени — с фальшбортаДавно вся краска стерта,Лишь в трюме верный грузЛежит — сосновый брус.

Так и жив плавучий остовСплошь в коросте из наростов;День за днем он дрейфовал,Мхом зарос резной штурвал,Дрейфовал, плетя из тиныШлейф осклизлый, бурый, длинный,Ночь за ночью плыл во мраке,Плыл без факелов на баке,Плыл без колокола он,Скорбный предвещая звон.

К столкновениям готовый, —Что ему страшиться течи,Коли в трюме брус сосновый, —Встреча с ним — со смертью встреча!Гибельней подводных рифов,Ведь на якорь не встает он,Затаившийся в засадеВечной, все вперед плывет он.

О корабли, в подводные ущельяСошедшие, о вас молчит молва!Выплакивает арфа АриэляТо, что не в силах выразить слова!

ВДАЛИ ОТ БЕРЕГА

Перевод С. Сухарева и С. Шик

Волны плот пустой несут:Будто флаг,Бьется на ветру лоскут —Бедствий знак.

«Где вы, где вы?» — птичий стонНад водой;И встает, как испокон,Вал морской.

МАЛЬДИВСКАЯ АКУЛА

Перевод В. Топорова

Акула — пьяница морей —Апатией больна,А рыба-лоцман рядом с нейЦелеустремлена.Ей не страшна акулья пастьИ голова Горгоны,Она в сторонке шасть да шасть —Но целеустремленно.Она порою проскользнетМеж самых челюстей,Но створ чудовищных воротНе сходится на ней.Что ест она? Не знаю сам.У них с акулой дружба.Добыча ей не по зубам,Зато по нраву служба.

КАМЕШКИ НА БЕРЕГУ

Перевод О. Юрьева

Пусть в Палате Погод на годаПогодный закон разочли до сотых,Но чайка с бакланом всегдаЗнали, что дует ветер туда,Куда вихрем несет их.

Веры — стары, но в смене модВетшать назначено ученьям.Но Орм от учений к морю ушелИ к Раковине — древнейшей, какую нашел —Ухом приник со смиреньем.Тут Голос — дальний, ровный гул —Дрогнет ли он? сорвется ль с тона?Его породила Пучина Морей —И Истина, самотожественная непреклонно.

В расщелинах текучих скал(Голубые Горы — к хребту хребет)Слух оглушен — он эха искал,Но эха в морях нет,Там жизни голос гаснет без следа,С ним — сердца чаянье и разума мечта.

Воле волн, что флот несметный подгоняют к битве смертной,Человек на милость отдан — мученик немилосердный.

Я — древнее безжалостное Море:Я тем безжалостней, чем больше кроткой ласкиВ моем, крушеньями не сытом, взоре.

Тот вон вздыбленный гребень огромного валаНе драконий ли рог, шлющий вызов горé?Неудержно безумные воды ярятся —Но голубка в гнезде и Христос на Горе!

VII

Я славлю, исцелен, безжалостное Море —Четверку ангелов, властителей пучин;Целебно даже их жестокое дыханье,Где свежесть той росы, чье имя — розмарин.

Из сборника «ТИМОЛЕОН И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ» (1891)