Даниил Хармс - Ванна Архимеда

Фомин. Нет в туфлю. Нет в туфлю. Большего не заслуживаю. Святыня. Богиня. Богиня. Святыня.

Соф. Мих. Разя я так божественна. Нос у меня курносый, глаза щелки. Дура я, дура.

Фомин. Что вы, любящему человеку, как мне, всё кажется лучше, чем на самом деле.

И ваши пышные штанишкия принимаю за крыло,и ваши речи — это книжкиписателя Анатоля Франса.Я в вас влюблён.

Соф. Мих. Фомин золотой. Лейка моя.

Фомин её целует и берёт. Она ему конечно отдаётся. Возможно, что зарождается ещё один человек.

Соф. Мих. Ах по-моему мы что-то наделали.

Фомин. Это только кошки и собаки могут наделать. А мы люди.

Соф. Мих. Я бы хотела ещё разик.

Фомин. Мало ли что. Как я тебя люблю. Скучно что-то.

Соф. Мих. Ангел. Богатырь. Ты уходишь. Когда же мы увидимся.

Фомин. Я когда-нибудь приду.

(Они обнялись и заплакали).

Фомин пошёл на улицу, а Софья Михайловна подошла к окну и стала смотреть на него. Фомин вышел на улицу и стал мочиться. А Софья Михайловна, увидев это, покраснела и сказала счастливо: «как птичка, как маленький».

Венера сидит в своей разбитой спальне и стрижёт последние ногти.

Увидев одного постарела,я поняла, что постарела.Он был изящен и усат,он был высоким будто сон.Дул кажется пассат,а может быть муссон.

Вбегает мёртвый господин.

Я думаю теперь уж я не та,похожая когда-то на крота,сама красота.Теперь я подурнела,живот подался вниз,а вместе с ним пупок обвис.Поганое довольно стало тело.Щетиной поросло, угрями.Я воздух нюхаю ноздрями.Не нравится мне мой запах

Вбегает мёртвый господин.

И мысли мои стали другие,уже не такие нагие.Не может быть случки обнажённойу семьи прокажённой,поэтому любитесь на сундуках,и человек и женщина в штанах.Господи, что-то будет, что-то будет.

Вбегает мёртвый господин.

Возьму я восковую свечкуи побегу учить на речку.Темнеет парус одинок,между волос играет огонёк.

Вбегает мёртвый господин.

Фомин.

Спаси меня Венера,это тот свет.

Венера.

Что вы душка?

Фомин.

Надежда, Любовь, София и Верамне дали совет.

Венера.

Зачем совет. Вот подушка.Приляг и отдохни.

Фомин.

Венера чихни.

Венера чихает.

Фомин.

Значит это не тот свет.

Венера.

Давай, давай мы ляжем на кроватьи будем сердца открывать.

Фомин.

Я же безголовый.Вид имея казака,я между тем без языка.

Венера (разочар.).

Да, это обидно,да и другого у тебямне кажется не видно.

Фомин. Не будем об этом говорить. Мне неприятно. Ну неспособен и неспособен. Подумаешь. Не за тем умирал, чтобы опять всё сначала.

Венера. Да уж ладно, лежи спи.

Фомин. А что будет когда я проснусь?

Венера. Да ничего не будет. Всё то же.

Фомин. Ну хорошо. Но тот свет-то я увижу наконец?

Венера. Иди ты к чертям.

Фомин спит. Венера моется и поёт:

Люблю, люблю я мальчиков,имеющих одиннадцать пальчиков,и не желаю умирать.

А потому я начинаю скотскую жизнь. Буду мычать.

Богиня Венера мычит,а Бог на небе молчит,не слышит ея мычанья,и всюду стоит молчанье.

Фомин (просыпаясь). Это коровник какой-то, я лучше уйду.

Спустите мне, спустите сходни,пойду искать пути Господни.

Венера. Тебе надо штаны спустить и отрезать то, чего у тебя нет. Беги, беги.

Вбегает мёртвый господин.

Фомин.

Я вижу женщина цветоксадится на ночную вазу,из ягодиц её потокиную образует фазунездешних свойств.Я полон снов и беспокойств.Гляжу туда,но там звезда,гляжу сюда в смущенье,здесь человечества гнездои символы крещенья.Гляди забрав с собою в путь зеркало, суму и свечкипо комнатам несётся вскачь ездок.И харкают овечки.О женщина! о мать!Ты спишь накрыта одеялом,устала ноги поднимать,но тщишься сниться идеаломкое-каким влюблённым мужчинукрасив свой живот пером.Скажу развесистым лучинам:я сам упал под топором.Спросим: откуда она знает, что она того?

Женщина (просыпаясь с блестящими слезами).

Я видела ужасный сон,как будто бы исчезла юбка,горами вся покрылась шубкаи был мой голос унесён.И будто бы мужчины небас крылами жести за спинойкак смерти требовали хлеба.Узор виднелся оспянойна лицах их.Я век не видела таких.Я женщина! — я им сказалаи молча руки облизалау диких ангелов тоски,щипая на своей фигуре разные волоски.Какой был страшный сон.У меня руки и ноги шуршали в страхе.Скажи мне Бог к чему же он.Я мало думала о прахе,подумаю ещё.

Фомин.

Подумай, улыбнись свечой,едва ли только что поймёшь.Смерть это смерти ёж.

Женщина.

Слаб мой ум,и сама я дура.Слышу смерти шум,говорит натура:все живут предметылишь недолгий век,лишь весну да лето,вторник да четверг.В тщетном издыханиивремя проводя,в любовном колыханииловя конец гвоздя.Ты думаешь дева беспечно,что всё кисельно и млечно.Нет дева дорогая,нет жизнь это не то,и ты окончишь путь рыгаякак пальмы и лото.

Девушка.

Однако этот разговорвести бы мог и чёрный двор.Ты глупая натура не блещешь умом,Как великие учёные Карл Маркс, Бахтерев и профессор Ом.Все знают, что придёт конец,все знают, что они свинец.Но это пустяки,ведь мы ещё не костяки,и мне не страшен сотник вдовый,вернись Фомин, шепчи, шепчи, подглядывай.

Фомин.

Я подглядываю? ничтожество,есть на что смотреть.

Женщина.

Давно ты так стоишь?

Фомин.

Не помню. Дней пять или семь.Я счёт потерял.Мне не по себе.А ты что делаешь.

Женщина.

Хочется, хочется,хочется поворочаться.

(ворочается так и сяк).

Фомин (воет).

Ты сумрак, ты непоседа,ты тухлое яйцо.Победа, Господи, Победа,я вмиг узнал ея лицо.

Господь.

Какое же её лицо.

Фомин.

Географическое.

Носов.

Важнее всех искусствя полагаю музыкальное.Лишь в нём мы видим кости чувств.Оно стеклянное, зеркальное.В искусстве музыки творецдесятое значение имеет,он отвлечённого купец,в нём человек немеет.Когда берёшь ты бубен или скрипку,становишься на камень пенья,то воздух в маленькую рыбкупревращается от нетерпенья.Тут ты стоишь играешь чудно,и стол мгновенно удаляется,и стул бежит походкой трудной,и география является.Я под рокот долгих струнстал бы думать — я перунили география.

Фомин (в испуге). Но по-моему никто не играл. Ты где был?