Николай Некрасов - Том 2. Стихотворения 1855-1866
Традиция антибулгаринской сатиры берет свое начало в творчестве Пушкина и его друзей. В 1840-е гг. блестящим ее продолжателем в области критики был Белинский. Вместе с Белинским в журналистике и в поэзии продолжал эту традицию и Некрасов. Уже в 1841 г. в «водевильных сценах» «Утро в редакции» в лице продажного журналиста Задарина Некрасов высмеял Булгарина; против него же были направлены многие страницы некрасовского романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843); в качестве сатирического персонажа проходит Булгарип через некрасовское стихотворение «Говорун» (1843–1845); но наиболее значительным антибулгаринским выступлением Некрасова в 1840-е гг. была знаменитая его эпиграмма «Он у нас осьмое чудо…» (1845), в которой Булгарин был заклеймен именем Иуды (см.: наст, изд., т. I).
Затихшая в годы «мрачного семилетия» борьба демократических сил русской литературы с кликой Булгарина и Греча возобновляется с середины 1850-х гг. Главную тяжесть этой борьбы принял на себя молодой Добролюбов.
В декабре 1854 г. им было написано стихотворное послание «На 50-летний юбилей его превосходительства Н. И. Греча»; оно было отправлено молодым автором во все петербургские редакции и самому юбиляру. Не остался забытым в этом стихотворении и Булгарин. Булгарин и Греч были изображены Добролюбовым как вожаки той «шайки подлецов», которая превозносила результаты собственного бумагомарания и обливала грязью и клеветой «гениальные созданья» русского художественного слова.
И знает вас теперь Россия —Известны ваши все дела —И ваши личности седыеСудьба презренью предала.
(см.: Добролюбов, т. VIII, с. 10).
В феврале 1855 г. в связи с появлением в «Северной пчеле» панегирической статьи Греча, посвященной «почившему в бозе» Николаю I, Добролюбов написал новое послание Гречу, выступив на этот раз уже не в роли поэта, а в качестве блестящего памфлетиста, разоблачающего злодеяния умершего царя-«капрала», а заодно — и всех его панегиристов. Послание это было подписано именем Анастасия Белинского, т. е. воскресшего Белинского (см.: ЛН, т. 57. М., 1951, с. 7–24). Не исключена возможность, что добролюбовские стихи на юбилей Греча, получившие широкое распространение, были известны и автору стихотворения «Молодое поколение своему Зоилу». Оба стихотворения проникнуты уверенностью в том, что для пресмыкающихся перед самодержавием литераторов наступает время справедливого общественного суда. Объединяет эти стихотворения также и некоторое сходство их языка и стиля. Вместе с тем стихотворение «Молодое поколение своему Зоилу» не могло быть написано ни самим Добролюбовым, ни кем-либо иным из поэтов его поколения. Автор стихотворения выступил от имени «молодого поколения», но он употреблял этот термин в самом широком его значении: «молодое поколение» по сравнению с престарелыми Булгариным и Гречем — поколение по-новому мыслящих людей, а не людей определенного возраста. К «молодому поколению» автор был склонен отнести и себя, хотя он далеко не новичок в литературе и хорошо помнит то проклятое время, когда Булгарин обладал значительной поддержкой и силой. Как видно из содержания стихотворения, автор уже в то отдаленное время стоял на враждебных Булгарину идейных позициях (ср. «Было время…», «…тебе не понравилось Направление наших идей») и вел с ним непримиримую борьбу.
Совершенно очевидно, что никто из людей поколения Добролюбова, в том числе и он сам, не мог отнести этих слов к себе, они могли быть сказаны только участником литературного движения 1840 — начала 1850-х гг. Если в первой части стихотворения (первые шесть строф) речь идет о конфликте Булгарина с «молодым поколением» 1840-х гг., то в последующих стихах автор выступает в защиту поколения, «молодого и полного сил», которое, вышло на арену борьбы во вторую половину 1850-х гг. и которое также пытался «очернить» Булгарин. У Некрасова было больше, чем у кого-либо из его современников, оснований для выступления против редактора «Северной пчелы» с претензиями, изложенными в комментируемом стихотворении («Ты об нас говорил везде ело»). Никто из литераторов 1850-х гг. не мог также с большим правом, чем Некрасов, сказать о себе, что в свое время, т. е. в 1840-е гг., им было положено на Булгарина «клеймо роковое презрения».
Как публицистические, так и доносительские акции Булгарина против Некрасова начинаются еще при жизни Белинского. В феврале 1847 г. Булгарин доносил в III Отделение: «Некрасов самый отчаянный коммунист <…> Он страшно вопиет в пользу революции» (Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1826–1855 гг. Изд. 2-е. СПб., 1909, с. 186). Исключительных размеров достигают эти акции в 1848–1856 гг. Выставляя себя в качестве поборника карамзинских традиций в русской литературе, Булгарин в эти годы с неослабевающим упрямством «изобличал» «натуральную школу», общепризнанным родоначальником которой был Гоголь. Имя Некрасова неизменно раздражало Булгарина, поскольку после смерти Белинского и до прихода в «Современник» Чернышевского поэт был самым принципиальным поборником гоголевских традиций в русской литературе. «Если покойный Гоголь, — острословил Булгарин, — Гомер так называемой натуральной школы, то г. Некрасов, без всякого сомнения, Пиндар в этой школе» (СП, 1855, 10 док., № 272, с. 1440).
«Северная пчела» систематически внушала своим читателям мысль о том, что русская «натуральная школа» родственна французской «растрепанной школе» (ecole echevelee), которая среди разных источников питалась-де также и «разрушительными идеями» французской революции 1789 г. Третируя «натуральную школу», Булгарин называл иногда в качестве ее приверженцев Григоровича и Писемского, однако средоточием всех зол и своеобразным «бельмом на глазу» был для него все-таки Некрасов. «Северная пчела» преследовала поэта неотступно, то как автора «Петербургских углов» и «песенок», то как редактора «Современника». Несмотря на нескончаемый поток грубой брани и беззастенчивой клеветы, которую изливала «Северная пчела» на Некрасова, последний на протяжении 1848–1855 гг. ни разу не воспользовался находившегося в его распоряжении журнальной трибуной для ответа Булгарину, и эта сдержанность объяснялась прежде всего тем бесправным положением, в котором находилась в то время передовая русская пресса.
Булгаринские выпады против «натуральной школы» не прекратились и после того, как в русской общественной и литературной жизни возникли «новые веяния». В 1855 г. разносу «натуральной школы» Бултарин посвятил одиннадцать своих фельетонов, а в 1856 г. их количество увеличилось примерно вдвое. В 1856 г., после которого публицистическая активность Булгарина пошла резко на убыль, и было, как следует полагать, написано стихотворение «Молодое поколение своему Зоилу», явившееся ответом Некрасова на многолетнее и назойливое «жужжание» и «укусы» «Северной пчелы».
«Плохо, братцы, беда близко…»*
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: Wspomnienia о Z. Sierakowskim — naczelnym wodzu na Litwie i Zmudzi. Kowno, 1939; в русском издании — Смирнов А. Ф. О польском литературном кружке в Петербурге и его органе «Слово». — В кн.: История и культура славянских народов. М., 1966, с. 28.
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф не найден.
Видный деятель польского национально-освободительного движения Иозефат Огрызко (1826–1890) был близок к революционно-демократическому лагерю некрасовского «Современника». В начале 1858 г. ему удалось добиться правительственного разрешения на издание в Петербурге польской еженедельной газеты «Слово» («Stowo»). В числе ее сотрудников были С. Сераковский, Я. Станевич, Н. Г. Чернышевский.
Это издание, демократическое направление которого определилось с первых же номеров, просуществовало недолго. 26 февраля 1858 г. за публикацию письма известного польского общественного деятеля и ученого, политического эмигранта Иоахима Лелевеля газета была запрещена, а ее издатель арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Этот арест вызвал протесты русских литераторов и общественных деятелей, в том числе А. И. Герцена, И. С. Тургенева (подробно см.: Баренбаум И. Е. Иосафат Огрызко, М., 1964; Шостакович В. С. Сибирские годы Иозефата Огрызко, — В кн.: Ссыльные революционеры в Сибири, вып. 3. Иркутск, 1974).
Один из участников «Слова», сотрудник «Современника» Я. Станевич, вспоминал: «Во время ареста Огрызко состоялся один литературный обед, на котором Некрасов произнес экспромт… <далее следует текст комментируемого двустишия>» (см. указанное изд. «Wspomnienia о Z. Sierakowskim…»).
И. Огрызко был освобожден из крепости 13 марта 1858 г.
Экспромт датируется временем между 26 февраля и 13 марта 1858 г.
Примечания
1
