Случайный гость в чужом краю. Пародии на стихи Виталия Пуханова - Владимир Буев
С огромной бородой.
Стоит за счастьем очередь:
Кто вилы взял, кто нож.
Не подходи! Замочат ведь,
Костей на соберёшь.
Владимир Буев
То не коза рогатая –
Два пальца об асфальт:
В том возрасте, где матами
В пивной горланит скальд.
И не такое может он
Пропеть про всю страну.
На всю страну размножены
Былины про войну.
Мужик – что бык. Втемяшится
В башку какая блажь,
Так вся страна напляшется,
Пока кипит кураж.
Привыкли мы
Виталий Пуханов
С чего начинается родина?
А бог его знает, с чего.
Вон, видишь, гуляет юродивый,
Попробуй спроси у него.
А может, она начинается,
С ошибки в твоём букваре.
С хороших и верный товарищей,
Убитых в соседнем дворе.
Владимир Буев
Привыкли мы, что начинается
С пустячного Родина-мать:
К картинке когда приобщается
Дитя, чтобы буквы узнать.
А тут знает только юродивый
Иль надо ошибку свершить:
К примеру, товарищей вроде бы
В соседнем дворе замочить.
Учтивостью не удивят
Виталий Пуханов
Покойный презирал людей
Его когда-то кто-то предал.
Он патриарших лебедей
Кормил заплесневелым хлебом.
А лебеди, таков их труд,
Хлеб лишь из вежливости ели.
Они одни его жалели,
Но промерзал московский пруд.
По книге адресной судеб
В аду нашёл приют единый.
Там на столе остался хлеб
Заплесневелый лебединый.
Владимир Буев
Учтивостью не удивят
И лебеди своей отныне.
Они из рук людей едят
Из вежливости. Нет гордыни
У грациозных белых птиц.
Коль без гордыни, то удастся
Попасть им в рай, где нет границ,
И хлебом свежим напитаться.
А кто кормил их, в ад пойдёт –
Он слишком гордым был по жизни.
Простить предателям урод
Не смог, так пусть в аду прокиснет.
Нет удивленья моего
Виталий Пуханов
Мы хоронили в ноябре
Соседку тетю Валю.
И говорили о добре,
И врали, врали, врали.
На общей кухне, матерясь,
Посуду собирая,
Она за всеми мыла грязь,
Она была не злая.
Она варила борщ в ведре,
Она в ведре стирала.
Ну что мы знали о добре,
Об этом минерале.
Владимир Буев
Нет удивленья моего.
…Когда кого хоронят,
Иль хорошо, иль ничего
О мёртвом – так долдонят.
И врёте ведь не вы одни.
Врать – норма на поминках.
Тут небо (честным быть рискни)
Покажется в овчинку.
Три дня не минуло пока
(Привет сороковинам!),
Попёрла правда с языка
И с языков… Рутина.
Я ждал, просил, молил
Виталий Пуханов
Я знал, что смерть придёт ко мне,
Но я не знал когда.
Я звал её в рассветной мгле
И так прошли года.
Я посвятил ей больше строк,
Чем ветру и дождю.
Я ждал её. Я изнемог.
И более не ждю.
Владимир Буев
Я ждал, просил, молил: приди,
Приди же смерть ко мне!
Возьми к себе! Вознагради!
Я не наедине
Просил и требовал её:
На людях мог лишь звать.
Наедине с собой чутьё
Велело: яд не брать!
Никто другой мне не помог,
Да я б не дал ему!
Я так устал, я изнемог!
Я вечный, не пойму?
Отец не видел много лет
Виталий Пуханов
У звёзд далёких ярче свет,
А счастье – впереди.
Отец сказал ему вослед:
«Смотри, не проеби!»
Он потерял друзей, любовь.
Напрасно рвал штурвал.
И воротился нищ и гол:
«Отец, я проебал!»
А кто из на не проиграл
Жестокости сердец?
«Ну, проебал и проебал», –
Сказал ему отец.
Владимир Буев
Отец не видел много лет
Ни сына и ни дочь.
В семью вернувшись, дал обет
Всегда быть добрым смочь:
Поддерживать и одобрять
Любой проект и план
Жены, детей. И поощрять.
Ведь сам теперь профан.
Пошёл из дома сын – вперёд!
Свободней станет дом.
Вернулся? Чудный поворот!
…На дне теплей вдвоём.
Тот, кто жив был и часто звонил
Виталий Пуханов
У меня не звонит телефон.
Умер верблюд, умер слон.
Крокодилы, газели, медведь –
Все успели уже умереть.
Мне последним звонил кенгуру
Со словами: «Я скоро умру»
Жив один носорог дебильный,
Он теперь звонит на мобильный
Номер девять один один.
Бегемот плывёт среди льдин.
Владимир Буев
Тот, кто жив был и часто звонил,
Был дебил, настоящий дебил.
А как помер, так лапочкой стал,
По-другому во мне зазвучал.
Так со всеми случалось друзьями.
Не друзьями, вернее, зверями.
Но раз в сто стало больше звонков.
Звон идёт изо всех утюгов.
Зверь остался один, всё звонит.
Долго жить обещал, паразит.
Это очень странный, брат…
Виталий Пуханов
Бедным быть нехорошо,
Некрасиво как-то.
Плащ дырявый, а ещё
На штанах заплатка.
Будут хлеб тебе и мёд,
Молоко, творожек.
Завтра в гости к нам придёт
Симпатичный бомжик.
Смоет дождик пыль и грязь,
Обижать не будем.
Если жизнь не удалась,
Нужно верить людям.
Он когда-то жил в КБ,
Важный математик,
Но взглянул в глаза судьбе,
И сказал ей: «Хватит».
Говорит: растут внутри
Крыльев полукружья.
Счастье, что ни говори,
Большего не нужно.
Брюки – гладить, плащ – зашить.
Будь ты хоть Гагарин,
По Москве нельзя ходить
Грязный, как татарин.
Обирают по трудам,
А дают по вере,
По печенке, по мозгам.
Здесь, по крайней мере.
Владимир Буев
Это очень странный, брат,
Ряд ассоциаций.
Как Малевича квадрат –
Сто интерпретаций.
Бедность и дырявый плащ?
Вот штаны с заплаткой
Могут быть. Неподходящ
Ряд со всей раскладкой.
Если дыры на плаще,
Он простой неряха:
Мог зашить и вообще
(Пусть плащ даже дряхлый).
Вот опять не ясень пень:
Бомжик симпатичный
Или грязь и хренотень
На его обличье?
И причём Гагарин тут?
В рифму, что ль, пришёлся?
(Впрочем, нудным назовут,
Зря я тут завёлся).
Надо делать хорошо,
Чистым быть и гладить
Брюки. Надобно ещё
Плащ от дыр отвадить.
И в финале надо мысль
Сделать философской.
Или можно, согласись,
Юморной, бесовской.
Смерть, как точная наука…
Виталий Пуханов
Смерть приходит за оброком.
Никого и никогда
Не возьмёт смерть ненароком.
Чётко сверится по срокам,
Без оглядки на года.
Верьте смерти, господа.
Владимир Буев
Смерть, как точная наука,
Алгоритмы выполняет.
И придёт она без стука,
Точно в час. Не загуляет.
Если ты гуманитарий
Не поймёшь её сценарий.
Сними доспехи, рыцарь мрачных лет…
Виталий Пуханов
Не беспокойся, в страшный год
От ужаса окаменеет сердце.
В нём нож сломается. И пуля не пробьёт.
В нём слово задохнётся иноверца.
Неуязвим, решителен, пройдёшь
С тяжёлым сердцем сквозь тревогу,
Чтоб снова смог проникнуть в сердце нож,
Открытое любви и Богу.
Владимир Буев
Сними доспехи, рыцарь мрачных лет
(Средневековый рыцарь, поясняю) –
И обнажится сердце для вендетт.
И нож, и меч с копьём к нему взывают.
Взывают зря, ведь толку нет от них.
Серебряная пуля тут поможет
Иль слово иноверца. Или стих –
Любое сердце этот уничтожит.
Тёплым будь, а также добрым
Виталий Пуханов
Будь холодным, будь жестоким,
Как жесток бывает мир.
Неприступным, одиноким –
Солнца черного надир.
За тобой горит Восток,
Будь прекрасен, будь жесток.
Владимир Буев
Тёплым будь, а также добрым,
Доброта кругом царит.
Сосчитают тебе рёбра,
Солнца чёрного зенит.
Круг на Западе рождён,
Хоть аллюзий не лишён.
Спасибо всем, кого не знал
Виталий Пуханов
Спасибо всем, кого не знал.
Вы умерли, а я не плакал.
Я лишь плечами пожимал,
Блажен Исак, блажен Иаков!
Не глядя, с кем-нибудь из вас
Я поменялся бы местами.
И, если прав Екклезиаст,
Вернётся мяч, заплачет Таня.
Владимир Буев
Спасибо всем, кого не знал
И помер кто. Не надо плакать.
Библейский патриарх рыдал,
Изображая грусть и слякоть.
Царь Соломон про Таню знал.
Да и про мячик был он в курсе,
Екклезиаст когда писал.
…И я теперь в своём ресурсе.
Поэт бы был зоологом…
Виталий Пуханов
Впустил я крысу тощую
За пазуху зимой.
Промокшую, продрогшую,
Принес ее домой.
Опрятная, упрямая
В душе моей жила.
И выкопала яму в ней,
И душу сожрала.
Владимир Буев
Поэт бы был зоологом,
То знал бы наперёд,
Что крысу жечь глаголами –
Не эффективный ход.
Промокшая иль модная,
Она один в один
Змеюка подколодная,
Коль с уличных руин.
P.s. На клинья нужен клин!
А коль такой эксперимент
Виталий Пуханов
Отдай врагу, не береги
Ни хлеб, ни сапоги.
Ты убедишься, что враги –
Действительно враги.
Одежду не простят, еду
Из безоружных рук.
Однажды отомстить придут
И сын врага, и внук.
Владимир Буев
Вариант 1
А коль такой эксперимент
С друзьями провести,
То друга сын какой презент
Захочет принести?
А друга внуки что за дар
За хлеб и сапоги
Добавят в свой репертуар?
…Вдруг хуже, чем враги?
Вот Меньшиков дружил с Петром,
Петра внук (тоже Пётр)
Полудержавного с дерьмом
Смешал да и растёр.
Вариант 2
И сын врага, и внук его
В обиде
