Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений
38. Последняя ночь Пьеро
Я медленно вошел в непроходимый лес,Я путь обратный свой отметил ярким мелом,Но, раньше чем найти волшебный мир чудес,Вернулся в прежний сад и умираю в белом.
Зачем? Мне кажется, что я б еще сумелИ ярко проклинать, и горячо молиться;А в час, когда порыв еще и юн и смел,Так чудно хорошо, так нужно заблудиться!
И вот уже мне жаль, что я не обреченНайти немой дворец, таинственно желанный,Где спит красавица, чей одинокий сонНавеки разбудить и радостно и странно.
И вот уже мне жаль, что синий мотылекМеня не проводил до сказочного клада,Что навсегда теперь остался мне далекДворец из леденца и плиток шоколада;
Что с Красной Шапочкой, которой я не знал,Я старой бабушке не относил обеда,Над волком не шутил и ночью не слыхал,Как точатся ножи в избушке Людоеда!
39. Поэма о шести утятах заглохшего пруда
Рассказанная Арлекином, живущим в старой усадьбе вместе с Коломбиной и фокс-терьером
(Отрывок из «Свадебного путешествия Арлекина и Коломбины в далекие русские страны»)
У нас - полдюжины утят,Которые все вместе весятНе более, чем женский взглядИль чем листок вот этих песен.
Одеты в желто-белый пух,С чернильной кляксой вместо взгляда,Они с рассвета ловят мухВ пруде покинутого сада.
Их жизнь безумно хороша:Нырять! Дышать теплом и светом!Но правда - в каждом тельце этомЕсть грусть и, кажется, душа?
Я, Коломбина и собака -Мы знаем каждого из них:Вот этот, жалкий, странно тих,А тот - драчун и забияка.
Тот - болен (нервы... диабет…);Он вечно платит дань страданьямИ удлиняет свой обед,Лечась усиленным питаньем.
Хромая, он для ловли мухПо сонной влаге дали воднойПрисноровил большой лопухДля роли яхты быстроходной.
Пусть корма полон сад и двор: -Моряк в душе, он ищет все жеТого, что на морской просторНемного, может быть, похоже.
Больной, далекий от всего,Он так необъяснимо жалок!И Коломбина для негоКладет в лопух букет фиалок.
Особняком среди других,Четвертый с пятым вечно вместе,И отношения у нихПочти как жениха к невесте.
Но, позабыв о всем другом,Для дополнения картины,Я расскажу вам о шестом,Влюбленном в ножку Коломбины.
Философ с желтым хохолком,Балетоман с душой поэта, -Он мало думает о том,Как непослушна ножка эта!
Он так наивен, он влюбленТак просто, так безумно мило,Что даже не мечтает он,Чтоб и она его любила!
Он целый день у милых ногПроводит, робкий и неловкий,И трет о шелковый чулокСвою мохнатую головку.
Грустя, он сторожит чулки,Когда хозяйка ищет броду,И кляксой, полною тоски,Глядит в мелькающую воду.
Он утром пьет cafe-au-laitВ большой кровати, вместе с нами,Он ночью спит в ее туфлеИ душится ее духами.
И Коломбина так горда:Она теперь почти что Леда!Ведь сердцу женскому всегдаПриятна лишняя победа!
И только где-то под столомНаш белый фокс ворчит сердито,И грусть собачья о быломВ глазах полузакрытых скрыта.
Утенок! Милый! Ты укралОт нас немного Коломбины,Но я... простил, а фокс не знал,Что быть ревнивым нет причины!
Прелестный маленький царек,Coty коварным опьяненный,С душой таинственно-влюбленнойВ гарем, чей евнух башмачок!..
Твои глаза любить сумели,И я завидую тебе,Твоей безоблачной судьбе,Наивной, как тона пастели...
О, быть любимым, - только так...Немного... - но безумно нежно!Как ты, не знать, что каждый шагВедет к тому, что неизбежно!
Не говорить красивых фраз,Забыть, что существуют глазки, -Чтоб мир кончался и для насГораздо ближе... - до подвязки!
Переводы
40. Из Роберта Стивенсона. Songs of travel. XXII
Я вверх и вниз ходил на жизненном пути;Я отдал дань всему: сомнению и вере.Я обо всем мечтал, всему сказал прости.– Я жил, и я любил, и я захлопнул двери...
41-42. Из А. де Ренье из книги «Le miroir des heures»
1
Какой романский принц иль сумрачный прелат,Наскучив сплетнями двора или конклава,Вокруг дворцов своих громады величавойИскусною рукой раскинул этот сад?
О чем мечтал он здесь сто лет тому назад?О призраке любви, о блеске прежней славы?Воспоминаньями борьбы или забавыТуманился порой его потухший взгляд?
Кто знает? Но в тени покинутого сада,В аллеях, где царит безмолвье и прохлада,Осталась чья-то грусть и чей-то вздох немой.
И летним вечером так нежно и печальноСливаются в аккорд мелодии однойФонтанов тихий плеск и листьев шелест дальний.
2
Сегодня ветер с моря; он порой,Как торопящийся прохожий, вас толкает.Лагуна мечется и в берег ударяетТяжелой, темною и гневною волной.
На узкой площади и звон, и свист, и вой;Пустой сарай к дворцу пугливо припадает;Борей рассерженный сегодня сна не знаетИ в море паруса склоняет пред собой.
Когда-то, если вихрь вздымал седые гребни,Твой лев, Венеция, рассерженный и гневный,Над этой бездной вод стоял, смотря вперед.
Но что ему теперь их ласка иль смятенье! -Венеция не ждет, как прежде, возвращеньяПурпуровых галер по влаге пенных вод!
43-47. Из книги «Les jeux rustiques et divins»
М.С.Савич
1. Намек о Нарциссе
Фонтан! - к тебе пришел ребенок и в томленьиОн умер, своему поверив отраженью,Когда губами он твоих коснулся вод.В вечернем сумраке вдали свирель поет...Там где-то девушка, одна, срывала розыИ вдруг заплакала... идти устал прохожий...Темнеет... крылья птиц махают тяжелей;В покинутом саду плоды с густых ветвейНеслышно падают... и я в воде бездоннойСебе явился вдруг так странно отраженный...Не потому ль, фонтан, что в этот самый час,Быть может, навсегда в тебе самом угас,Дерзнув до губ своих дотронуться губами,Волшебный юноша, любимый зеркалами?
2. Cautus incautae
Подруга, берегись фессалиянки той,Что с флейтой звонкою вечернею поройСклоняется одна над сонными струями.Ты золото вплела небрежными рукамиВ узор моих часов; но прежде, чем любитьТебя, я должен был так долго проходитьЛесами темными и страшными, не зная,Что встречу, яркая и нежная, тебя я!Я, мнивший, что навек всех роз узор поблек,Я слушал голос тот, что быть твоим не мог!Подруга, берегись волшебницы чудесной!Ей злые колдовства и таинства известны;И я видал в лесу однажды, как онаПлясала, с флейтою в зубах, обнажена;И как она в хлеву, где козы спят устало,Доила молоко тайком и украшалаКрапивой терпкой черного козла,Который и тогда, когда она ушла, -Вдыхал ее еще неуловимо, словноЛюбовь моя, ее вдыхавшая греховно.
3. Фонтан с кипарисами
Фонтан рыдал весь день в лесу моей мечты.О, знал ли я, душа, что будешь плакать ты?Но вот вернулся я, и скоро вечер. РозыНе обвивают кипарисов, что как слезыНочные отражаются в воде.Та нимфа, что ловила в темнотеОленя стройного с рогами золотыми, -От фавна скрылась здесь под ветками густыми;И раненый олень пришел испить к воде,В которой я порой кажусь себеЧужим, и я в твоих свои рыданья слышу,Фонтан! и этот лес, где ветер лист колышет,Был жизнью, где я дал охотиться мечтам,По трижды окровавленным шипам,За нимфой, гнавшейся за сказочным оленем…И ты, фонтан, сквозь плач смеялся нашим пеням,Меж кипарисов, на которых нетТех роз, что посвятить могли бы свой букетВоде, где кровь свою таинственно смешалиИ Нимфа, и Олень, и Пилигрим печали...
4. Неумелые подарки
