Вадим Шершеневич - Лошадь как лошадь. Третья книга лирики
ДИНАМИКА СТАТИКИ
Б.Эрдману
Стволы стреляют в небе от жары,И тишина вся в дырьях криков птичьих.У воздуха веснушки мошкарыИ робость летних непривычек.
Спит солнечный карась вверху,Где пруд в кувшинках облаков и непроточно.И сеет зерна тени в мхуШмель - пестрый почтальон цветочный.
Вдали авто сверлит у полдня зуб,И полдень запрокинулся неловок...И мыслей муравьи ползутПо дням вчерашних недомолвок.
Июль 1919, Сокольники
ПРИНЦИП ПОЭТИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКИ
День минус солнце плюс обаПолюса скрипят проселком веков,Над нами в небе пляшет злоба,Где аэро качается в гамаке ветров.
Лечь - улицы. Сесть - палисадник.Вскочить - небоскребы до звезд.О, горло! Весенний рассадникХрипоты и невиданных слез.
О, сердце! Какого пророчестваТы ждешь, чтоб вконец устатьИ каждую вещь по имени-отчествуВежливо не назвать?!
Уткнись в мою душу, не ерзай,Наседкой страстей не клохчиИ аппаратиком МорзеПо ленте вен не стучи!
Отдираю леса и доскиС памятников завтрашних жить:Со свистком полицейским, как с соской,Обмочившись, осень лежит...
Возвращаясь с какого-то пираМинус разум плюс пули солдат,Эти нежные весны на крыльях вампираПролетают глядеть в никуда.
Ноябрь 1918
ПРИНЦИП ОБРАТНОЙ ТЕМЫ
Это лужицы светятся нежно и лоско,Эти ногти на пальцах Тверской...Я иду, и треплет мою прическуВетер теплой женской рукой.
Ах, как трудно нести колокольчики ваших улыбокИ самому не звенеть,На весь мир не звенеть,Не звенеть...Вы остались. Остались и стаей серебрянных рыбокВаши глаза в ресничную сеть.
Только помнится: в окна вползали корниВсе растущей луны между звездами ос."Ах, как мертвенно золото всех КалифорнийВозле россыпи ваших волос!.."
Канарейка в углу (как осколок души) нанизала,НизалаБусы трелей стеклянных на нитку и вдругЖестким клювом, должно быть, эту нить оборвала,И стекляшки разбились, попадав вокруг.
И испуганно прыснули под полом мышки,И, взглянувши на капельки ваших грудей,Даже март (этот гадкий весенний мальчишка)Спотыкнулся о краткий февраль страстей.
Октябрь 1917
ПРИНЦИП РЕАЛЬНОГО ПАРАЛЛЕЛИЗМА
От полночи частой и грубой,От бесстыдного бешенства позИз души выпадают молочные зубыНаивных томлений,Влюблений и грез.
От страстей в полный голос и шопотом,От твоих суеверий, весна,Дни прорастают болезненным опытом,Словно костью зубов прорастает десна.
Вы пришли, и с последнею, трудною самойБолью врезали жизнь, точно мудрости зуб,Ничего не помню, не знаю, упрямоУтонувши в прибое мучительных губ.
И будущие дни считаюЧислом оставшихся с тобою ночей...Не живу... не пишу... засыпаюНа твоем голубом плече.
И от каждой обиды невнятнойСлезами глаза свело,На зубах у души побуревшие пятна.Вместо сердца - сплошное дупло.
Изболевшей душе не помогут коронкиИз золота. По ночамТы напрасно готовишь прогнившим зубамПломбу из ласки звонкой...
Жизнь догнивает, чернея зубами.Эти черные пятна - то летит воронье.Знаю: мудрости зуба не вырвать щипцами,Но так сладко его нытье!..
Май 1918
ПРИНЦИП АРХИТЕКТУРНОГО СОПОДЧИНЕНИЯ
У купца - товаром трещат лобазы,Лишь скидывай засов, покричи пять минут:- Алмазы! Лучшие, свежие алмазы!И покупатели ордой потекут.
Девушка дождется лунного часа.Выйдет на площадь, где прохожий част,И груди, как розовые чаши мяса,Ценителю длительной дрожи продаст.
Священник покажется толстый, хороший,На груди с большим крестом,И у прихожан обменяет на грошиСвое интервью с Христом.
Ну а поэту? Кто купит муки,Обмотанные марлей чистейших строк?Он выйдет на площадь, протянет рукиИ с голоду подохнет в недолгий срок!
Мое сердце не банк увлечений, ошибкиИ буквы восходят мои на крови.Как на сковородке трепещется рыбка,Так жарится сердце мое на любви!
Эй, люди! Монахи, купцы и девицы!Лбом припадаю отошедшему дню,И сердце не успевает биться,А пульс слился в одну трескотню.
Но ведь сердце, набухшее болью, дороже,Пустого сердца продашь едва ль,И где сыскать таких прохожих,Которые золотом скупили б печаль?!
И когда ночь сжимаете в постельке тело ближнее,Иль устаете счастье свое считать,Я выхожу площадями рычать:- Продается сердце неудобное, лишнее!Эй! Кто хочет пудами тоску покупать?!
Январь 1916
ЭСТРАДНАЯ АРХИТЕКТОНИКА
Мы последние в нашей кастеИ жить нам недолгий срок.Мы коробейники счастья,Кустари задушевных строк!
Скоро вытекут на смену оравыНе знающих сгустков в крови,Машинисты железной славыИ ремесленники любви.
И в жизни оставят местоСвободным от машин и основ:Семь минут для ласки невесты,Три секунды в день для стихов.
Со стальными, как рельсы, нервами(Не в хулу говорю, а в лесть)От 12 до полчаса первогоБудут молиться и есть!
Торопитесь же девушки, женщины,Влюбляйтесь в певцов чудес.Мы пока последние трещины,Что не залил в мире прогресс!
Мы последние в нашей династии,Любите в оставшийся срокНас - коробейников счастья,Кустарей задушевных строк!
Сентябрь 1918
ПРИНЦИП ПРИМИТИВНОГО ИМАЖИНИЗМА
Все было нежданно. До бешенства вдруг.Сквозь сумрак по комнате бережно налитый,Сказала: - Завтра на юг,Я уезжаю на юг.
И вот уже вечер громоздящихся мук,И слезы крупней, чем горошины...И в вокзал, словно в ящик почтовых разлук,Еще близкая мне, ты уж брошена!
Отчего же другие, как и я не прохвосты,Не из глыбы, а тоже из сердца иУмеют разлучаться с любимыми просто,Словно будто со слезинкою из глаз?!
Отчего ж мое сердце, как безлюдная хижина?А лицо, как невыглаженное белье?Неужели же первым мной с вечностью сближеноПостоянство, Любовь, твое?!
Изрыдаясь в грустях, на хвосте у павлинаИзображаю мечтаний далекий поход,И хрустально-стеклянное вымя графинаТретью ночь сосу напролет...
И ресницы стучат в тишине, как копыта,По щекам, зеленеющим скукой, как луг,И душа выкипает, словно чайник забытыйНа с п и р т о в к е р о в н ы х р а з л у к.
ПРИНЦИП РОМАНТИЗМА
А.Мариенгофу
Когда-то, когда я носил короткие панталончики,Был глупым, как сказка, и читал "Вокруг света",Я часто задумывался на балкончикеО том, как любят знаменитые поэты.И потому, что я был маленький чудак,Мне казалось, что это бывает так:
Прекрасный и стройный, он встречается с нею...У нее меха и длинныйТренИ когда они проплывают стариннойАллеей,Под юбками прячутся рыбки колен.И проходят они без путей и дороги,Завистливо встречные смотрят на них,Он, конечно, влюбленный и строгий,Ей читает о ней же взволнованный стих...
Мне мечталось о любви очень нежной и жгучей.Ведь другой не бывает. Быть не может. И нет.Ведь любовь живет меж цветов и созвучий.Как же может любить не поэт?
Мне казались смешны и грубыПоцелуи, что вокруг звучат.Как же могут сближаться влажные губы,Говорившие о капусте полчаса назад?
И когда я, воришка, подслушал, как кто-то молился:"Сохрани меня, боже, от любви поэта!"Я сначала невероятно удивился,А потом прорыдал до рассвета.
Это небо закатно не моею ли кровью?Не моей ли слезой полноводится Нил,Оттого, что впервой с настоящей любовьюЯ стихам о любви изменил?!
Июль 1918
