Александр Блок - Лирика
4 января 1902
«Там, в полусумраке собора…»
Там, в полусумраке собора,В лампадном свете образа.Живая ночь заглянет скороВ твои бессонные глаза.
В речах о мудрости небеснойЗемные чуются струи.Там, в сводах – сумрак неизвестный,Здесь – холод каменной скамьи.
Глубокий жар случайной встречиДохнул с церковной высотыНа эти дремлющие свечи,На образа и на цветы.
И вдохновительно молчанье,И скрыты помыслы твои,И смутно чуется познаньеИ дрожь голубки и змеи.
14 января 1902
«Я укрыт до времени в приделе…»
Я укрыт до времени в приделе,Но растут великие крыла.Час придет – исчезнет мысль о теле,Станет высь прозрачна и светла.
Так светла, как в день веселой встречи,Так прозрачна, как твоя мечта.Ты услышишь сладостные речи,Новой силой расцветут уста.
Мы с тобой подняться не успели, —Загорелся мой тяжелый щит.Пусть же ныне в роковом приделе,Одинокий, в сердце догорит.
Новый щит я подниму для встречи,Вознесу живое сердце вновь.Ты услышишь сладостные речи,Ты ответишь на мою любовь.
Час придет – в холодные мятелиДаль весны заглянет, весела.Я укрыт до времени в приделе.Но растут всемощные крыла.
29 января 1902
«Верю в Солнце Завета…»[11]
И Дух и Невеста говорят: прииди.
АпокалипсисВерю в Солнце Завета,Вижу зори вдали.Жду вселенского светаОт весенней земли.
Все дышавшее ложьюОтшатнулось, дрожа.Предо мной – к бездорожьюЗолотая межа.
Заповеданных лилийПрохожу я леса.Полны ангельских крылийНадо мной небеса.
Непостижного светаЗадрожали струи.Верю в Солнце Завета,Вижу очи Твои.
22 февраля 1902
«Ты – Божий день. Мои мечты…»
Ты – Божий день. Мои мечты —Орлы, кричащие в лазури.Под гневом светлой красотыОни всечасно в вихре бури.
Стрела пронзает их сердца,Они летят в паденьи диком…Но и в паденьи – нет концаХвалам, и клекоту, и крикам!
21 февраля 1902
«Там сумерки невнятно трепетали…»
Там сумерки невнятно трепетали,Таинственно сменяя день пустой.Кто, проходя, души моей скрижалиЗаполонил упорною мечтой?
Кто, проходя, тревожно кинул взорыНа этот смутно отходящий день?Там, в глубинах, – мечты и мысли скоры,Здесь, на земле, – как сон, и свет и тень.
Но я пойму и все мечтой объемлю,Отброшу сны, увижу наяву,Кто тронул здесь одну со мною землю,За ним в вечерний сумрак уплыву.
Февраль 1902
«Жизнь медленная шла, как старая гадалка…»
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,Таинственно шепча забытые слова.Вздыхал о чем-то я, чего-то было жалко,Какою-то мечтой горела голова.
Остановясь на перекрестке, в поле,Я наблюдал зубчатые леса.Но даже здесь, под игом чуждой воли,Казалось, тяжки были небеса.
И вспомнил я сокрытые причиныПлененья дум, плененья юных сил.А там, вдали – зубчатые вершиныДень отходящий томно золотил…
Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?Какой мечтой пылает голова?Таинственно, как старая гадалка,Мне шепчет жизнь забытые слова.
16 марта 1902
«На темном пороге тайком…»
На темном пороге тайкомСвятые шепчу имена.Я знаю: мы в храме вдвоем,Ты думаешь: здесь ты одна…
Я слушаю вздохи твоиВ каком-то несбыточном сне…Слова о какой-то любви…И, Боже! мечты обо мне…
Но снова кругом тишина,И плачущий голос затих…И снова шепчу именаБезумно забытых святых.
Все призрак – все горе – все ложь!Дрожу, и молюсь, и шепчу…О, если крылами взмахнешь,С тобой навсегда улечу!..
Март 1902
«Люблю высокие соборы…»
Люблю высокие соборы,Душой смиряясь, посещать,Входить на сумрачные хоры,В толпе поющих исчезать.Боюсь души моей двуликойИ осторожно хоронюСвой образ дьявольский и дикийВ сию священную броню.В своей молитве суевернойИщу защиты у Христа,Но из-под маски лицемернойСмеются лживые уста.И тихо, с измененным ликом,В мерцаньи мертвенном свечей,Бужу я память о ДвуликомВ сердцах молящихся людей.Вот – содрогнулись, смолкли хоры,В смятеньи бросились бежать…Люблю высокие соборы,Душой смиряясь, посещать.
8 апреля 1902
«Слышу колокол. В поле весна…»
Слышу колокол. В поле весна.Ты открыла веселые окна.День смеялся и гас. Ты следила однаОблаков розоватых волокна.
Смех прошел по лицу, но замолк и исчез…Что же мимо прошло и смутило?Ухожу в розовеющий лес…Ты забудешь меня, как простила.
Апрель 1902
«Мы встречались с тобой на закате…»
Мы встречались с тобой на закате,Ты веслом рассекала залив.Я любил твое белое платье,Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.Впереди – на песчаной косеЗагорались вечерние свечи.Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний —Не приемлет лазурная тишь…Мы встречались в вечернем тумане,Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,Все померкло, прошло, отошло…Белый стан, голоса панихидыИ твое золотое весло.
13 мая 1902
«Тебя скрывали туманы…»
Тебя скрывали туманы,И самый голос был слаб.Я помню эти обманы,Я помню, покорный раб.
Тебя венчала коронаЕще рассветных причуд.Я помню ступени тронаИ первый твой строгий суд.
Какие бледные платья!Какая странная тишь!И лилий полны объятья,И ты без мысли глядишь…
Кто знает, где это было?Куда упала Звезда?Какие слова говорила,Говорила ли ты тогда?
Но разве мог не узнать яБелый речной цветок,И эти бледные платья,И странный, белый намек?
Май 1902
V
С. Шахматово. Лето 1902 года
«Брожу в стенах монастыря…»
Брожу в стенах монастыря,Безрадостный и темный инок.Чуть брезжит бледная заря, —Слежу мелькания снежинок.
Ах, ночь длинна, заря бледнаНа нашем севере угрюмом.У занесенного окнаУпорным предаюся думам.
Один и тот же снег – белейНетронутой и вечной ризы.И вечно бледный воск свечей,И убеленные карнизы.
Мне странен холод здешних стенИ непонятна жизни бедность.Меня пугает сонный пленИ братий мертвенная бледность.
Заря бледна, и ночь долга,Как ряд заутрень и обеден.Ах, сам я бледен, как снега,В упорной думе сердцем беден…
11 июня 1902.
С. Шахматово
«Пробивалась певучим потоком…»
Пробивалась певучим потоком,Уходила в немую лазурь,Исчезала в просторе глубокомОтдаленным мечтанием бурь.Мы, забыты в стране одичалой,Жили бедные, чуждые слез,Трепетали, молились на скалы,Не видали сгорающих роз.Вдруг примчалась на север угрюмый,В небывалой предстала красе,Назвала себя смертною думой,Солнце, месяц и звезды в косе.Отошли облака и тревоги,Все житейское – в сладостной мгле,Побежали святые дороги,Словно небо вернулось к земле.И на нашей земле одичалойМы постигли сгорания роз.Злые думы и гордые скалы —Все растаяло в пламени слез.
1 июля 1902
«Я, отрок, зажигаю свечи…»
Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха.
От Иоанна, III, 29Я, отрок, зажигаю свечи,Огонь кадильный берегу.Она без мысли и без речиНа том смеется берегу.
Люблю вечернее моленьеУ белой церкви над рекой,Передзакатное селеньеИ сумрак мутно-голубой.
Покорный ласковому взгляду,Любуюсь тайной красоты,И за церковную оградуБросаю белые цветы.
Падет туманная завеса.Жених сойдет из алтаря.И от вершин зубчатых лесаЗабрезжит брачная заря.
7 июля 1902
«Я и молод, и свеж, и влюблен…»[12]
Я и молод, и свеж, и влюблен,Я в тревоге, в тоске и в мольбе,Зеленею, таинственный клен,Неизменно склоненный к тебе.Теплый ветер пройдет по листам —Задрожат от молитвы стволы,На лице, обращенном к звездам, —Ароматные слезы хвалы.Ты придешь под широкий шатерВ эти бледные сонные дниЗаглядеться на милый убор,Размечтаться в зеленой тени.Ты одна, влюблена и со мной,Нашепчу я таинственный сон,И до ночи – с тоскою, с тобой,Я с тобой, зеленеющий клен.
31 июля 1902
