Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений
1884
«И вот опять проносятся, играя…»
И вот опять проносятся, играя,Как вереница чудных снов,По небесам ликующего МаяГряды жемчужных облаков;
Нам вечно мил привет его коварный;А между тем уж сколько раз,Обворожив улыбкой светозарной,Весна обманывала нас!
Но что мне в том: пускай за призрак счастьяПогибло тысячи людей,Купив ценой угрюмого ненастьяТепло и ласку вешних дней, —
На этот раз так глубоко и ровноЛазурью блещет свод небес,И очи звезд мерцают так любовно,Так нежно зелен юный лес,
Что, все простив, я должен им поверить,К природе кинувшись на грудь:Ей наконец наскучит лицемерить,Ей будет стыдно обмануть...
Я так устал в цепях моей неволиИ в долгой медленной борьбе, —Нет, не прошу, но, как законной доли,Я счастья требую себе:
О светлый Май, пока еще не поздно,Ты мне не вправе отказать —Меня хоть раз, как жертву смерти грозной,Цветами жизни увенчать!
Май 1884
В полях
Зданья, трубы, кресты колоколен —Все за мной исчезает вдали;Свежий воздух – прозрачен и волен,Напоен ароматом земли.И скользят, как жемчужная пена,Облака из-за дальних холмовНад стогами пахучего сена,Над каймой темно-синих дубров.И стада отдыхают ленивоНа душистом ковре муравы;Над болотами стаей крикливойИз высокой и влажной травы,Где блестят бирюзой незабудкиПод огромным листом лопуха, —Подымаются дикие утки...Чуть доносится крик петуха,И дымок деревушки далекойУлетает в безбрежный простор,Что подернут слегка поволокой,Как мечтательный, вдумчивый взор.Все вокруг для меня так знакомо,Словно путник из чуждых краев,Я вернулся под родственный кровВечно милого, старого дома.И лучи светозарного дня,Чистоты целомудренной полны,В мою грудь проникают, как волны,Как поток голубого огня,Чтоб ее с вышины безграничнойЦелым морем сиянья облить,Чтобы душу от пыли столичнойМне струями лазури омыть.
1884
Усни
Уснуть бы мне навек, в траве, как в колыбели,Как я ребенком спал в те солнечные дни,Когда в лучах полуденных звенелиВеселых жаворонков трелиИ пели мне они:«Усни, усни!»
И крылья пестрых мух с причудливой окраскойНа венчиках цветов дрожали, как огни.И шум дерев казался чудной сказкой.Мой сон лелея, с тихой ласкойБаюкали они:«Усни, усни!»
И убегая вдаль, как волны золотые,Давали мне приют в задумчивой тени,Под кущей верб, поля мои родные,Склонив колосья наливные,Шептали мне они:«Усни, усни!»
1884
На высоте
Как бриллиантовые скалы,Возносит глетчер груды льдин —Голубоватые кристаллыКаких-то царственных руин.И блещут – нестерпимо ярки —Из цельной глыбы хрусталяЗубцы, готические аркиИ безграничные поля,Где под июльскими лучамиИз гротов тающего льдаГрохочет мутными струямиБледно-лазурная вода.А там вдали, как великаны,Утесы Шрекгорна встаютИ одеваются в туманы,И небо приступом берут.И с чудной грацией повисли,Янтарной дымкой обвиты,Полувоздушные хребты,Как недосказанные мысли,Как золотистые цветы.
1885, Юнгфрау
В Альпах
Я никогда пред вечной красотоюНе жил, не чувствовал с такою полнотою.Но все мне кажется, что я не на земле,Что я перенесен на чуждую планету:Я верить не могу такой прозрачной мгле,Такому розовому свету;И верить я боюсь, чтоб снеговой обвалТак тяжело ревел и грохотал,Что эти пропасти так темны,Что эти груды диких скалТак подавляюще огромны;Не верю, чтобы мог я видеть пред собойТакой простор необозримый,Чтоб небо вспыхнуло за черною горойСеребряной зарей —Зарей луны еще незримой,Что в темно-синей вышине —Такая музыка безмолвия ночного,И не доносится ко мнеВ глубокой тишинеНи шороха, ни голоса земного:Как будто нет людей, и я совсем один,Один – лицом к лицу с безвестными мирами,В кругу таинственно мерцающих вершин,Заброшен в небеса среди пустых равнин,Покрытых вечными снегамиИ льдами дремлющих лавин...О, пусть такой красе не верю я, как чуду;Но что бы ни было со мной —Нигде и никогда, ни перед чьей красой —Я этой ночи не забуду.
1885, Юнгфрау
Даль
Я к берегу сошел: противны мне леса,Где буйный пир весны томит меня тревогой,Где душно от цветов, где жизни слишком много...А здесь передо мной бездушная краса —Здесь только волны, тучи, небеса;Их вечный полусон таинственно безмолвныйБаюкает мой мозг, недугом знойным полный,И притупляет боль сознанья моего,И если долго я гляжу на эти волны,Где все – движенье, блеск и шум, но все – мертво,Тогда в груди моей уж больше нет страданий,Надежд, любви, воспоминаний;Я ничему не рад, мне ничего не жаль,И весь я ухожу туда, в немую даль,Что веет на меня знакомою печалью.О как бы слиться нам, обняться крепче с ней,Но так, чтоб эта даль могла остаться дальюВблизи, вокруг меня, в глазах, в груди моей!
1885
После грозы
Минутная гроза умчалась далеко.Меж туч, разорванных порывом краткой бури,Мелькнула бирюза сверкающей лазури.Все окна в комнате открыл я широко, —И теплый аромат земли, дождем омытой,С благоуханьем трав принес мне ветерок,И к солнцу протянул свой бархатный цветокГелиотроп в саду, лучами весь облитый;Залетный жук гудит и бьется о стекло.Вспорхнула бабочка, – прозрачно и светло,В отливе янтаря рубиновым узоромДва крылышка сквозят над влажной резедой...А там, вдали – поля с их голубым простором,И тянутся леса зубчатою стенойНа рубеже небес...И радуюсь безлюдью,Пахучей свежестью дышу я полной грудью.Но вот толпа детей сбежалась под окном,Чтоб в лужу опустить кораблик из бумаги;Звенят их голоса, полны живой отваги,Звенят, как бы в ответ на дальний слабый гром, —И смехом молодым, как музыкой веселой,Победно заглушен раскат его тяжелый.
1885
«В путь, скорее в далекий, неведомый путь…»
В путь, скорее в далекий, неведомый путь!Жаждет сердце мое беспредельной лазури.И глаза, и лицо, и горячую грудьЯ открою навстречу несущейся бури.
Дальше, дальше!.. Пускай ураганом летятСтепи, волны, леса, города и селенья.Все, что было мне мило, умчится назад,Я забыться хочу в этом вихре движенья!
Дальше, дальше!.. В лучах заходящего дняШироко предо мною мой путь золотится...Ни вражда, ни любовь не удержат меня, —Я лечу, я лечу, как свободная птица!
1886
«Пощады я молю! Не мучь меня, Весна…»
Пощады я молю! Не мучь меня, Весна,Не подходи ко мне с болезненною ласкойИ сердца не буди от мертвенного снаСвоей младенческой, но трогательной сказкой.
Ты видишь, как я слаб, – о сжалься надо мной!Меня томит и жжет твой ветер благовонный.Я дорого купил забвенье и покой, —Оставь же их душе, страданьем утомленной...
1886
«Сегодня в заговор вступили ночь и розы…»
Сегодня в заговор вступили ночь и розы,И звезды бледные, смеясь, мне говорят:«Ты, гордый человек, не верующий в грезы,Зачем пришел ты к нам в душистый темный сад?За лампою, меж книг, беседуя с друзьями,Не ты ли сам шутил, оратор молодой,Над пеньем соловья и глупыми стихами,Над вздохами любви и девственной луной...Теперь ты – здесь, меж нас; но где твое бесстрастье?Безумец, в эту ночь попробуй не любитьИ жажду красоты рассудком победить,Попробуй не мечтать, не тосковать о счастье!Дитя, ты помнишь ли советы умных книг?Так смейся же теперь, не веря нашей власти.Но что с тобой? О чем ты плачешь? Бледный ликЗачем на грудь твою в отчаянье поник?Ужель твой гордый ум под жгучим вихрем страстиДрожит и зыблется, как сломанный тростник!..»
1887
«Черные сосны на белый песок…»
Черные сосны на белый песокКинули странные тени;Знойные крылья сложил ветерок,Полон задумчивой лени.
Море чуть дышит... В объятьях волныНебо таинственно дремлет;И дуновенью святой тишиныСердце усталое внемлет.
1887
«По ночам ветерок не коснется чела…»
По ночам ветерок не коснется чела,На балконе свеча не мерцает,И меж белых гардин темно-синяя мглаТихо первой звезды ожидает.
По утрам открываю окно и гляжу,Распустились ли гроздья сирени;И без дела в полях целый день я брожу,Полон кроткой, чарующей лени.
Словно с кем-то живым говорю я в лесах,Непонятной тоской опьяненный,И в моих одиноких безумных мечтахБез любви – я живу как влюбленный...
1887
