Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений

1887

«Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть…»

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабытьТоску и желанья,Уснуть – и не видеть, не думать, не жить,Уйти от сознанья!

Но тихо ползут бесконечной чредойПустые мгновенья,И маятник мерно стучит надо мной...Ни сна, ни забвенья!..

1887

«Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится…»

Порой, когда мне в грудь отчаянье теснитсяИ я смотрю на мир с проклятием в устах, —В душе безумное веселье загорится,Как отблеск молнии в свинцовых облаках:

Так звонкий ключ, из недр подземного гранитаВнезапно вырвавшись, от счастия дрожит, —И сразу в этот миг неволя позабыта,И в буйной радости он блещет и гремит.

1887

Совесть

Поэт, у ног твоих волнуется, как море,Голодная толпа и ропщет, и грозит;Стучится робко в дверь беспомощное горе,И призрак нищеты в лицо тебе глядит, —А ты... изнеженный, больной и пресыщенный,Ты заперся на ключ от воплей и скорбей;Не начиная жить, ты, жизнью устрашенный,Бежал, закрыв глаза от мира и людей.Над книгой ты скорбел, ты плакал над собою,И, презирая труд, о подвигах мечтал,И, в праздности гордясь печалью мировою,Стенаньям гибнущих бесчувственно внимал.Играл ты, как дитя, в искусство и науку.В уютной комнате ты для голодных пелСвою развратную бессмысленную скукуИ хлеб чужой, как вор, всю жизнь беспечно ел.Об истине кричал, но в истину не верил,И, чувства мнимого любуясь красотой,Как в зеркале актер любуется собой, —В слезах раскаянья ты лгал и лицемерил!

Что мог бы ты сказать измученному миру?Кому свою печаль ничтожную поешь?..Твой бесполезный стих – кощунственная ложь, —Разбей ненужную, бессмысленную лиру!..С людьми ты не хотел бороться и страдать,Ни разу на мольбу ты не дал им ответа,И смеешь ты себя, безумец, называтьСвященным именем поэта!..

1887

Пророк Иеремия

О, дайте мне родник, родник воды живой!Я плакал бы весь день, всю ночь в тоске немойСлезами жгучими о гибнущем народе.О, дайте мне приют, приют в степи глухой!Покинул бы навек я край земли родной,Ушел бы от людей скитаться на свободе.

Зачем меня, Господь, на подвиг Ты увлек?Открою лишь уста, в устах моих – упрек...Но ненавистен Бог – служителям кумира!Устал я проклинать насилье и порок;И что им истина, и что для них пророк!От сна не пробудить царей и сильных мира...

И я хотел забыть, забыть в чужих краяхНарод мой, гибнущий в позоре и цепях.Но я не мог уйти – вернулся я в неволю.Огонь – в моей груди, огонь – в моих костях...И как мне удержать проклятье на устах?Оно сожжет меня, но вырвется на волю!..

1887

«Сердце печальное, робкое сердце людское…»

Сердце печальное, робкое сердце людское,Надо так мало тебе, чтоб довериться счастью,Жаждешь забыть ты измены и горе былое, —Только б скорей полюбить и отдаться участью.

Ты, как цветок отогретый, раскрыться готово,Инеем полный, он с первым лучом возродится,Иней прольется слезами, и будешь ты снова,Солнце приветствуя, сладкой надеждою биться.

Ты, как звезда, что дрожит в золотом небосводе,Гаснешь, в сиянье бессмертной зари исчезая,С вечною жизнью сливаясь в бесстрастной природе,Ты на мгновенье трепещешь, любя и страдая.

Холодно в мире тебе – в этой мертвой пустыне,Но побеждаешь ты, кроткое, смерть и мученья,И не изведал никто еще, сердце, доныне,Сколько в тебе бесконечной любви и прощенья!

1887

Часть II

К чему стремишься,

Природа, того и я хочу.

Природа

Ни злом, ни враждою кровавойДоныне затмить не моглиМы неба чертог величавыйИ прелесть цветущей земли.

Нас прежнею лаской встречаютДолины, цветы и ручьи,И звезды все так же сияют,О том же поют соловьи.

Не ведает нашей кручиныМогучий, таинственный лес,И нет ни единой морщиныНа ясной лазури небес.

1883

«О дайте мне забыть туманы и метели…»

О дайте мне забыть туманы и метелиВ затишье и тепле на взморье голубомИ в глубине долин, как в мирной колыбели,С улыбкой задремать невозмутимым сном,Чтоб там, на севере, под грохот снежной вьюгиЯ мог припоминать во мгле моих ночейМой тихий уголок, мой сад на дальнем югеВ сиянье золотом полуденных лучей,И дремлющий аул, где – тихо и безлюдно,Крутых, лесистых гор утесистый обрыв,И в зелени холмов, как в рамке изумрудной,Роскошной бирюзой сверкающий залив.

1883

Молитва природы

На бледном золоте померкшего заката,Как древней надписи причудливый узор,Рисуется черта темно-лиловых гор.Таинственная даль глубоким сном объята;И все, что в небесах, и все, что на земле,Ни криком радости, ни ропотом страданьяНарушить не дерзнет, скрываяся во мгле,Благоговейного и робкого молчанья.Преобразился мир в какой-то дивный храм,Где каждая звезда затеплилась лампадой,Туманом голубым струится фимиам,И горы вознеслись огромной колоннадой;И, распростерта ниц, колена преклонив,Как будто таинство должно здесь совершиться,Природа вечная, как трепетная жрица,Возносит к небесам молитвенный призыв:«Когда ж, о Господи, окончится раздорЗа каждый клок земли, за миг существованья,Слепых и грубых сил ожесточенный спор?Пошли мне ангела любви и состраданья!..Не Ты ли создал мир, Владыка всемогущий,Взгляни, – он пред Тобой в отчаянье поник, —Увы, не прежний мир, не юноша цветущий,А дряхлый и больной измученный старик!..»

Тысячелетия промчались над вселенной...О мире и любви с надеждой неизменнойПрирода к небесам взывает каждый день,Когда спускается лазуревая тень,Когда стихает пыл и гром житейской битвы,Слезами падает обильная роса,Когда сливаются ночные голосаВ одну гармонию торжественной молитвыИ тихой жалобой стремятся в небеса.

1883

«Если розы тихо осыпаются...»

Если розы тихо осыпаются,Если звезды меркнут в небесах,Об утесы волны разбиваются,Гаснет луч зари на облаках, —

Это смерть,– но без борьбы мучительной;Это смерть, пленяя красотой,Обещает отдых упоительный —Лучший дар природы всеблагой.

У нее, наставницы божественной,Научитесь, люди, умирать,Чтоб с улыбкой кроткой и торжественнойСвой конец безропотно встречать.

1883

Вечер

Посвящ<ается> С. Я. Надсону

Говорят и блещут с вышиныЗарей рассыпанные розыНа бледной зелени березы,На темном бархате сосны.По красной глине с тощим мохомБреду я скользкою тропой;Струится вечер надо мнойБлагоуханным, теплым вздохом.Поникнув, дремлют тростники;Сверкает пенистой пучиной,Разбито вдребезги плотинойСтекло прозрачное реки.Колосья зреющего хлебаГлядят с обрыва на меня;Там колья ветхого плетняЧернеют на лазури неба...Уж пламень меркнувшего дняБледней, торжественней и тише;Он поднимается все выше,Он охватил своим огнемВ деревне бедной над холмомДве-три соломенные крышиИ стадо желтое утят,И лужу в колеях дороги,И темно-бронзовые ногиТолпы играющих ребят…И перед смертью кроткий взгляд,О день, кидаешь ты с любовьюНа беспредельные поля,И, мнится, чей-то знойной кровьюОблиты небо и земля…Погибший день, ты был ничтоженИ пуст, и мелочно тревожен;За что ж на тихий твой конецСамой природою возложенТакой блистательный венец?

1884, Сиверская

Южная ночь

О ночь полуденного края,Полна ты мощной красотой,По небу тихо пролетаяНад очарованной землей.Горя, как жемчугом, звездами,Ты ароматом облита,Прозрачно синими тенямиТы, словно дымкой, обвита;И, как над зеркалом, склоняясьНад гладью моря голубой,Залюбовалась ты собой,Нарядом пышным облекаясь...Скажи, богиня, для когоТы в ризы брачные одета?Ты ждешь ли друга своего,Порфироносного рассвета,Чтоб, полон дерзостных надежд,Он, как дрожащими устами,Твоих лазуревых одеждКоснулся алыми лучами;Чтоб лучезарный юный богС тебя покров сорвал, ликуя,И тело смуглое зажегМогучим зноем поцелуя;Чтоб, вся бледнея, вся дрожа,Ты отдалась ему мятежно,Как вешний цвет фиалки нежной,Благоуханна и свежа;Чтоб ты, с улыбкой тихо таяПод лаской утра и тепла,О ночь, вакханка молодая,В объятьях солнца умерла!

1884