Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений
III. АНДРЕЮ БЕЛОМУ[23]
1
Старинный лозунг «Sanctus amor».
А. Белый
Нет, недаром мы с тобойВремя долгое без снаЗимней ночью голубойПроводили у окна.
Помню, помню странно вдругИзмененные черты,Как, заслышав голос вьюг,Притаился ты.
Свет лампады из углаТаял на лице.За окном луна взошлаВ трепетном кольце.
Этой ночью голубойБудем вместе ждать зарю.Этот лозунг за тобойВещим сердцем повторю.
2
Если ж умершие смертные память теряют в Аиде,
Буду я помнить и там моего благородного друга!
Ноm.Il. XXII, 389–390
Тебе привет мой с бедных, болотных мхов,Где топи вяжет первый осенний лед,Я шлю на дальнюю чужбину —Родины ласку и ласку друга.
Пустеют, глохнут рощ золотых дворцы,Ароматичен мертвый, истлевший лист.Сверкает сталью пруд студеный —Рыб омертвелых глухая урна.
Услышь мой голос в пышном раю искусств,Патрокл мой кроткий, мой дорогой Орест,С времен беспомощного детстваБрат мне по сердцу и брат по лире.
Давно уж муза черных твоих кудрейВенчала россыпь гроздьями чермных роз,Когда некрепкими перстамиДо золотых я коснулся вервий.
Согласно жили наших богини лир:В один вплетались запечатленный хорТвоя роскошная царицаС бедною музой моей деревни.
Почто развел нас неумолимый Рок?Святой оракул вновь не постиг Парис:Ладья фригийская прониклаК Спарте святой, в тростники Эврота.
Ах! сколько сирых всплачется матерейИ овдовелых сколько воскликнет жен:О, если б, красная Елена,Ты не срывала фиалок Иды!
Кому оплакать наш злополучный рок?И твой Менетий прежде тебя угас,У струй скамандровых ФетидаПлакать не будет о милом сыне.
Но цвесть весною будет мой дикий сад,Кусты прозябнут, что насадил отец,И снова яблони-невестыГрудь нам овеют душистым снегом.
И настежь окна синей весне открыв,Я буду гостя с чаяньем тихим ждать,И первых жаворонков трелиБудут мне вестью о дальнем друге.
IV. МАКСУ ВОЛОШИНУ (Сонет)[24]
Ты говорил, а я тебе внимал.Элладу ты явил в словах немногих:И тишину ее холмов отлогих,И рощ, где фавн под дубом задремал.
Когда б ты знал, как в сердце принималЯ благостную нежность линий строгих.Ты оживил напевы козлоногихИ спящих нимф, в тени, без покрывал.
И понял я, что там безвластно горе,Что там пойму я все без дум и слов,Где ласково соединяет море
Брега мостом фиалковых валов,В которых отразился свод лазурный,Где реет тень сестры над братской урной.
V. А. Г. КОВАЛЕНСКОЙ[25]
Эринний грозных горький, безлирный вопльЗатмил внезапно дня твоего закат;Как древле старица Гекуба,Урны несла ты с любезным пеплом.
Но не подрезан Скейский высокий дуб,И синь как прежде твой заповедный Ксанф,И веют в древней, дикой рощеТень Поликсены и тень Кассандры.
С каменьев храма стерта родная кровь;Ахейской меди смолк смертоносный гул.Целят твое больное сердцеТихие лиры, полей свирели.
Благоуханен жизни твоей отцвет,Как зыбколистных лип золотой хитон,И свежи девственные розыВ древнем раю твоего наследства.
Твоей осенней, давней печали тишьЛелеет чутко вешний младенца смех,И при тебе цветет пышнееРдяный румянец веселой нимфы.
VI. Г. А. РАЧИНСКОМУ[26]
Обет не ложен: царства любви ключарьТебя помазал тайн расточать дары,И на твоих одежд ометыПала воня золотого мира.
Кого наведал полночью Никодим,И кто под древом Нафанаила зрел?Он возложил тебе на рамоКрест страстотерпный и вожделенный.
Давно скудеет древний Петра алтарь,И не увидит гордый, безумный мирНа сединах твоих маститыхРозы и терния Аарона.
Глушит молитвы пышных блудниц кимвал,Над прахом храмов черный возник Содом,И полн фиал святого гневаСирых слезами, младенцев кровью.
Блюди же втайне Симона древний ключ,Который выпал из оскверненных рук.Да облегчит ярем любовиВ гору спасенья раба воззвавший!
VII. С. Н. ВЕЛИЧКИНУ (Стансы)[27]
Мой друг, единый из немногихЕще не отнятых судьбой!В родных полях, в полях убогихМы снова встретились с тобой.
Был майский вечер. Быстро тая,Тускнела красная гряда.Над темным парком золотаяГорела трепетно звезда.
Ты помнишь трав благоуханье,Зарю в теченье ночи всейИ на рассвете трепыханьеЗолотоперых карасей?
С удой, над аиром зеленым,Ты, как сейчас, в глазах стоишь.Ползет туман; субботним звономПолна задумчивая тишь.
Идя родною Комарихой,Ты песню вольную запел.Дышала зелень; вечер тихийБлагоуханьями кипел.
Твоя душа всегда уныла,Тебе в глаза глядится тьма;И мне угрозы затаилаУже нависшая зима.
Но будет май, и мы воскреснем.Тогда на родину причаль,Чтоб вместе слиться нашим песнямВ одну старинную печаль.
VIII. И. С. ЩУКИНУ
1
Вспомни о нашем последнем свидании,Под небом печальным Зеленеющей Дании,Где разносятся чайки рыдания,Споря с оркестром купальным.
Вечером далиСтанут неверней, туманней.В окнах роялиНежно сольются с словами простого романсаО раннейСмерти влюбленного Ганса.В Дании гореСтанет прозрачней и тише:Между зеленых каштанов сверкает так ласково море;Мягко звонят колокольни и высятся острые крыши.
Вечером сядь под плакучей, развесистой ивой,И АндерсенаВспомнишь рассказ ты тоскливый —О том, как измена Бедного, доброго Ганса убила.Под ивой,Там, где ребенком он с нею бывал на свидании,Да, под зеленою ивой задумчивой ДанииБедного парня могила.
Дания!Помнит ли ныне твое вечно серое мореПро всемирное, вечное горе,Про глухие страданияПринца печального, в черном берете, со шпагой?Или уснуло оно, погребенное влагойВолн, что сереют и в небо уходят, спокойные?Всё неподвижно; пестреют домов черепицы,В лазури плескаются флаги,Льются оркестра созвучия стройные,И проносятся серые птицы.Да, но когда океан свою даль затуманит,Смолкнет тревога докучная жизни вседневной,Образ печального принца под месяцем встанет —Призрак тоскующий, жаждущий мести и гневный.
Да, золотые преданияТы сохранила, страна безысходной неволи!Небо неясное, воздух больных меланхолий —Зеленая Дания!
2
Помнишь ночь? Зари дрожало пламя,Летний день и холодел, и гас.По дороге пыльной, меж полями,Дребезжал наш ветхий тарантас.
Ветер выл, холодный и зловещий;Над болотом зыблился туман.Там, в задке, позвякивали вещи,Кувыркался серый чемодан.
Помнишь, как «должно быть, опоздали»,Выехав из леса, ты сказал.Перед нами в темно-синей далиОгоньком едва мерцал вокзал.
И, со всех сторон объятый мраком,Озаряя сумрачный простор,В вышине надежным, верным знакомЗагорелся грустный семафор.
Помнишь, как в вагоне полутемномМы предались неземной мечте.Жизни смысл таинственно-огромнымПредставал в вагонной темноте.
И стучали яростно колеса,И баюкал равномерный звук…И к нестройным голосам хаосаЧутко ты прислушивался, друг.
Этот миг не может быть случаен…Помнишь, как, перелезая рвы,Ночью мы скитались у окраинТьмой огней мерцающей Москвы?
Этой ночью, светлой и прощальной,Наш союз навеки заключен.И, премудрый, строгий и печальный,Ты в душе моей запечатлен.
IX. ИЗ ЭПИФАЛАМЫ[28]
