Николай Клюев - Стихотворения
ПУСТЬ Я В ЛАПТЯХ
Пусть я в лаптях, в сермяге серой,В рубахе грубой, пестрядной,Но я живу с глубокой веройВ иную жизнь, в удел иной!
Века насилья и невзгоды,Всевластье злобных палачейЖеланье пылкое свободыНе умертвят в груди моей!
Наперекор закону века,Что к свету путь загородил,Себя считать за человекаЯ не забыл! Я не забыл!
<1905>
* Мы любим только то, чему названья нет, *
Мы любим только то, чему названья нет,Что, как полунамек, загадочностью мучит:Отлеты журавлей, в природе ряд приметТого, что прозревать неведомое учит.
Немолчный жизни звон, как в лабиринте стен,В пустыне наших душ бездомным эхом бродит;А время, как корабль под блеск попутных пен,Плывет, и берегов желанных не находит.
И обращаем мы глаза свои с тоскойК Минувшего Земле — не видя стран грядущих…. . . . .В старинных зеркалах живет красавиц рой,Но смерти виден лик в их омутах зовущих.
<1907>
ОСИНУШКА
Ах, кому судьбинушкаВорожит беду:Горькая осинушкаРонит лист-руду.
Полымем разубрана,Вся красным-красна,Может быть, подрубленаТопором она.
Может, червоточинаГложет сердце ей,Черная проточинаВъелась меж корней.
Облака по просиниКрутятся в кольцо,От судины-осениВянет деревцо.
Ой, заря-осинушка,Златоцветный лёт,У тебя детинушкаРазума займет!
Чтобы сны стожарныеВ явь оборотить,Думы — листья зарныеПо ветру пустить.
<1908, 1912>
* Горние звезды как росы.*
Горние звезды как росы.Кто там в небесном лугуТочит лазурные косы,Гнет за дугою дугу?
Месяц, как лилия, нежен,Тонок, как профиль лица.Мир неоглядно безбрежен.Высь глубока без конца.
Слава нетленному чуду,Перлам, украсившим свод,Скоро к голодному людуПламенный вестник придет.
К зрячим нещадно суровый,Милостив к падшим в ночи,Горе кующим оковы,Взявшим от царства ключи.
Будьте ж душой непреклонныВсе, кому свет не погас,Ткут золотые хитоныЗвездные руки для вас.
1908
* Любви начало было летом, *
Любви начало было летом,Конец — осенним сентябрем.Ты подошла ко мне с приветомВ наряде девичьи простом.
Вручила красное яичкоКак символ крови и любви:Не торопись на север, птичка,Весну на юге обожди!
Синеют дымно перелески,Настороженны и немы,За узорочьем занавескиНе видно тающей зимы.
Но сердце чует: есть туманы,Движенье смутное лесов,Неотвратимые обманыЛилово-сизых вечеров.
О, не лети в туманы пташкой!Года уйдут в седую мглу —Ты будешь нищею монашкойСтоять на паперти в углу.
И, может быть, пройду я мимо,Такой же нищий и худой…О, дай мне крылья херувимаЛететь незримо за тобой!
Не обойти тебя приветом,И не раскаяться потом…Любви начало было летом,Конец — осенним сентябрем.
<1908>
* Ты всё келейнее и строже, *
Ты всё келейнее и строже,Непостижимее на взгляд…О, кто же, милостивый боже,В твоей печали виноват?
И косы пепельные глаже,Чем раньше, стягиваешь ты,Глухая мать сидит за пряжей —На поминальные холсты.
Она нездешнее постигла,Как ты, молитвенно строга…Блуждают солнечные иглыПо колесу от очага.
Зимы предчувствием объятыРыдают сосны на бору;Опять глухие казематыТебе приснятся ввечеру.
Лишь станут сумерки синее,Туман окутает реку, —Отец, с веревкою на шее,Придет и сядет к камельку.
Жених с простреленною грудью,Сестра, погибшая в бою, —Все по вечернему безлюдьюСойдутся в хижину твою.
А Смерть останется за дверью,Как ночь, загадочно темна.И до рассвета суеверьюТы будешь слепо предана.
И не поверишь яви зрячей,Когда торжественно в ночиТебе — за боль, за подвиг плача —Вручатся вечности ключи.
<1908, 1911>
* Вы, белила-румяна мои, *
Вы, белила-румяна мои,Дорогие, новокупленные,
На меду-вине развоженные,На бело лицо положенные,
Разгоритесь зарецветом на щеках,Алым маком на девических устах,
Чтоб пригоже меня, краше не было,Супротивницам-подруженькам назло.
Уж я выйду на широкую гульбу —Про свою людям поведаю судьбу:
"Вы не зарьтесь на жар-полымя румян,Не глядите на парчовый сарафан.
Скоро девушку в полон заполонитВо пустыне тихозвонный, белый скит".
Скатной ягоде не скрыться при пути —От любови девке сердце не спасти.
<1909>
* Изба — святилище земли,*
Изба — святилище земли,С запечной тайною и раем, —По духу росной коноплиМы сокровенное узнАем.
На грядке веников ряды —Душа берез зеленоустых…От звезд до луковой грядыВсё в вещем шепоте и хрустах.
Земля, как старище-рыбак,Сплетает облачные сети,Чтоб уловить загробный мракГлухонемых тысячелетий.
Провижу я: как в верше сом,Заплещет мгла в мужицкой длани, —Золотобревный Отчий домЗасолнцевеет на поляне.
Пшеничный колос-исполинДвор осенит целящей тенью…Не ты ль, мой брат, жених и сын,Укажешь путь к преображенью?
В твоих глазах дымок от хат,Глубинный сон речного ила,Рязанский, маковый закат —Твои певучие чернила.
Изба — питательница словТебя взрастила не напрасно:Для русских сел и городовТы станешь Радуницей красной.
Так не забудь запечный рай,Где хорошо любить и плакать!Тебе на путь, на вечный май,Сплетаю стих — матерый лапоть.[3]
АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ
1
Верить ли песням твоим —Птицам морского рассвета, —Будто туманом глухимВодная зыбь не одета?
Вышли из хижины мы,Смотрим в морозные дали:Духи метели и тьмыВзморье снегами сковали.
Тщетно тоскующий взглядСкал испытует граниты, —В них лишь родимый фрегатГрудью зияет разбитой.
Долго ль обветренный флагБудет трепаться так жалко?..Есть у нас зимний очаг,Матери мерная прялка.
В снежности синих ночейБудем под прялки жужжаньеСлушать пролет журавлей,Моря глухое дыханье.
Радость незримо придет,И над вечерними намиТонкой рукою зажжетЗорь незакатное пламя.
2
Я болен сладостным недугом —Осенней, рдяною тоской.Нерасторжимым полукругомСомкнулось небо надо мной.
Она везде, неуловима,Трепещет, дышит и живет:В рыбачьей песне, в свитках дыма,В жужжанье ос и блеске вод.
В шуршанье трав — ее походка,В нагорном эхо — всплески рук,И казематная решетка —Лишь символ смерти и разлук.
Ее ли косы смоляные,Как ветер смех, мгновенный взгляд…О, кто Ты: Женщина? Россия?В годину черную собрат!
Поведай: тайное сомненьеКакою казнью искупить,Чтоб на единое мгновеньеТвой лик прекрасный уловить?
1910
