Николай Клюев - Стихотворения
До 1919 г.
[1]
* Темным зовам не верит душа, *
Темным зовам не верит душа,Не летит встречу призракам ночи.Ты, как осень, ясна, хороша,Только строже и в ласках короче.
Потянулися с криком в отлетЖуравли над потусклой равниной.Как с природой, тебя эшафотНе разлучит с родимой кручиной.
Не однажды под осени плачО тебе — невозвратно далекойЗа разгульным стаканом палачГоловою поникнет жестокой.
<1912>
* Мне сказали, что ты умерла *
Мне сказали, что ты умерлаЗаодно с золотым листопадомИ теперь, лучезарно светла,Правишь горным, неведомым градом.
Я нездешним забыться готов,Ты всегда баснословной казаласьИ багрянцем осенних листовНе однажды со мной любовалась.
Говорят, что не стало тебя,Но любви иссякаемы ль струи:Разве зори — не ласка твоя,И лучи — не твои поцелуи?
<1913>
* Дремлю с медведем в обнимку,*
Дремлю с медведем в обнимку,Щекою на доброй лапе…Дозорит леший заимкуВерхом на черном арапе.
Слывя колдуном в округе,Я — пестун красного клада,Где прялка матери-вьюгиИ ключ от Скимена-града!
Не знают бедные люди,Как яр поцелуй медвежий!..Луна — голова на блюдеГлядится в земные вежи.
И видят: поэт медведяПитает кровью словесной…Потомок Счастливый ФедяУпьется сказкой чудесной.
Прольет в хвою ПеснословаРесниц живые излуки…В тиши звериного кроваСкулят медвежата-звуки.
Словить бы Си, До для базара,Для ха-ха-ха Прова и Пуда!От книжного злого угараОсыпалось песни чудо.
И только топтыгина лапойБаюкать старые боли…О, буквенный дождик, капайНа грудь родимого поля!
Глаголь, прорасти васильками,Добро — золотой медуницей,А я обнимусь с корнямиЗемлею — болезной сестрицей!
19 ноября 1921
* Под древними избами, в красном углу,*
Под древними избами, в красном углу,Находят распятье, алтын и иглу —Мужицкие Веды: мы распяты все,На жернове — мельник, косарь — на косе,И куплены медью из оси земной,Расшиты же звездно Господней иглой.Мы — кречетов стая, жар-птицы, орлы,Нам явственны бури и вздохи метлы: —В метле есть душа — деревянный божок,А в буре Илья — громогласный пророк…У Божьей иглы не измерить ушкаМелькает лишь нить — огневая река…Есть пламенный лев, он в мужицких крестцах,И рык его чуется в ярых родах,Когда роженичный заклятый пузырьМечом рассекает дитя-богатырь…Есть черные дни — перелет воронят,То Бог за шитьем оглянулся назад —И в душу народа вонзилась игла…Нас манят в зенит городов купола,В коврижных поморьях звенящий баркасСулится отплыть в горностаевый сказ,И нож семьянина, ковригу деля,Как вал ударяет о грудь корабля.Ломоть черносошный — то парус, то руль,Но зубы как чайки у Степ и Акуль —Слетятся к обломкам и правят пиры…Мы сеем и жнем до урочной поры,Пока не привел к пестрядным берегамКрылатых баркасов нетленный Адам.
1916–1918
* На помин олонецким бабам *
На помин олонецким бабамВоскуряю кедровый стих…Я под огненным баобабомМозг ковриги и звезд постиг!
Есть Звезда Квашни и Сусека,Материнской пазушной мглы…У пиджачного человекаНе гнездятся в сердце орлы.
За резцами не вязнут перьяПеклеванных драчливых стай…Не магнит, а стряпка ЛукерьяУказует дорогу в рай.
Там сосцы тишины и крынкиС песенным молоком…Не поэты ли — сиротинки,Позабывшие Отчий дом?
Не по ним ли хнычет мутовка,Захлебываясь в дрожжах?..Как словесная бронза ковкаШепелявой прозе на страх!
Раздышалась мякишем книга,Буква Ша — закваска в переИ Казбеком блещет ковригаКаравану пестрых тире
(1921)
* Потемки — поджарая кошка *
Потемки — поджарая кошкаС мяуканьем ветра в трубе,И звезд просяная окрошкаНа синей небесной губе.
Земля не питает, не робит,В амбаре пустуют кули,А где-то над желтою ГобиПлетут невода журавли.
А где-то в кизячном улусеСкут пряжу и доят овец…Цветы окровавленной Руси —Бодяга и смертный волчец.
На солнце саврасом и рябомКлюв молота, коготь серпа…Плетется по книжным ухабамГодов выгребная арба.
В ней Пушкина череп, Толстого,Отребьями Гоголя сны,С Покоем горбатое Слово[2]Одрами в арбу впряжены.
Приметна ль вознице сторожка,Где я песноклады таю?Потемки — поджарая кошкаКрадутся к душе-воробью.
Ноябрь или декабрь 1921
* Меня хоронят, хоронят,*
Меня хоронят, хоронят,Построчная тля, жуки.Навозные проворонятЛедоход словесной реки!
Проглазеют моржа златогоВ половодном разливе строк,Где ловец — мужицкое словоЗа добычей стремит челнок!
Погребают меня так рано,Тридцатилентным бородачом,Засыпают книжным гуаноИ брюсовским сюртуком.
Сгинь, поджарый! Моя одёжа —Пестрядь нив и ржаной атлас!РазорвАлась тучами рожа,Что пасла, как отары, нас.
Я — из ста миллионов первыйГуртовщик златорогих слов,Похоронят меня не стервы,А лопаты глухих веков!
Нестерпим панихидный запах…Мозг бодает изгородь лба…На бревенчатых тяжких лапахВосплясала моя изба.
Осетром ныряет в оконцахКраснобрюхий лесной закат, —То к серпу на солнечных донцахПожаловал молот-брат.
И зажглись словесные кладыПо запечным дебрям и мхам…Стихотворные водопадыПретят бумажным жукам.
Не с того ль из книжных улусовТянет прелью и кизяком.Песнослову грозится БрюсовИзнасилованный пером.
Но ядрен мой рай и чудесен —В чаще солнца рассветный гусь,И бадьею омуты песенРасплескала поморка-Русь
1921
Молитва солнцу
Солнышко-светик! Согрей мужика…В сердце моем гробовая тоска.Братья мои в непомерном боюГрудь подставляют штыку да огню.В бедной избе только холод да труд,Русские реки слезами текут!
Пятеро нас, пять червлёных щитовРусь боронят от заморских врагов:Петра, Ляксандра, кудрявичМитяй, Федя-орленок да я — Миколай.Старший братан, как полесный медведь,Мял, словно лыко, железо и медь;Братец Ляксандр — бородища снопом,Пахарь Господний, вскормленный гумном.Митя-кудрявич, волосья как мед,Ангелом стал у небесных ворот —Рана кровавая точит лучи.Сам же светлее церковной свечи,Федюшка-светик осьмнадцать годовСгиб на Карпатах от вражьих штыков.Сказывал взводный: Где парень убит,Светлой слезинкой лампадка горит.
В волость бумага о смерти пришла,Мать о ту пору куделю пряла,Нитка порвалась…Куделя, как кровь…Много на нашем погосте крестов!Новый под елью, как сторож, стоит,Ладаном ель над родимым кадит.Петрова баба, что лебедь речной,Косы в ладонь, сарафан расшитой,Мужа кончину без слез приняла,Только свечу пред божницей зажгла.Ночью осенней, под мелким дождем,Странницей-нищей ушла с посошком…Куйте, жните, палите миры и сердца!Шар земной — голова, тучи — кудри мои,Мох — коралловый остров, и слезку певцаОмывают живых океанов струи.
* Есть две страны; одна — Больница, *
