Николай Гумилёв - Сборник стихов (электронное собрание сочинений)
Как труп, бессилен небосклон...
Как труп, бессилен небосклон,Земля – как уличенный тать,Преступно-тайных похоронНа ней зловещая печать.
Ум человеческий смущен,В его глубинах – черный страх,Как стая траурных воронНа обессиленных полях.
Но где же солнце, где лунамиГде сказка – жизнь, и тайна – смерть?И неужели не пьянаИх золотою песней твердь?
И неужели не виднаСудьба, их радостная мать,Что пеной жгучего винаЛюбила смертных опьянять?
Напрасно ловит робкий взглядНа горизонте новых стран,Там только ужас, только яд,Змеею жалящий туман.
И волны глухо говорят,Что в море бурный шквал унесНа дно к обителям наядЛадью, в которой плыл Христос.
Еще ослепительны зори...
Еще ослепительны зори,И перья багряны у птиц,И много есть в девичьем взореЕще не прочтенных страниц.
И линии строги и пышны,Прохладно дыханье морей,И звонкими веснами слышныВечерние отклики фей.
Но греза моя недовольна,В ней голос тоски задрожал,И сердцу мучительно больноОт яда невидимых жал.
У лучших заветных сокровищ,Что предки сокрыли для нас,Стоят легионы чудовищС грозящей веселостью глаз.
Здесь всюду и всюду пределыВсему, кроме смерти одной,Но каждое мертвое телоДолжно быть омыто слезой.
Искатель нездешних Америк,Я отдал себя кораблю,Чтоб, глядя на брошенный берег,Шепнуть золотое «Люблю!»
Моя душа осаждена...
Моя душа осажденаБезумно странными грехами,Она – как древняя женаПеред своими женихами.
Она должна в чертоге прясть,Склоняя взоры все суровей,Чтоб победить глухую страсть,Смирить мятежность буйной крови.
Но если бой неравен стал,Я гордо вспомню клятву нашу,И, выйдя в пиршественный зал,Возьму отравленную чашу.
И смерть придет ко мне на зов,Как Одиссей, боец в Пергаме,И будут вопли жениховПод беспощадными стрелами.
Больная земля
Меня терзает злой недуг,Я вся во власти яда жизни,И стыдно мне моих подругВ моей сверкающей отчизне.
При свете пламенных зарницДрожат под плетью наслажденийТолпы людей, зверей и птиц,И насекомых, и растений.
Их отвратительным тепломИ я согретая невольно,Несусь в пространстве голубом,Твердя старинное: довольно.
Светила смотрят все мрачней,Но час тоски моей недолог,И скоро в бездну мир червейПомчит ослабленный осколок.
Комет бегущих душный чадУбьет остатки атмосферы,И диким ревом зарычатПустыни, горы и пещеры.
И снова будет торжество,И снова буду я единой,Необозримые равнины,И на равнинах никого,
Я уйду, убегу от тоски...
Я уйду, убегу от тоски,Я назад ни за что не взгляну,Но руками сжимая виски,Я лицом упаду в тишину.
И пойду в голубые садаМежду ласково-серых равнин,И отныне везде и всегдаБуду я так отрадно един.
Гибких трав вечереющий шелкИ второе мое бытие.Да, сюда не прокрадется волк,Та м вцепившийся в горло мое.
Я пойду и присяду, устав,Под уютный задумчивый уст,И не двинется призрачность трав,Горизонт будет нежен и пуст.
Пронесутся века, не года,Но и здесь я печаль сохраню,И я буду бояться всегдаВозвращенья к жестокому дню.
Поэту
1.
Пусть будет стих твой гибок, но упруг,Как тополь зеленеющей долины,Как грудь земли, куда вонзился плуг,Как девушка, не знавшая мужчины.
Уверенную строгость береги,Твой стих не должен ни порхать, ни биться.Хотя у музы легкие шаги,Она богиня, а не танцовщица.
И перебойных рифм веселый гам,Соблазн уклонов, легкий и свободный,Оставь, оставь накрашенным шутам,Танцующим на площади народной.
И, выйдя на священные тропы,Певучести пошли свои проклятья,Пойми: она любовница толпы,Как милостыни, ждет она объятья.
2.
Под рукой уверенной поэтаСтруны трепетали в легком звоне,Струны золотые, как браслетыСумрачной царицы беззаконий.
Опьянили зоны сладострастья,И спешили поздние зарницы,Но недаром звякнули запястьяНа руках бледнеющей царицы.
И недаром взоры заблистали,Раб делил с ней счастье этой ночи,Лиру положили в лучшей зале,А поэту выкололи очи.
На пиру
Влюбленный принц Диего задремалИ выронил чеканенный бокал,И голову склонил меж блюд на стол,И расстегнул малиновый камзол.
И видит он прозрачную струю,А на струе стеклянную ладью,В которой плыть уже давно, давноЕму с его невестой суждено.
Вскрываются пространства без конца,И, как два взора, блещут два кольца.Но в дымке уж заметны острова,Где раздадутся тайные слова,И где венками белоснежных озИх обвенчает Иисус Христос.
А между тем властитель на негоВперил свой взгляд, где злое торжество,Прикладывают наглые шутыЕму на грудь кровавые цветы,И томная невеста, чуть дрожа,Целует похотливого пажа.
Анна Комнена
Тревожный обломок старинных потемок,Дитя позабытых народом царей,С мерцанием взора на зыби БосфораСледит беззаботный полет кораблей.
Прекрасны и грубы влекущие губыН странно-красивый изогнутый нос,Но взоры унылы, как холод могилы,И страшен разбросанный сумрак волос.
У ног ее рыцарь надменный, как птица,Как серый орел пиренейских снегов,Он отдал сраженья за стон наслажденья,За женский, доступный для многих аликов.
Напрасно гремели о нем менестрели,Его отличали в боях короли.Он смотрит, безмолвный, как знойные волны,Дрожа, увлекают его корабли.
И долго он будет ласкать эти грудиИ взором ловить ускользающий взгляд.А утром, спокойный, красивый и стройный,Он выпьет коварно предложенный яд.
И снова в апреле заплачут свирели,Среди облаков закричат журавли,И в сад кипарисов от западных мысовЗа сладким позором придут корабли.
Н снова царица замрет, как блудница,Дразнящее тело свое обнажив.Лишь будет печальней, дрожа в своей спальне,В душе ее мертвый останется жив.
Так сердце Комнены не знает измены,Но знает безумную жажду игрыИ темные муки томительной скуки,Сковавшей забытые смертью миры.
Судный день
В. И. Иванову
Раскроется серебряная книга,Пылающая магия полудней,И станет храмом брошенная рига,Где, нищий, я дремал во мраке будней.
Священных схим озлобленный расстрига,Я принял мир и горестный и трудный,Но тяжкая на грудь легла верига,Я вижу свет… то день подходит судный.
Не смирну, не бдолах, не кость слоновью,Я приношу зовущему пророкуБагряный ток из виноградин сердца,
И он во мне поймет единоверца,Залитого, как он, во славу рокуБлаженно-расточаемою кровью.
Нежданно пал на наши рощи иней...
