Рабиндранат Тагор - ...Это не сон! (сборник)
Глава 16
Ночь застала Ромеша за работой. Он рассылал всем приглашенным письма. Наконец он лег в постель, но сон не шел к нему. Мысли то мрачные, то светлые проносились в его голове; они сливались, подобно волнам Ганги и Джамуны, и не давали ему ни минуты покоя. Он долго ворочался с боку на бок, потом встал и подошел к окну. Одна сторона пустынного переулка была погружена в тень, вдоль другой лежала ослепительная дорожка лунного света.
Ромеш стоял неподвижно. Глубокий покой и бесконечность вселенной, где нет ни сомнений, ни вражды, глубоко взволновали и покорили его. Ему представилось, будто, выйдя из-за кулис безграничного и молчаливого мира, под звуки неслышной мелодии, появляются жизнь и смерть, труд и отдых, начало и конец. В своем воображении он видел, как из далекой страны света и тьмы во вселенную, залитую сиянием звезд, вступает любовь мужчины и женщины.
Ромеш медленно поднялся на крышу и стал смотреть на дом Онноды-бабу. Вокруг было тихо. Лунный свет ткал прихотливые узоры на стенах дома, под карнизами, на темных впадинах дверей и окон, на глинобитной изгороди.
Какое чудо! Здесь, в этом людном городе, в неприметном доме, в скромной женщине скрывалось настоящее чудо!
Много в столице разных людей: студентов и адвокатов, чужестранцев и местных жителей, – но только одному из всех этих простых смертных, ему, Ромешу, довелось молча стоять у окна в золотистом свете осеннего солнца, рядом с этой девушкой и чувствовать, как весь мир и его собственная жизнь плывут по волнам бесконечно радостной тайны, – и это было чудесно! В нем самом сегодня произошло чудо, свершилось чудо и рядом с ним.
До глубокой ночи ходил Ромеш по крыше. Тонкий серп луны постепенно скрылся за домом на противоположной стороне улицы, ночная тьма плотнее окутала землю. Только небо все еще светилось в прощальных объятиях лунного света.
Усталое тело Ромеша охватил озноб. Какой-то неведомый страх сжал его сердце. Он вспомнил, что завтра ему снова предстоит борьба на жизненной арене.
На небесном челе заботы не провели ни единой морщины; лунный свет не тускнел от беспокойных стремлений; ночь была безмятежно спокойна, а вселенная с ее бесчисленными звездными мирами погружена в долгий сон. Только людским невзгодам и тревогам нет конца. Счастье и горе, трудности и бедствия непрерывно волнуют человеческое общество. С одной стороны – вечный покой бесконечности, с другой – вечная борьба на земле! И Ромеш, весь во власти невеселых дум, спрашивал себя, как могут существовать одновременно такие противоположности! Еще совсем недавно любовь вставала перед ним из глубин вселенной, величественная в своем спокойствии; теперь же он видел ее в окружении реального мира, полного борьбы. Труден и усеян терниями ее путь. Какой же из двух образов призрачный и какой истинный?
Глава 17
На следующий день с утренним поездом вернулся с запада Джогендро. Была суббота, а на воскресенье назначена свадьба Хемнолини. Однако, подходя к дверям родного дома, Джогендро не заметил никаких признаков предстоящего торжества. Дом не был украшен гирляндами из зелени деодара[61], как ожидал Джогендро, и по-прежнему ничем не отличался от своих неприглядных и грязных соседей.
Юноша со страхом подумал, не заболел ли кто-нибудь в семье. Однако, войдя в дом, увидел, что стол для него накрыт, а Оннода-бабу, сидя перед недопитой чашкой чая, читает газету.
– Здорова ли Хем? – поспешно спросил Джогендро.
– Совершенно здорова.
– А что со свадьбой?
– Отложена до следующего воскресенья.
– Почему?
– Спроси об этом у своего друга. Ромеш соблаговолил нам сообщить только одно: у него очень важное дело и свадьбу придется отложить!
Беспечность отца привела Джогендро в негодование.
– Стоит мне уехать, – воскликнул он, – как у вас непременно случаются всякие неприятности! Ну что за неотложное дело может быть у Ромеша? Он совершенно независим. Близких родственников у него почти не осталось. Если его денежные дела не в порядке, не знаю, почему бы не сказать этого прямо. И с какой стати вы так легко согласились на его просьбу?
– Все это вполне справедливо, – заметил Оннода-бабу. – Но ведь Ромеш никуда не сбежал, пойди и расспроси его сам.
Джогендро, обжигаясь, торопливо выпил чашку чая и вышел.
– Подожди, Джоген, зачем так спешить. Поел бы сначала, – крикнул вслед ему Оннода-бабу.
Но Джогендро уже не слышал его. С шумом ворвавшись в дом, где жил его друг, он еще с лестницы стал громко звать:
– Ромеш, Ромеш!
Но Ромеша нигде не было. Джогендро не нашел его ни в спальне, ни в кабинете, ни на крыше, ни в нижнем этаже. После упорных поисков он наконец наткнулся на слугу.
На вопрос, где хозяин, слуга ответил, что господин уехал рано утром, взяв с собой немного вещей. Он сказал, что вернется через четыре-пять дней. Куда уехал Ромеш, слуга не знал.
С угрюмым видом Джогендро вернулся домой и снова сел за стол.
– Что случилось? – спросил Оннода-бабу.
– Неизвестно, что будет дальше, – мрачно ответил Джогендро. – Человек не сегодня завтра должен стать мужем твоей дочери, а ты, хоть он и живет рядом, даже не поинтересуешься, чем он занимается, куда уезжает.
– Как же так? Ведь он еще вчера вечером был дома!
– Вот видишь! – вспылил Джогендро. – Ты даже не знал, что он собирается куда-то ехать. Его слуга тоже не имеет понятия, где он теперь. Мне очень не нравится эта игра в прятки. Не понимаю, отец, как ты можешь так спокойно ко всему относиться.
После такой отповеди Оннода-бабу постарался придать лицу озабоченное выражение и как можно внушительнее произнес:
– В самом деле, что все это значит?
Ромешу ничего не стоило бы накануне вечером попрощаться с Оннодой-бабу, но беспечному юноше это и в голову не пришло. Он полагал, что «важное дело», на которое он сослался, вполне достаточное оправдание для любых отлучек. Поэтому он с таким спокойствием и занялся выполнением того, что признавал своим неотложным долгом.
– Где Хемнолини? – спросил Джогендро.
– Сегодня она рано выпила чай и сразу ушла наверх, – ответил Оннода-бабу.
– Бедняжка, ей, наверно, стыдно за столь странное поведение Ромеша, и она боится со мной встретиться.
С этими словами Джогендро поднялся наверх, чтобы успокоить страдающую и удрученную сестру.
Хемнолини сидела в гостиной одна. Заслышав шаги Джогендро, она поспешно схватила какую-то книгу, делая вид, что занята чтением. Как только брат вошел в комнату, она отложила книгу и, поднявшись ему навстречу, с веселой улыбкой сказала:
– Когда же ты приехал, дада? Не скажу, чтобы ты выглядел очень довольным.
– По-моему, радоваться нечему, – ответил Джоген, опускаясь в кресло. – Мне все известно, Хем. Но ты, пожалуйста, не расстраивайся. Так получилось потому, что меня не было дома. Я все улажу. Кстати, Хем, Ромеш объяснил тебе свой поступок?
Хемнолини оказалась в затруднительном положении. Для нее были нестерпимы все эти подозрения относительно Ромеша, поэтому ей не хотелось говорить брату, что Ромеш ничего ей не объяснил. Однако она не умела лгать.
– Ромеш хотел рассказать мне все, – ответила она, – но я решила, что для меня это не так уж важно.
«В ней говорит оскорбленное самолюбие, – подумал Джогендро. – Это вполне естественно». А вслух сказал:
– Тебе не о чем беспокоиться, Хем. Сегодня же я выясню, что заставило его поступить подобным образом.
– Да я вовсе и не беспокоюсь, – отозвалась Хемнолини, рассеянно перелистывая лежавшую у нее на коленях книгу. – И вообще не хочу, чтобы ты приставал к нему с расспросами.
«Опять гордость», – подумал Джогендро.
– Это не твоя забота, – заметил он и уже намеревался уйти, когда Хемнолини стремительно поднялась с кресла.
– Не надо с ним это обсуждать, дада. Что бы вы о нем ни думали, для меня он всегда будет вне всяких подозрений.
Только теперь Джогендро вдруг понял, что в словах сестры звучит отнюдь не обида. Со смешанным чувством любви и жалости он, усмехнувшись про себя, подумал: «Уж эти мне образованные девицы!.. Не имеют никакого представления о жизни. Столько училась, столько знает, а вот столкнулась с обманом, и не хватает жизненного опыта, чтобы разобраться во всем».
Сравнивая эту беззаветную преданность с лицемерием Ромеша, Джогендро еще больше ожесточился. В сердце его созрела решимость во что бы то ни стало узнать причину отсрочки свадьбы. Он вторично сделал попытку уйти, но Хемнолини схватила его за руку:
– Дада, обещай мне, что ты ни словом не обмолвишься с ним об этом.
– Там видно будет.
– Нет, дада, не «видно будет», а дай мне слово, иначе я не отпущу тебя. Верь мне, вам совершенно не о чем беспокоиться! Ну, сделай это ради меня!
Видя такое упорство Хемнолини, Джогендро решил, что Ромеш все ей сказал. Но ведь такую, как Хем, ничего не стоит обмануть какой-нибудь небылицей.
– Послушай, Хем, – сказал он, – тут дело не в подозрительности. Когда девушка собирается замуж, люди, на попечении которых она находится, должны выполнить по отношению к ней свой долг. Возможно, вы прекрасно поняли друг друга и всем довольны – это уж ваше дело. Но ведь этого недостаточно, нужно, чтобы между женихом и нами тоже было полное взаимопонимание. И, правду говоря, Хем, выслушать его объяснения сейчас важно именно нам, а не тебе. Ведь после свадьбы мы уже не будем вмешиваться в ваши дела. – С этими словами Джогендро поспешно вышел.
