Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 2)

489

Всегда сулит улов и фартнадежда — врунья и беглянка,а дальше губит нас азартили случайная подлянка.

490

Что стал я ветхий старичок,меня не гложет грусть,хотя снаружи я сморчок,внутри — солёный груздь.

491

Душа полна пренебреженияк боязни сгинуть и пропасть,напрасны все остережения,когда уму диктует страсть.

492

Не ведает ни берега, ни днаслияние судьбы и линий личных,наружная живётся жизнь одна,а внутренние — несколько различных.

493

Мы когда судьбе своей перечим,то из пустоты издалекадружески ложится нам на плечилёгкая незримая рука.

494

Чтобы избегнуть липких нитейхлопот и тягот вероятных,я сторонюсь любых событий,душе и разуму невнятных.

495

Конечно, это горестно и грустно,однако это факты говорят:евреи правят миром так искусно,что сами себе пакости творят.

496

Бог учёл в живой природедаже духа дуновение:если деньги на исходе,то приходит вдохновение.

497

Земное бытиё моё густое —не лишнее в цепи людской звено,я сеял бесполезное, пустое,никчёмное, но всё-таки зерно.

498

Сижу я с гостями и тихо зверею,лицо — карнавал восхищения:за что пожилому больному евреютакое богатство общения?

499

Есть между сном и пробуждениемдуши и разума игра,где ощущаешь с наслаждением,что гаснуть вовсе не пора.

500

Век ушёл. В огне его и блудеяркая особенность была:всюду вышли маленькие людина большие мокрые дела.

501

Я друг зелёных насажденийс тех лет, когда был полон сили много дивных услажденийв тени их зарослей вкусил.

502

Уже давно стихов моихтечёт расплавленный металл,не сможет мир забыть о них,поскольку мир их не читал.

503

Не зря читал я книги, дух мой рос,даёт сейчас мой разум безразмерныйна самый заковыристый вопрос —ответ молниеносный и неверный.

504

Я с незапамятной порыдушой усвоил весть благую,что смерть не выход из игры,а переход в игру другую.

505

Давно уже явилось невзначайко мне одно высокое наитие:чем гуще мы завариваем чай,тем лучшее выходит чаепитие.

506

Еврейский дух — слегка юродивый,и зря еврей умом гордится,повсюду слепо числя родинойчужую землю, где родится.

507

Как долго гнил ты, бедный фрукт,и внешне тухлый, и с изнанки,ты не мерзавец, ты — продуктроссийской чёрной лихоманки.

508

Выбрав одинокую свободу,к людям я с общеньем не вяжусь,ибо я примкну ещё к народуи в земле с ним рядом належусь.

509

Совершенно обычных детеймы с женой, слава Богу, родители;пролагателей новых путейпусть рожают и терпят любители.

510

Хотя стихи — не то, что проза,в них дух единого призвания,и зря у кала и навозатакие разные названия.

511

В обед я рюмку водки пью под супи к ночи — до бровей уже налит,а те, кто на меня имеет зуб,гадают, почему он так болит.

512

Все помыслы, мечты и упованиястановятся живей от выпивания.

513

Дух надежды людям так угоден,что на свете нету постояннеемифа, что по смерти мы уходимв некое иное состояние.

514

На некоторой стадии подпитиявсё видится ясней, и потомустановятся понятными события,загадочные трезвому уму.

515

Густеет, оседая, мыслей соль,покуда мы свой камень в гору катим:бесплатна в этой жизни — только боль,за радости мы позже круто платим.

516

Обманываться — глупо и не надо,ведь истинный пастух от нас сокрыт,а рвутся все козлы возглавить стадо —чтоб есть из лакированных корыт.

517

Финал кино: стоит кольцомдесяток близких над мужчиной,а я меж них лежу с лицом,чуть опечаленным кончиной.

518

Жизнь моя ушла на ловлю слова,службу совратительному змею;бросил бы я это, но другогоделать ничего я не умею.

519

Сотрись, не подводи меня, гримаса,пора уже привыкнуть, что ровесники,которые ни рыба и ни мясо,известны как орлы и буревестники.

520

Моя шальная головане переносит воздержанияи любит низкие словаза высоту их содержания.

521

Я злюсь, когда с собой я ссорюсь,переча собственной натуре,а злит меня зануда-совесть,никак не спится этой дуре.

522

Политики весьма, конечно, разныи разные блины они пекут,но пахнут одинаково миазмы,которые из кухонь их текут.

523

Уже для этой жизни староватя стал, хотя умишко — в полной целости;всё время перед кем-то виноватоказываюсь я по мягкотелости.

524

В российской оперетте историческойтеперь уже боюсь я не солистов,а слипшихся слюной патриотическойхористов и проснувшихся статистов.

525

Возможно, мыслю я убого,но я уверен, как и прежде:плоть обнажённая — намногодуховней, нежели в одежде.

526

Девицы с мечтами бредовыми,которым в замужестве пресно,душевно становятся вдовамигораздо скорей, чем телесно.

527

Печально мне, что нет леченияот угасания влечения.

528

Конечно, Ты меня, Господь, простишьза то, что не молился, а читал,к тому же свято чтил я Твой престиж:в субботу — алкоголь предпочитал.

529

Где б теперь ни жили, с нами навсегдамноговековая русская беда.

530

Весь век меня то Бог, то дьяволтолкали в новую игру,на нарах я баланду хавал,а на банкетах ел икру.Я написать хочу об этом,но стал я путаться с годами:не то я крыл туза валетом,не то совал десятку даме.Плывут неясной чередойтуманы дня, туманы ночи...Когда-то был я молодой,за что-то баб любил я очень.

531

Век мой суетен, шумен, жесток,и храню в нём безмолвие я;чтоб реветь — я не горный поток,чтоб журчать — я ничья не струя.

532

Подумав, я бываю поражён,какие фраера мы и пижоны:ведь как бы мы любили наших жёнкогда б они чужие были жёны!

533

Везде, где пьют из общей чаши,где песни звук и звон бокалов,на всяком пире жизни нашейвокруг полным-полно шакалов.

534