Велимир Хлебников - Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены
Козодой – птица, ведущая ночной и сумеречный образ жизни..
Муций Сцевола – герой древнеримской истории (VI в. до н. э.), получивший прозвище «Левша» (Сцевола), потому что он держал меч в левой рукой, так как правую сжег на жертвенном огне (см. СС, 2. С. 500). Мотив клятвенного сожжения руки юношей см. в пьесе «Таинство дальних».
Манлий Капитолийский – герой древнеримской истории (IV в. до н. э.), казнивший сына за нарушение дисциплины.
Ошибка смерти*
Впервые: Ошибка смерти. 1917. Вошла в СП, IV, 1930. Датируется по дневниковой записи: «23 ноября 1915 написал победу над смертью – „Ошибка смерти“» (СП, V. С. 333). Среди многочисленных у Хлебникова образно-смысловых представлений танатологической тематики можно отметить как ступени движения к пьесе: сопоставление слов «смерить» и «смерть» в «Маркизе Дэзес» (см. С. 383); деталь автобиографической заметки 1914 г.: «Вступил в брачные узы со Смертью и, таким образом, женат» (НП, 1940. С. 352); стихотворение «Жены смерти», датированное 22 сентября 1915 г. (СС, 1. С. 336) и др.
Возможный изобразительный источник пьесы – офорт «Смерть на маскараде» Фелисьена Ропса (см. СС, 1. С. 508), интерес к творчеству которого мог инициировать Н. Н. Евреинов (см. СС, 3. С. 456) – автор критического очерка и составитель альбома «Фелисьен Ропс» (1910). Присутствие образов этого бельгийского художника в сознании русского поэта впервые проанализировал С. Н. Толстой в очерке «Велимир Хлебников» (1933, 1972-76), в главе «По следу ведьмы» (Собрание сочинений. Т. 3, М., 2001. С. 384–388). См. также: Хенрик Баран. О визуальных источниках текстов Хлебникова //О Хлебникове. Контексты. Источники. Мифы. М., 2002.
Пьеса полемизирует с «Победой смерти» Ф. Сологуба (см. СС, 1. С. 427), которого Хлебников назвал «гробокопателем» и поместил в ряд проповедников смерти («Учитель и ученик», 1912).
Концептуально «Ошибка смерти» связана с «Пиром во время чумы» Пушкина. См. в письме М. В. Матюшину, посланном из Астрахани 18 июня 1913 г. в связи со смертью Е. Г. Гуро (1877–1913): «Собственно смерть есть один из видов чумы, и, следовательно, всякая жизнь всегда и везде есть пир во время чумы. Поэтому, помня Мери, следует ли поднять в честь ее чаши веселья?» (НП, 1940. С. 365).
В рецензии на «Ошибку смерти» М. А. Кузмин отмечал, что пьеса написана «необыкновенно сильными и крепкими стихами и прозой… Чем-то напоминает „Балаганчик“ Блока, особенно в конце. Хлебников пользуется приемом „причудливости“ (Die Laune) немецких романтиков, перешедшим по наследству к А.Блоку… При всей своей доступности, (может быть, в связи с нею) эта книга не так характерна для Хлебникова, как хотя бы „Мирсконца“ или „Дети Выдры“» (ж. «Северные записки». Пг., 1917. Январь. С. 263–264). О. Э. Мандельштам в своем стихотворении «Соломинка» использовал мотив выпивания смерти из пьесы Хлебникова, которую он назвал «трагической буффонадой». Поздний автокомментарий Хлебникова: «„Ошибка смерти“ – мрачная, тяжелая вещь, подводные камни…» (РГАЛИ). Из воспоминаний современника – композитора и теоретика нового искусства А. С. Лурье (1891–1966): «Эту пьесу Хлебников очень любил и придавал ей большое значение» (А. Лурье. Наш марш // «Новый журнал». Нью-Йорк, 1969. № 94).
2 ноября 1917 г. Хлебников, В. Татлин и А. Лурье подписали «Договор» о театральном представлении: «„Комплект вещей“: 1) „Ошибка Барышни Смерти“ 2) „Госпожа Ленин“ 3) „13 в воздухе“. Автор: В. Хлебников. Режиссер: В. Хлебников. Художественная постановка: В.Евгр. Татлин. Проиграно будет дружиной искусств в числе 13 человек. Постановка этих вещей помимо Викт. Вл. Хлебникова, Влад. Евгр. Татлина и Артура Серг. Лурье, считается нарушением их прав и обеспечивается неустойкой в 300 000 рублей. Ведение переговоров поручается Влад. Евгр. Татлину. – Велимир Хлебников. Владимир Татлин. Артур Лурье» (Цит. по статье: Давид Бернштейн. Про страницу из жевержеевского альбома, или о Катерине Ивановне Туровой и Хлебникове // Терентьевский сборник. М., 1996). Эта театральная идея не реализовалась (пьеса «13 в воздухе» утеряна; см. примем, на С. 395). Прижизненная постановка «Ошибки смерти» с участием автора состоялась в Ростове-на-Дону в августе-сентябре 1920 г. (Березарк И. Встречи с Хлебниковым //ж. «Звезда». Л., 1965. № 12. С. 176). В 1976 г. в Риме пьеса была поставлена авангардным театром «Патагруппо» (Творения, 1986. С. 690).
Тринадцатый гость – подзаголовок пьесы – контаминация «Тринадцатого апостола» (первоначального названия поэмы Маяковского «Облако в штанах», 1915) и «Каменного гостя» Пушкина.
Харчевня веселых мертвецов-трупов – ср. в стихотворении Э.Верхарна (СС, 2. С.517) «Мор»(перевод В.Брюсова):
Смерть себе спросила кровиЗдесь, в трактире «Трех гробов»…
Запевало – функция Председателя из «Пира во время чумы» Пушкина; «Председатель… чумы» из статьи 1916 г. «Второй язык» (СП, V. С. 210) по смысло-звуковой ассоциации мотивировал «Председателя чеки» (СС, 3. С. 288).
Много вервий – то есть волос (вервь, по словарю Даля, нить или прядь нитей).
Мой череп… как друга стакан именной – ср. «Послание Дельвигу» Пушкина (1827):
Прими ж сей череп, Дельвиг; онПринадлежит тебе по праву.
Изделье гроба превратиВ увеселительную чашу…
Корень из нет-единицы – см. СС, 1. С. 451; постоянный у Хлебникова образ мнимости как числовой сущности поэтического воображения.
Ты часы? Мы часы! – связано с репликой Арлекина из пьесы Н. Н. Евреинова «Веселая смерть»; «Мои часы сочтены… Который час?.. А мои часы не врут?»
Пьет вишневый сок из стеклянного стакана – в стихотворении Э.Верхарна «Мор»: «Смерть сидит у огня, / Пьет за стаканом стакан и качается…»; одновременно перекличка с клюквенным соком, брызнувшим из головы Паяца в пьесе А.Блока «Балаганчик».
Город Глупов – очерки М. Е. Салтыкова-Щедрина о «Глупове» и «глуповцах», которые легли в основу «Истории одного города» (1869); см. СС, 1. С. 356.
У меня ни капли сострадания. Я весь из жестокости – ср. в поэме Маяковского «Облако в штанах»: «У меня в душе ни одного седого волоса, / И старческой нежности нет в ней!»
Мой череп у тебя, у силача – ср. «будетлянских силачей» в пьесе Крученых «Победа над солнцем».
Свист свирелей из берцовых костей человека… – ср. «свирели» и воющие «кости» в стихотворении «Бех» (СС, 1. С. 295), а также сходные образы: «флейты из человеческих костей» в кн. Бальмонта «Белые зарницы», 1908. С. 180; поэму Маяковского «Флейта-позвоночник».
Боги*
Впервые: СП, IV, 1930. Печатается по рукописи (РГАЛИ). Дневниковая запись Хлебникова: «19.XI.21 года написаны боги заумью – „брувуруру“» (РГАЛИ). Особо датировано вступительное стихотворение «Туда, туда…», имеющее здесь композиционное значение эпиграфа; ср. СС, 2. С. 51, 521 и СС, 3. С. 281. См. в сверхповести «Зангези» (1922): плоскость II «Боги».
Сюжет пьесы прямо перекликается с V частью философской драмы Г.Флобера «Искушение святого Антония» (русск. пер. 1907 г.), где перед отшельником проходят идолы всех времен и народов – из дерева, металла, гранита, сшитых шкур; старые и молодые; животнообразные и человекоподобные, представая в разных метаморфозах и обличьях.
Два экспозиционных перечня персонажей не исчерпывают божественный пантеон пьесы «Боги», олицетворяющий разнообразие мировых культур. Общение богов на «заумном» языке естественно для концепции Хлебникова о разъединении мира земными «умными» языками (см. СС, 2. С. 519) и задает смысловую перспективу всей вещи, сочетая в ряде реплик «заумное» с «умным» (вариант «соединения звездного языка и обыденного»). См.: Гаспаров М. Л. Считалка богов (о пьесе Хлебникова «Боги») // сб. Русский авангард в кругу европейской культуры. М., 1994.
Анче-Патяй, Чомпас – верховные божества мордовского язычества; см. примеч. к поэме «Напрасно юноша кричал…» (СС, 3. С. 438).
Кали – др. – инд. «черная»; жена бога Шивы, олицетворяющая губительные силы его энергии; богиня смерти.
Велес – см. СС, 3. С.448.
Стрибог – см. примеч. на С. 346.
Ундури (Андури) – см. СС, 3. С. 444.
Локи, Балъдур (Бальдр) – боги скандинавской мифологии; хитрый и коварный Локи считается причастным к гибели мудрого и смелого Бальдра («Младшая Эдда»), смерть которого становится предвестием гибели всех богов.
Пружина чахотки*
Впервые: СП, IV, 1930.
В данном издании датируется по черновому наброску (РГАЛИ) с пометой «21.1.22 г.»
К подзаголовку (см. примеч. на С. 377) примыкает автокомментарий в черновике – «Сокращенный Шекспир». Возможно, отправной точкой для Хлебникова стало рассуждение Вяч. Иванова о жанровых особенностях романа Достоевского, который «…отличается от трагедии тем, что… мы имеем перед собой как бы трагедию потенцированную, внутренне осложненную и умноженную в пределах одного действия: как будто мы смотрим на трагедию в лупу и видим в ее молекулярном строении отпечатление и повторение того же трагического принципа» (В.Иванов. Борозды и межи. М., 1916. С. 21). С этим определением связана идея математических соотношений в явлениях микро- и макромиров, всегда волновавшая Хлебникова (например, «поверхность кровяного шарика равна поверхности земного шара, деленной на 365 в десятой степени» (СП, V. С. 242). Ср. в статье И.Игнатьева «Эго-футуризм»: «Разве жизнь – не сплошая борьба? Даже в нашей крови ведут непримиримую борьбу вечные враги – кровяные шарики и не будь этой борьбы – тело умерло бы» («Засахаре кры. Эдиция V». СПб., 1913). Пример еще более впечатляющий (и по смыслу и по времени) – «Двенадцать» А. Блока:
