Стихи: Русь замысловатая - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
разговоры говорили,
о кустах да о грядках:
всё ль на огороде в порядке?
А ещё шушукались о голубике,
малине, морошке, чернике.
Много трепались о лесе:
чертях, водяных и бесах.
И самое главное, леший:
завалит, если ты пеший;
а ежели на кобыле,
проедешь — она ему мила!
На коне ж далеко не пустит,
его вкруговую пустит:
загоняет, изморит.
Слышь, что народ говорит?
А народ всегда прав,
ведь у него нет прав!
Видишь, у нас одни ёлки
и иголки, иголки, иголки.
Мы в сибири народ колючий,
потому что мороз у нас злючий.
Поэтому царь до нас не доедет.
А если доедет, то встретит
нашего лешего — деда Егора,
с ума давненько сошёл он:
топорик где-то нашёл
да по тайге всё бродит,
царя зовёт. Тот не приходит.
Мужики от сохи до сохи
От сохи до сохи
мужики, мужики,
мужики, мужики, мужичишки:
малёнки, мальчонки, мальчишки —
крепыши, худыши и пышки,
падающие у борозды,
не вернувшиеся с войны.
Мужику любого роста
в свой дом войти непросто:
огреют иль обогреют,
накормят или побреют?
А если дом пуст,
то зубов слышен хруст
и запах конины
в спину:
— Нет, подруга, тебе сюда не положено,
хоть ты и неплохо сложена,
но меня бы устроила баба
да кучу деток в награду!
Мужикам, мужикам, мужичонкам
нужны пацаны, девчонки
для продолжения рода,
да щит и меч от уродов!
А ещё мужику нужно поле,
только в поле мужицкая воля,
только в поле мужицкое счастье.
«Но, пошла…» Беды, чёрт возьми, здрасьте!
Мать плохая
Твори добро и кидай его в воду:
будут в воде бутерброды,
прорастут в воде апельсины
и сумасшедшие арлекины
захохочут — не будет мочи!
Радостные гуляют дочи
по воде и маму ругают:
мама такая, мама сякая,
мама самая у них плохая!
А в чём провинилась мама?
— Да что-то не то сказала,
как-то не так повернулась,
не по-правильному оглянулась,
залезла в наши тетрадки,
пересчитала оценки, закладки
в книжках перемешала.
В общем, мама у нас плохая!
Твори добро и кидай его в воду.
Жуй с колбасой бутерброды
да ругай свою мать,
тебе есть что терять:
сладких кило апельсинов,
бешеных арлекинов
и подружек целую кучу.
Нет, я вас не замучаю,
мои милые дочки.
Поставлю на ноги прочно
и отойду в сторонку.
Желаю вам по ребёнку,
а будут деньги — по двое.
И не надо вам моей доли.
Лишь одно пожелаю:
творите добро и кидайте
его запросто в воду.
Будут в воде бутерброды,
прорастут в воде мандарины,
да внуки, жуя апельсины,
радостно захохочут —
о бабушку зубки поточат!
Жила я у маменьки
Ой, жила бы я у маменьки
до самой своей смертушки,
и игрались мои детушки
до смертушки моей матушки
на руках у бабушки,
ели её оладушки.
Как жила бы я у маменьки
и летом, и зимой,
а если б снегом закидало наш дом,
то мы б хоронились в нём
от вражинов лютых,
от дедов согнутых
да от разных дураков!
Я б спала даже без снов,
если б с маменькой жила.
Где ты, мама? Умерла.
Коротко
С днём рожденья, Игорёк,
ты зачем в дом приволок
две чужие зубных щётки,
говоришь, что для трещотки?
Ну и да, ну и конечно,
я ведь тоже с тобой честна:
сижу дома, не гуляю,
просто чисто прибираю!
* * *
Мы крестились у реки,
пришли наши мужики,
нас раздели догола
и гоняли до утра
по заснеженной реке.
Кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе!
А болели мы все вместе.
Зато теперь мы им — невесты!
* * *
Подарите жене шубу,
шубу подарите… две!
А без шубы не будет ведь счастья.
И жена во сне
имя станет шептать другое
(Егор, например). Чужое
кольцо у неё на пальце появится.
А какому мужу это понравится?
* * *
Прожила я в горе, прожила я в радостях
и в маленьких, маленьких гадостях
от своих лучших подруг.
Вот и думаю: может, это от мук
или судьба такая,
чтобы я опять была холостая.
* * *
Заболела я «проказой»,
самой гадостной заразой —
как пошла рожать ребят,
мал-малее пострелят:
десять ласковых девчонок,
десять драчунов мальчонок.
И удержу нету мне.
Какое бешенство в селе!
* * *
Ты, Серёжа, с такой рожей
не ходил бы к нам: негоже
целоваться при людях,
когда баба на сносях!
* * *
Не ходите, бабы, на тот свет,
там зачем-то выключили свет
и большие тянут провода
в никуда, в никуда, в никуда.
* * *
Не было счастья на свете,
да по несчастью родились дети,
выросли и отправились в школу.
Вот и счастье. Никто и не спорит.
* * *
Коль зло кругом — то жена в дом!
А ежели летает — ей Бес с небес моргает.
* * *
В чём бы баба любовника ни обвиняла —
ему всё мало!
* * *
Ряженые казаки — это тоже мужики.
А куда нам, бабам, деваться то?
* * *
Всё налажено — жизнь любовью не изгажена.
Дедушки и Бабушки
Дед планетный, за всех людей повинный
На планете сидит дед,
во сто шуб одет,
а этому деду
и сто лет нету.
Сидит дед больной
и трясёт своей клюкой:
«Где ты, смертушка моя,
позабыла про меня?»
А Смерти было недосуг:
она ходила всё вокруг
да около меня:
«Где тут девка? Я пришла!»
Я в печали стих пишу,
а на Смерть и не гляжу:
«Уходи отсюда,
дед тя ждёт, паскуда!»
Уходила Смерть от меня,
но к деду нашему не шла,
лишь кричала ему:
«Не отдам тебе Землю,
корабли пущу ко дну!»
А у деда вина;
во все стороны пошла:
он за всех людей вину
взвалил на голову свою.
Вот потонет корабля.
Дед: «Опять вина моя!»
Революция, пожар…
У деда боль и в горле жар.
Ах, дед, дедок,
как ты жил без порток,
умирай теперь за так,
коли сам не дурак.
Как по красной даль-дали
не плывут уж корабли,
ни пожаров, ни бунтов.
Дед сидит к всему готов,
он сидит и смотрит вдаль:
ни живет ли где печаль,
ни плескаются ль