Андрей Плигузов - Стеклянная гора
14 июля 1985
***
Я стол очистил от бумажной сетибылой работы. В опустевшем домеперебираю мутные стаканыс холодным молоком, и долгий августтечет сквозь звезды, и любовь моястоит на страже у забытой жизничуть-чуть кося зрачком, с полуулыбкой,зажатой в уголках большого рта.Гляжу, и лень переводить в стихинебесный свет, проржавленную крышу,послушный воск знакомых детских лици дудочку, которая к губамльнет, будто губы, пахнущие дымом.
5 августа 1986
***
Лето съедено тополиной молью.Мелкая бабочка с усердием первого ученикатычется в стол. Дом устал от ремонта,от голых куп, покалывающих выбеленные бока.Жить без усердья, с утра попить молока,полистать Набокова, вспомнить шахматы, Лондониз уходящего века, как с Авраамова лоназапустить голубка -и писать в стихахо Москве, которую поздно менять на дачу,о грязной Яузе, о пьяных очередях,о первой любви, о которой, скулы сведя,не вспоминал, о той предсмертной удачеотразиться рядом, скользить, покуда каналне сольется с рекой, ожидая новых подачек.
6 августа 1985
***
Август, велосипедисты,загород, дачный дом.Солнце сочится сквозь листьязолотым дождем.Загорелые голени,насмешливое лицо –боги от этого гонорапотеряли сон.В вечереющей спелостикак залитые в стекло –Леда с царственным Лебедем,Ганимед с Орлом.
6 августа 1986
***
Волна, пробежавшая в кронах,Тебя не минует.В ветвях, словно новорожденные,Птицы уснули.В мгновенном покоеОдин только ты неспокоен.И тучка висит над рекой.Как паерок над строкою.
1 сентября 1986
***
Это наш дом, и время его щадит.Мы живем здесь так, будто все прошло,и мы давно на небе. У мертвеца на губахзапеклось серебро, он приходит что-то сказать,но молчит. И я боюсь говорить.Под утро волчата ложатся в мою постель,мы горим в огне, монахи смотрят в огонь,а над домом кружит орел. Лень сочинять.Страшно богу попасться в когти, спокойнейв землю лечь или прямо в огонь лицом.
2 октября 1986
***
Приходи туда, где стеклянная гора,Где вода-слюда. Я тебя видалВ золотых садах, где сластит ветер.Я дождусь тебя там, где тело — пепел,Там где тьма светитИ как белая бумага слепит.
25 октября 1986
***
Ледяное море, чашу, поднятую к губам,мимо пронеси.А в кино показывали Висим, снег,и я вспомнил, как увидел тебя во сне,а потом наяву.В нашем доме пусто, я тебя позову,чтобы спать, обнявшись,потому что страшнодо рассвета в холодной постели лежать одному.
14 декабря 1986
***
М.Б.Живу на чужбине,Спать ложусь на чужбине.А сплю на детском диване,где сношеные пружиныпод утро гудят как трубы,трубят, как слоны Ганнибала,до изнеможенья, сначаланачиная дорогу к Риму.И всю ночь мне снится Мария,маленькая Мария.
14 февраля 1988
***
Когда кончится время,нам будет кого показать Богу.Мы разбудим Ленуи голенького Егоркуна руках поднимем,когда кончится время.Все, что мешало мне прежде,давно сгорело,и вместо души - пепел.Мы жили в пригороде. Детибегали, зажимая в губах гудящиестручки акации. Это счастье,изъясняющееся обиняками. Смеркалось.А ночью Смерть говорила в полный голоси я притворялся спящим.Спрячь меня, будто я — твой ребенок,у ночного зверя отними меня.Когда кончится времяя хочу выйти к Богу без имении без памяти вместе с твоими детьми,спрячь меня, крепче меня обними.
19 сентября 1988
***
Читают Есфирь, а прежде читали Руфь,И руки, согретые прикосновением рук,Подносят к лицу. Домашний огоньЩадит ладони, но в пепел сожжет богов,Едва подросток увидит его во сне,Впервые узнав, как жарко горят в огнеДетские боги, на всё говорящие нет.
16 октября 1988
***
Благодарение Богу,что мы на этой землес тобою неразлучиморядом, как в детском учебникеграфы Эдмон и Горн.Птица, крылом зачерпнигустой берлинской лазури,похлопочи о ночлегена небе, в воздушной державе,где спят наши мертвые братья.
17 октября 1988
***
Посмотри, за нашим окном белоснежный снег,Сколько снега, какая пища для черной земли!Я скажу это, зная, что ты обнимешь меняИ прижмешься так, будто сердце мое в тебе.
30 октября 1988
***
Свет, оптический праздникголубого и желтого,влажным глазом ребенокследит, припадая к сквознымокулярам пространства.Это время работаетвместо судьбы. Всеоблито стеклом. В нашем домеуснуть невозможно. В нашемдоме и ночью светло.
23 сентября 1989
***
Детство, теплый песок,соломенное с голубым,во вторник - рубин и кварц,в пятницу сердолик,утром еще смола,а ночью уже янтарь.И тихо стоят надо мнойБранжьена и Гувернальс серебряной чашей в руках.
7 февраля 1990
***
А.Ж.Запах яблок, одна из многих уликна пороге райского сада.Сердце давно не болит.Над пустой автострадойстрой небесных бойцов,обмундированных в облака.Взглянешь вверх - обжигает лицостыд, с которым не знаешь сладу.Но я помню, как прежде твоя рука,не ища пожатья, просто лежала рядом.
12-14 февраля 1990
***
Н.Жалкий праздник короткого лета,в ушах непроявленный гулвазелиновых капель - не то глухота,а не то дольней лозы бессмысленное прозябанье,шум и звон. И покуда Господень глаголвспоминает пророк с медицинской пипеткой в руках,мир ему неподвластен, и спящих во прахе землине труба сторожит, а все тот же младенческий лепетсиротливой природы и зрак почерневших небес.
12-14 февраля 1990
***
Р.Вот и жизни конец. Покуда белела степь,было спокойней, поскольку в степи ничтоне застит неба: пальцы прижмешь ко лбуи тут же на нитке спустят ангела.Так на детскую простынюбросались летучие мыши,так все, что есть в небесах,льнет к тому, что белеет,так мы могли бы спастисьвместе со всею Сибирью,особенно в декабре,но предпочли разлуку.Рождественская трубав Новой Индии не облегчает души.на здешних санкахне въедешь в рай. А ты,прошлогодний снег.
28 октября 1990
***
Ты вспомнишь, как будто прищуренный птичий зрачокглотает предметы, и свет растворив в серебре,колдует над формой на карточке полуслепой.Сырая глина, ты вспомнишь скольженье руки,когда, задрав подбородок, растешь сквозь полуобъятья,и весь пускаешься в рост.Сосуд, ты вспомнишь вкус молодого вина,глазурь, ты вспомнишь дыханье жаркой печи,и ты, открывая глаза в далекой стране,в серебряный день, я знаю, ты вспомнишь меня.
20 октября 1991
