Юрий Кузнецов - Стихотворения и поэмы
1984
* То не лето красное горит, *
То не лето красное горит,Ни высокий совет, ни любовь!Посмотри! Твою землю грызутДаже те, у кого нет зубов.И пинают и топчут еёДаже те, у кого нету ног,И хватают родное твоёДаже те, у кого нету рук.А вдали, на краю твоих мукТо ли дьявол стоит, то ли Бог.
1984
Голоса
Когда склонился этот свет к закату,Зашевелились кости мертвеца:— Меня убила родина за правду,Я не узнал ни одного лица…
Заговорили голоса из бездны,Затрепетала полоса теней:— Не поминай убийц. Они известны.Открой нам имя родины твоей…
Но если имя родины откроет,Её убьют чужие и свои.И он молчит, и только бездна воетВ живом молчанье смерти и любви.
1984
Простота милосердия
Это было на прошлой войне,Или богу приснилось во сне,Это он среди свиста и вояНа высокой скрижали прочёл:Не разведчик, а врач перешёлЧерез фронт после вечного боя.
Он пошёл по снегам наугад,И хранил его — белый халат,Словно свет милосердного царства.Он явился в чужой лазаретИ сказал: «Я оттуда, где нетНи креста, ни бинта, ни лекарства.
Помогите!..» Вскочили враги,Кроме света не видя ни зги,Словно призрак на землю вернулся.«Это русский! Хватайте его!» –«Все мы кровные мира сего», –Он промолвил и вдруг улыбнулся.
«Все мы братья, — сказали враги, -Но расходятся наши круги,Между нами великая бездна».Но сложили, что нужно, в суму.Он кивнул и вернулся во тьму.Кто он? Имя его неизвестно.
Отправляясь к заклятым врагам,Он пошёл по небесным кругамИ не знал, что достоин бессмертья.В этом мире, где битва идейВ ураган превращает людей,Вот она, простота милосердья!
1984
Заклинание
Мир с тобой и отчизна твоя!Покидая родные края,Ты возьми и моё заклинанье.В нём затупятся молнии лжи,В нём завязнут чужие ножи,Что готовят тебя на закланье.
Все проклятья в него упадут,Все подводные камни всплывут,Все летящие пули застрянут.Волчьи ямы, что роют тебе,И провалы на горной тропеЗарубцуют слова и затянут.
Все рогатки оно разогнёт,Глаз дурной на себя отведёт,Упасёт от ловушки и яда,От великих и малых когтей,От земных и небесных сетей:Всё возьмёт на себя, если надо.
А когда ты вернёшься домойИ пойдёшь по дороге прямой,С двух концов подожги заклинанье –И сгорит твоя верная смерть,А на пепел не стоит смотреть,Чёрный пепел развеет дыханье.
1984
Мужик
Птица по небу летает,Поперёк хвоста мертвец.Что увидит, то сметает.Звать её — всему конец.
Над горою пролетала,Повела одним крылом —И горы как не бывалоНи в грядущем, ни в былом.
Над страною пролетала,Повела другим крылом —И страны как не бывалоНи в грядущем, ни в былом.
Увидала струйку дыма,На пригорке дом стоит,И весьма невозмутимоНа крыльце мужик сидит.
Птица нехотя взмахнула,Повела крылом слегкаИ рассеянно взглянулаИз большого далека.
Видит ту же струйку дыма,На пригорке дом стоит,И мужик невозмутимоКак сидел, так и сидит.
С диким криком распласталаКрылья шумные над ним,В клочья воздух разметала,А мужик невозмутим.
— Ты, — кричит, — хотя бы глянул,Над тобой — всему конец!— Он глядит! — сказал и грянулПрямо на землю мертвец.
Отвечал мужик, зевая:— А по мне на всё чихать!Ты чего такая злая?Полно крыльями махать.
Птица сразу заскучала,Села рядом на крыльцоИ снесла всему начало —Равнодушное яйцо.
1984
Отповедь
Что за племя на свет народилось?Не прогнать и собакой цепной.Обделила их Божия милость,Так желают урвать от земной.
Раз поэт, открывай свою душу.Те стучатся, а эти стучатИ трясут мою славу, как грушу.— Кто такие? — Свои, — говорят.
Кроме наглых надежд и тумана,Ни крестов, ни кустов, ни идей.Ах вы голые карлы обмана,Постыдились хотя бы людей!
Плащ поэта бросаю — ловите!Он согнёт вас до самой земли.Волочите его, волочите,У Олимпа сшибая рубли.
Вон отсель поперечно-продольно,Проходимцы души и дорог.Не хочу. Презираю. ДовольноОбивать мой высокий порог.
1985
* Что тебе до семейных измен? *
Что тебе до семейных измен?Что тебе до разорванных звеньев?Что тебе до обрушенных стен?Что тебе до летящих каменьев?
Горный воздух так чист и глубок,И леса обступают огулом.Посмотри на бегущий поток,Он живёт своей силой и гулом.
Он поток. Он ломает хребтыИ летящих камней не боится.Он зажмёт им орущие рты,Он обточит им грубые лица.
Он шумит про своё и ничьё,Он уходит в открытое море,Где купается имя твоёИ гуляет душа на просторе.
? (1980-85)
* Не поминай про Стеньку Разина *
Не поминай про Стеньку РазинаИ про Емельку Пугача.На то дороженька заказанаИ не поставлена свеча.
Была погодушка недоброю,Ты наломал немало дров.И намахался ты оглоблеюПосереди родных дворов.
Уж нет дворов — одни растения,Как будто ты в краю чужомЖивешь, и мерзость запустенияРазит невидимым козлом.
Куда ты дел мотор, орясина?Аль снес за четверть первача?И все поешь про Стеньку РазинаИ про Емельку Пугача.
Трудись, душа ты окаянная!Чтобы когда-нибудь потомСвеча горела поминальнаяВо граде Китеже святом.
1986
Портрет учителя
Он истину мира сегоПринёс на ладони тебе:«Не мысли другому того,Чего не желаешь себе».
Он светло-рус, и мягко бьёт о плечиЕго волос струящийся потоп,И чист его широкий светлый лоб,И нет на нём морщин противоречий;Темней волос его прямые брови,Его глаза невыразимы в слове,Как будто небеса глядят на вас,Чуть подняты обочья синих глаз,И глубину ресницы оттеняют;Едва заметно скулы проступают,А плавный нос ни мягок и ни груб,Усы не закрывают полных губ,Густая борода невелика,Слегка раздвоена на подбородке.Высок и прям. Его издалекаНароды узнавали по походке.Он исходил и Запад, и Восток,И Юг, и Север вдоль и поперёк.Две бездны разом видел он во мраке:И солнце и луну. И на пескеПорой чертил пространственные знакиИ после их сметал в глухой тоске.Ученики, предавшие его,Такое действо посчитали страннымИ, потаясь, спросили: — ОтчегоНе пишешь ты на чём-то постоянном?И слово указательным перстомОн начертал на воздухе пустом.И вспыхнуло, и засияло слово,Как молния… И молвил он сурово:— Вот ваше постоянное. Вот то,Чего не может вынести никто.Покоя нет: вы грезите покоем,А силы тьмы вокруг теснятся роем.Три битвы, три войны идут от века.Одна идёт, сокрыта тишиной,Между свободной волей человекаИ первородно-личною виной.Вторая битва меж добром и злом,Она шумит по всем земным дорогам.А третья — между дьяволом и Богом,Она гремит на небе голубом.В душе и рядом бьётся тьма со светом,И первый крик младенца — он об этом.Раскаты грома слышатся в крови,Но говорю вам: истина в любви.Не ждите чуда, не просите хлеба.Ваш путь туда! — он указал на небо.Ученики ему сказали: — Отче,Уныние в крови, а ты горишьИ коротко, и просто говоришь,Но можешь ты сказать ещё короче?— Могу! — и на ладони написалОн истину и миру показал:— В двух первых битвах победите с нею.О третьей битве говорить не смею.Направит вас туда, преобразив,Иного мира воля и порыв.
1987
