Николай Гумилев - Том 1. Стихотворения

Правый путь

В муках и пытках рождается слово,Робкое, тихо проходит по жизни,Странник оно, из ковша золотогоПьющий остатки на варварской тризне.

Выйдешь к природе! Природа враждебна,Все в ней пугает, всего в ней помногу,Вечно звучит в ней фанфара молебнаНе твоему и ненужному Богу.

Смерть? Но сперва эту сказку поэтаВзвесь осторожно и мудро исчисли, —Жалко не будет ни жизни, ни света,Но пожалеешь о царственной мысли.

Что ж, это путь величавый и строгий:Плакать с осенним пронзительным ветром,С нищими нищим таиться в берлоге,Хмурые думы оковывать метром.

Колдунья

Она колдует тихой ночьюУ потемневшего окнаИ страстно хочет, чтоб воочьюЕй тайна сделалась видна.

Как бред, мольба ее бессвязна,Но мысль упорна и горда,Она не ведает соблазнаИ не отступит никогда.

Внизу… там дремлет город пестрыйИ кто-то слушает и ждет,Но меч, уверенный и острый,Он тоже знает свой черед.

На мертвой площади, где сероИ сонно падает роса,Живет неслыханная вераВ ее ночные чудеса.

Но тщетен зов ее кручины,Земля всё та же, что была,Вот солнце выйдет из пучиныИ позолотит купола.

Ночные тени станут реже,Прольется гул, как ропот вод,И в сонный город ветер свежийПрохладу моря донесет.

И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет,Кого-то примет тишина,Когда усталая поникнетУ заалевшего окна.

Охота

Князь вынул бич и кинул клич —Грозу охотничьих добыч,

И белый конь, душа погонь,Ворвался в стынущую сонь.

Удар копыт в снегу шуршит,И зверь встает, и зверь бежит,

Но не спастись ни в глубь, ни в высь,Как змеи, стрелы понеслись.

Их легкий взмах наводит страхНа неуклюжих россомах,

Грызет их медь седой медведь,Но все же должен умереть.

И, легче птиц, склоняясь ниц,Князь ищет четкий след лисиц.

Но вечер ал, и князь устал,Прилег на мох и задремал,

Не дремлет конь, его не тронь,Огонь в глазах его, огонь.

И, волк равнин, подходит финн,Туда, где дремлет властелин,

А ночь светла, земля бела,Господь, спаси его от зла!

Уходящей

Не медной музыкой фанфар,Не грохотом роговЯ мой приветствовал пожарИ сон твоих шагов. —

Сковала бледные устаСвятая Тишина,И в небе знаменем ХристаСияла нам луна.

И рокотали соловьиО Розе Горних Стран,Когда глаза мои, твоиЗаворожил туман.

И вот теперь, когда с тобойЯ здесь последний раз,Слезы ни флейта, ни гобойНе вызовут из глаз.

Теперь душа твоя мертва,Мечта твоя темна,А мне все те ж твердит словаСвятая Тишина

Соединяющий телаИх разлучает вновь,Но будет жизнь моя светла,Пока жива любовь.

Северный раджа

Валентину Кривичу

Она простерлась, неживая,Когда замышлен был набег,Ее сковали грусть без краяИ синий лед, и белый снег.

Но и задумчивые елиВ цветах серебряной луны,Всегда тревожные, хотелиСвятой по-новому весны.

И над страной лесов и гатейСверкнула золотом заря, —То шли бесчисленные ратиНепобедимого царя.

Он жил на сказочных озерах,Дитя брильянтовых раджей,И радость светлая во взорах,И губы лотуса свежей.

Но, сына царского, на северЕго таинственно влечет:Он хочет в поле видеть клевер,В сосновых рощах желтый мед.

Гудит земля, оружье блещет,Трубят военные слоны,И сын полуночи трепещетПред сыном солнечной страны.

Се — царь! Придите и поймитеЕго спасающую сеть,В кипучий вихрь его событийСпешите кануть и сгореть.

Легко сгореть и встать иными,Ступить на новую межу,Чтоб встретить в пламени и дымеВладыку севера, Раджу.

Он встал на крайнем берегу,И было хмуро побережье,Едва чернели на снегуСледы глубокие, медвежьи.

Да в отдаленной полыньеПлескались рыжие тюлени,Да небо в розовом огнеБросало ровный свет без тени.

Он обернулся… там, во мглеДрожали зябнущие парсыИ, обессилев, на землеВалялись царственные барсы,

А дальше падали слоны,Дрожа, стонали, как гиганты,И лился мягкий свет луныНа их уборы, их брильянты.

Но людям, павшим перед ним,Царь кинул гордое решенье:«Мы в царстве снега создадимИную Индию… — Виденье.

На этот звонкий синий ледУтесы мрамора не лягутИ лотус здесь не зацвететПод вековою сенью пагод.

Но будет белая заряПылать слепительнее вдвое,Чем у бирманского царяКостры из мирры и алоэ.

Не бойтесь этой наготыИ песен холода и вьюги,Вы обретете здесь цветы,Каких не знали бы на юге…»

И древле мертвая странаС ее нетронутою новью,Как дева юная, пьянаСвоей великою любовью.

Из дивной Галлии воотщеК ней приходили кавалеры,Красуясь в бархатном плаще,Манили к тайнам чуждой веры.

И Византии строгой речь,Ее задумчивые книги,Не заковали этих плечВ свои тяжелые вериги.

Здесь каждый миг была веснаИ в каждом взоре жило солнце,Когда смотрела тишинаСквозь закоптелое оконце.

И каждый мыслил: «Я в бреду,Я сплю, но радости всё те же,Вот встану в розовом садуНад белым мрамором прибрежий.

И та, которую люблю,Придет застенчиво и томно,Она близка… теперь я сплюИ хорошо, у грезы темной».

Живет закон священной лжиВ картине, статуе, поэме —Мечта великого Раджи,Благословляемая всеми.

Стихотворения, не включенные в прижизненные сборники

«Я в лес бежал из городов…»

Я в лес бежал из городов,В пустыню от людей бежал…Теперь молиться я готов,Рыдать, как прежде не рыдал.

Вот я один с самим собой…Пора, пора мне отдохнуть:Свет беспощадный, свет слепойМой выпил мозг, мне выжег грудь.

Я грешник страшный, я злодей:Мне Бог бороться силы дал,Любил я правду и людей,Но растоптал я идеал…

Я мог бороться, но, как раб,Позорно струсив, отступилИ, говоря: «Увы, я слаб!» —Свои стремленья задавил…

Я грешник страшный, я злодей…Прости, Господь, прости меня.Душе измученной моейПрости, раскаянье ценя!..

Есть люди с пламенной душой,Есть люди с жаждою добра,Ты им вручи свой стяг святой,Их манит и влечет борьба.Меня ж прости!..

<1902>

Альпийский стрелок

С самострелом и стреламиЧерез горы и лесаДержит путь стрелок свободный,Смело глядя в небеса.

Там, где, с высей низвергаясь,Мутный плещется поток,Где так жарко греет солнце,Там царем один стрелок.

И своей стрелою меткойОн разит издалека.Лучше денег, лучше властиЖизнь веселая стрелка.

<Не позднее 1903>