Владимир Высоцкий - Идет охота на волков…

«Когда я отпою и отыграю…»

Когда я отпою и отыграю,Где кончу я, на чем — не угадать?Но лишь одно наверное я знаю:Мне будет не хотеться умирать!

Посажен на литую цепь почета,И звенья славы мне не по зубам…Эй, кто стучит в дубовые воротаКостяшками по кованым скоба́м!..

Ответа нет, — но там стоят, я знаю,Кому не так страшны цепные псы.Но вот над изгородью замечаюЗнакомый серп отточенной косы…

Я перетру серебряный ошейникИ золотую цепь перегрызу,Перемахну забор, ворвусь в репейник,Порву бока — и выбегу в грозу!

«Мы без этих машин — словно птицы без крыл…»

Мы без этих машин — словно птицы без крыл, —Пуще зелья нас приворожилаПара сот лошадиных силИ, должно быть, нечистая сила.

Нас обходит по трассе легко мелкота —Нам обгоны, конечно, обидны, —Но на них мы глядим свысока — суетаУ подножия нашей кабины.

И нам, трехосным,Тяжелым на подъемИ в переносномСмысле и в прямом,

Обычно надо позарез,И вечно времени в обрез, —Оно понятно — это дальний рейс.

В этих рейсах сиденье — то стол, то лежак,А напарник приходится братом.Просыпаемся на виражах —На том свете почти правым скатом.

Говорят — все конечные пункты землиНам маячат большими деньгами,Говорят — километры длиною в рублиРасстилаются следом за нами.

Не часто с душемКонечный этот пункт, —Моторы глушим —И плашмя на грунт.

Пусть говорят — мы за рулемЗа длинным гонимся рублем, —Да, это тоже! Только суть не в нем.

На равнинах поем, на подъемах — ревем, —Шоферов нам еще, шоферов нам!Потому что — кто только за длинным рублем,Тот сойдет на участке неровном.

Полным баком клянусь, если он не пробит, —Тех, кто сядет на нашу галеру,Приведем мы и в божеский вид,И, конечно, в шоферскую веру.

Земля нам пухом,Когда на ней лежимПолдня под брюхом —Что-то ворожим.

Мы не шагаем по росе —Все наши оси, тонны всеВ дугу сгибают мокрое шоссе.

На колесах наш дом, стол и кров — за рулем, —Это надо учитывать в сметах.Мы друг с другом расчеты ведемКратким сном в придорожных кюветах.

Чехарда длинных дней — то лучей, то теней…А в ночные часы переходаПеред нами бежит без сигнальных огнейШоферская лихая свобода.

Сиди и грейся —Болтает, как в седле…Без дальних рейсов —Нет жизни на земле!

Кто на себе поставил крест,Кто сел за руль как под арест —Тот не способен на далекий рейс.

«Я скачу позади на полслова…»

Я скачу позади на полслова,На нерезвом коне, без щита, —Я похож не на ратника злого,А скорее — на злого шута.

Бывало, вырывался я на корпус,Уверенно, как сам великий князь,Клонясь вперед — не падая, не горбясь,А именно намеренно клонясь.

Но из седла меня однажды выбили —Копьем поддели, сбоку подскакав, —И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили,И надругались, плетью приласкав.

Рядом всадники с гиканьем дикимКопья целили в месиво тел.Ах, дурак я, что с князем великимПоравняться в осанке хотел!

Меня на поле битвы не ищите —Я отстранен от всяких ратных дел, —Кольчугу унесли — я беззащитенДля зуботычин, дротиков и стрел.

Зазубрен мой топор, и руки скручены,Ложусь на сбитый наскоро настил,Пожизненно до битвы недопущенныйЗа то, что раз бестактность допустил.

Назван я перед ратью двуликим —И топтать меня можно и сечь.Но взойдет и над князем великимОкровавленный кованый меч!..

Встаю я, отряхаюсь от навоза,Худые руки сторожу кручу,Беру коня плохого из обоза,Кромсаю ребра — и вперед скачу.

Влечу я в битву звонкую да манкую,Я не могу, чтоб это без меня, —И поступлюсь я княжеской осанкою,И если надо — то сойду с коня!

Я не успел (Тоска по романтике)

Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе,

И силюсь разорваться на куски,

Придав своей тоске значенье скорби,

Но сохранив загадочность тоски….

Свет Новый не единожды открыт,А Старый весь разбили на квадраты,К ногам упали тайны пирамид,К чертям пошли гусары и пираты.

Пришла пора всезнающих невежд,Все выстроено в стройные шеренги,За новые идеи платят деньги —И больше нет на «эврику» надежд.

Все мои скалы ветры гладко выбрили —Я опоздал ломать себя на них;Все золото мое в Клондайке выбрали,Мой черный флаг в безветрии поник.

Под илом сгнили сказочные струги,И могикан последних замели,Мои контрабандистские фелюгиХудые ребра сушат на мели.

Висят кинжалы добрые в углуТак плотно в ножнах, что не втиснусь между.Смоленый плот — последнюю надежду —Волна в щепы разбила об скалу.

Вон из рядов мои партнеры выбыли —У них сбылись гаданья и мечты:Все крупные очки они повыбили —И за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечет,Авантюристов всех мастей и рангов…По прериям пасут домашний скот —Там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,Где б я почел участие за честь.Там вызвать и явиться — всё успели,Всё предпочли, что можно предпочесть.

Спокойно обошлись без нашей помощиВсе те, кто дело сделали мое, —И по щекам отхлестанные сволочиБессовестно ушли в небытиё.

Я не успел произнести: «К барьеру!» —А я за залп в Дантеса все отдам.Что мне осталось — разве красть химеруС туманного собора Нотр-Дам?!

В других веках, годах и месяцахВсе женщины мои отжить успели, —Позанимали все мои постели,Где б я хотел любить — и так, и в снах.

Захвачены все мои одра смертные —Будь это снег, трава иль простыня, —Заплаканные сестры милосердияВ госпиталях обмыли не меня.

Мои друзья ушли сквозь решето —Им всем досталась Лета или Прана, —Естественною смертию — никто,Все — противоестественно и рано.

Иные жизнь закончили свою —Не осознав вины, не скинув платья, —И, выкрикнув хвалу, а не проклятья,Беззлобно чашу выпили сию.

Другие — знали, ведали и прочее, —Но все они на взлете, в нужный год —Отплавали, отпели, отпророчили…Я не успел — я прозевал свой взлет.

Набат

Вот в набат забили:Или праздник, или —Надвигается, как встарь, чума!Заглушая лиру,Звон идет по миру, —Может быть, сошел звонарь с ума!

Следом за тем погребальным набатомСтрах овладеет сестрою и братом,Съежимся мы ногами чумы,Путь уступая гробам и солдатам.

Нет, звонарь не болен:Слышно с колоколен,Как печатает шаги судьба.Догорают углиТам, где были джунгли;Тупо топчут сапоги хлеба.

Выход один беднякам и богатым:Смерть — это самый бесстрастный анатом.Все мы равны перед ликом войны,Только привычней чуть-чуть азиатам.

Не в леса одетаБедная планета,Нет, — огнем согрета мать— Земля!А когда остынет —Станет мир пустыней,Вновь придется начинать с нуля.

Всех нас зовут зазывалы из пекла —Выпить на празднике пыли и пепла,Потанцевать с одноглазым циклопом,Понаблюдать за всемирным потопом.

Не во сне все это,Это близко где-то —Запах тленья, черный дым и гарь.Звон все глуше: видно,Сверху лучше видно —Стал от ужаса седым звонарь.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,Предупреди беззаботных влюбленных,Что хорошо будет в мире сожженномЛишь мертвецам и еще не рожденным!

Нить Ариадны