Владимир Высоцкий - Владимир Высоцкий

И то, что слышу, и то, что вижу, —

Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:

Когда состарюсь – издам книжонку

Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже

Нужны – как в бане пассатижи.

Все эмигранты тут второго поколенья —

От них сплошные недоразуменья:

Они всё путают – и имя, и названья, —

И ты бы, Ваня, у них был – «Ванья».

А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже

Нужны – как в русской бане лыжи!

Я сам завел с француженкою шашни,

Мои друзья теперь – и Пьер, и Жан.

Уже плевал я с Эйфелевой башни

На головы беспечных парижан!

Проникновенье наше по планете

Особенно заметно вдалеке:

В общественном парижском туалете

Есть надписи на русском языке!

1978

КОНЕЦ «ОХОТЫ НА ВОЛКОВ», ИЛИ ОХОТА С ВЕРТОЛЕТОВ

Михаилу Шемякину

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,

Отворились курки, как волшебный сезам,

Появились стрелки, на помине легки, —

И взлетели стрекозы с протухшей реки,

И потеха пошла – в две руки, в две руки!

Вы легли на живот и убрали клыки.

Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,

Чуял волчие ямы подушками лап;

Тот, кого даже пуля догнать не могла б, —

Тоже в страхе взопрел и прилег – и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам – не слыхал, —

Зря мы любим ее, однолюбы.

Вот у смерти – красивый широкий оскал

И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу —

Псам еще не намылены холки!

Но – на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,

К небесам удивленные морды задрав:

Либо с неба возмездье на нас пролилось,

Либо света конец – и в мозгах перекос, —

Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем —

И смирились, решив: все равно не уйдем!

Животами горячими плавили снег.

Эту бойню затеял не Бог – человек:

Улетающим – влет, убегающим – в бег…

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,

В равной сваре – за нами удача.

Волки мы – хороша наша волчая жизнь,

Вы собаки – и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу —

Чтобы в корне пресечь кривотолки!

Но – на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу – там хоть немногих из вас сберегу!

К лесу, волки, – труднее убить на бегу!

Уносите же ноги, спасайте щенков!

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!

Отказали глаза, притупилось чутье…

Где вы, волки, былое лесное зверье,

Где же ты, желтоглазое племя мое?!

…Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчьих не знавшие кличей, —

Это псы, отдаленная наша родня,

Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу —

Обнажаю гнилые осколки.

Но – на татуированном кровью снегу

Тает роспись: мы больше не волки!

1978

ПОЖАРЫ

Пожары над страной всё выше, жарче, веселей,

Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа, —

Но вот Судьба и Время пересели на коней,

А там – в галоп, под пули в лоб, —

И мир ударило в озноб

От этого галопа.

Шальные пули злы, слепы и бестолковы,

А мы летели вскачь – они за нами влет, —

Расковывались кони – и горячие подковы

Летели в пыль – на счастье тем, кто их потом найдет.

Увертливы поводья, словно угри,

И спутаны и волосы, и мысли на бегу, —

А ветер дул – и расплетал нам кудри,

И распрямлял извилины в мозгу.

Ни бегство от огня, ни страх погони – ни при чем,

А Время подскакало, и Фортуна улыбалась, —

И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, —

Седок – поэт, а конь – пегас.

Пожар померк, потом погас, —

А скачка разгоралась.

Еще не видел свет подобного аллюра —

Копыта били дробь, трезвонила капель.

Помешанная на крови слепая пуля-дура

Прозрела, поумнела вдруг – и чаще била в цель.

И кто кого – азартней перепляса,

И кто скорее – в этой скачке опоздавших нет, —

А ветер дул, с костей сдувая мясо

И радуя прохладою скелет.

Удача впереди и исцеление больным, —

Впервые скачет Время напрямую – не по кругу,

Обещанное завтра будет горьким и хмельным…

Легко скакать, врага видать,

И друга тоже – благодать!

Судьба летит по лугу!

Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —

Замешкалась она, забыв махнуть косой, —

Уже не догоняли нас и отставали пули…

Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!

Пел ветер все печальнее и глуше,

Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.

Ветра и кони – и тела и души

Убитых – выносили на себе.

1978

О КОНЦЕ ВОЙНЫ

Сбивают из досок столы во дворе, —

Пока не накрыли – стучат в домино…

Дни в мае длиннее ночей в декабре,

И тянется время – но все решено!

Уже довоенные лампы горят вполнакала,

Из окон на пленных глазела Москва свысока, —

А где-то солдатиков в сердце осколком толкало,

А где-то разведчикам надо добыть языка.

Вот уже обновляют знамена, и строят в колонны,

И булыжник на площади чист, как паркет на полу, —

А все же на запад идут и идут, и идут батальоны,

И над похоронкой заходятся бабы в тылу.

Не выпито всласть родниковой воды,

Не куплено впрок обручальных колец —

Всё смыло потоком великой беды,

Которой приходит конец наконец!

Со стекол содрали кресты из полосок бумаги,

И шторы долой – затемненье уже ни к чему, —

А где-нибудь – спирт раздают перед боем из фляги:

Он все выгоняет – и холод, и страх, и чуму.

Вот уже очищают от копоти свечек иконы,

А душа и уста – и молитвы творят, и стихи, —

Но с красным крестом всё идут и идут, и идут эшелоны,

А вроде по сводкам – потери не так велики.

Уже зацветают повсюду сады,

И землю прогрело, и воду во рвах, —

И скоро награда за ратны труды —

Подушка из свежей травы в головах!

Уже не маячат над городом аэростаты,

Замолкли сирены, готовясь победу трубить, —

Но ротные все-таки выйти успеют в комбаты —

Которого всё еще запросто могут убить.

Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны,

Вот и клятвы слышны – жить в согласье, любви,

без долгов, —

И все же на запад идут и идут, и идут эшелоны,

А нам показалось – почти не осталось врагов!..

1978

БЕЛЫЙ ВАЛЬС

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!

Сердца стучали на три счета вместо двух.