Ион Деген - Рассказы и стихи (Публикации 2011 – 2013 годов)
Спустя несколько дней ко мне пришёл мой друг. Я рассказал ему про не то сон, не то видение. Он только повертел указательным пальцем у виска и сказал, что, собственно говоря, не следует удивляться бредням человека, у которого в мозгу осколок.
Забыл упомянуть, что Семён пришёл со своей двоюродной сестрой, когда я тяжело болел коклюшем. Детская болезнь у здорового двадцативосьмилетнего лба! И застала меня эта красивая девушка в постели с небритой пятидневной щетиной. Впрочем, я уже об этом рассказал подробно.
А сейчас, выздоровев, я увидел её с тем самым парнем, которому, как сказал мой друг, я не чета, и который, как сказал мой друг, через несколько дней должен стать её мужем. Вот тут и лопнул мой эфемерный шарик,
Представьте себе картину. Стоят рядом двое мужчин примерно одного возраста и роста. Один – в видавшем виды костюме, полученном несколько лет назад, ещё в студенческую пору по профкомовскому талону, и это его единственный нарядный костюм. К тому же, у мужчины шрам на лице и палочка хромающего инвалида. Второй – стройный, со сверкающим «крабом» на залихватской морской офицерской фуражке, с золотыми погонами инженер-капитана на безупречном кителе, пуговицы которого ослепляют своим блеском, и с кортиком, тем самым кортиком, завораживающим не то золотом, не то позолотой рукоятки и ножен. Именно кортик доконал меня. Дополнительная информация уже ничего не прибавляла к этому, хотя она была весьма существенной.
Упоминание общежития и костюма, вероятно, дало некоторое представление о материальном положении молодого врача, получавшего так называемую зарплату. А инженер-капитан ко всему ещё был владельцем двухэтажного дома, правда, небольшого, но в центре Киева, владельцем автомобиля «Победа» и даже телевизора, что было редкостью чрезвычайной в ту пору.
Всё! Больше мне не нужны были язвительные комментарии моего друга.
Надо же. Сколько хороших девушек встречал я на своём жизненном пути! Но ни одну из них почему-то ни разу не представил себе моей будущей женой. А тут – мгновенно и никаких сомнений. И отцовское благословение. И всё это наткнулось на кортик. И лопнуло.
В субботу ко мне пришел старший лейтенант медицинской службы Анатолий, с которым вместе мы учились в институте. Толя приехал в Киев разводиться со своей женой, нашей однокурсницей, женщиной очень симпатичной. Но вот, увы, не пара. Не сошлись характерами. За неимением другой возможности, Толя остался у меня ночевать. В комнате семь врачей. Больничная койка. Я пытаюсь вспомнить, как мы с Толей могли разместиться на ней. Сейчас в нашей спальне вполне нормальная кровать. Спать на ней можно хоть вдоль, хоть поперёк, хоть по диагонали. Но жена почему-то считает её узкой. Почему-то… Она просто сравнивает её с кроватями в некоторых гостиницах, в которых мы останавливались, хотя, с моей точки зрения, это не кровати, а небольшие футбольные поля.
Утром в воскресенье, после сна на половине больничной койки, я проснулся в состоянии не вполне спортивном. А ведь у меня билет на стадион, где должен состояться футбольный матч между «Динамо» Киев и командой из Индии. Не могу назвать себя страстным болельщиком. И вообще для посещения футбольных матчей у меня не было ни времени, ни денег. И усилий не стоило тратить, чтобы достать билет на этот матч, если бы на стадион не пошла девушка, которую я мечтал назвать своей женой. Правда, шла она не одна и не только в сопровождении двоюродного брата, хотя даже этого было для меня больше, чем достаточно. На стадион пригласил их кортик. Вы уже понимаете, что появляться рядом с ним было далеко не в мою пользу. Но о какой пользе думает человек с помутнённым сознанием?
С Толей мы размышляли над тем, где бы и как бы позавтракать, когда в институтский двор лихо вкатила «Победа» и внезапно замерла, чуть ли не у самых ворот. Как потом выяснилось, именно в этот момент сломался карданный вал. Из автомобиля вышел огорчённый полковник-лётчик. Это ко мне он приехал с подарком за лечение его маленькой дочки.
История забавная. Два друга, два полковника-лётчика. Одновременно забеременели их жёны. Мой полковник мечтал о дочке. Его друг – о сыне. Договорились даже поменяться младенцами, если их жёны родят не согласно желаниям мужей. Но всё получилось, как задумали. Радость невероятная. И вдруг обнаружилось, что у девочки двусторонний врождённый вывих бёдер. Родители обратились к профессору Анне Ефремовне Фруминой, лучшему в мире специалисту по этой патологии, автору докторской диссертации именно о врожденном вывихе бедра. Профессор Фрумина тщательно обследовала ребёнка и объявила, что лечить девочку буду я.
Войдите в положение родителей. Девочка, о которой они мечтали, над которой дрожат. Профессор с мировым именем. И вдруг какой-то безымянный молодой врач. Но мало того, что безымянный и молодой. Полковник-лётчик узнал, что этот самый врач на фронте был танкистом. А взаимная «любовь» лётчиков и танкистов уже давно стала легендарной. Легко представить себе чувства родителей в первые месяцы лечения. И ведь с профессором Фруминой не поспоришь. Не только какие-то полковники, даже сам Никита Сергеевич не решился поспорить с ней. Но именно этот врач вылечил девочку. Лётчик и бывший танкист сдружились ещё в процессе лечения. Возможно потому, что танкист уже не был танкистом. Отец ребёнка мечтал отблагодарить врача. Но врач категорически отказывался от подарков. Впрочем, один подарок получить он был не прочь. Со дня последнего ранения я не садился за руль автомобиля. А так хотелось! Именно этот подарок я должен был получить в то воскресенье. Именно для того, чтобы я получил удовольствие от управления «Победой», приехал полковник. И надо же! Сломался карданный вал.
Надо! Ещё как надо! Тогда я не понимал, что эта поломка и есть самый большой подарок. Я всё ещё считал себя классным универсальным водителем. Ещё бы! Какими только машинами я не управлял. Ведь я водил все советские автомобили, немецкие и американские машины, трактора, танки советские, американские, английские, немецкие. Я только не учёл, что после последнего ранения, моя инвалидность лишала меня возможности водить автомобили с обычной системой управления – с педалями. Легко представить себе, что могло произойти, сядь я за баранку с наглой уверенностью в том, что я всё тот же классный водитель. А ведь эта уверенность в ту пору ещё прочно гнездилась в моём сознании. Я был огорчён. Полковник – вдвойне. И по причине поломки, и потому, что подарок не состоялся. Он посчитал, что только немедленная компенсация хоть в какой-то степени сгладит поток захлестнувших его отрицательных эмоций.
После долгих безуспешных поисков мы всё-таки нашли приличную закусочную. Для начала взяли по стакану водки и кружке пива. Это с утра. Толя на этом остановился. Полковник и я повторили, а потом добавили ещё по пятьдесят граммов водки на человека. Итого, четыреста пятьдесят граммов водки и литр пива на душу. В таком виде я впервые пришёл в дом к девушке, которую мечтал увидеть своей женой.
Накануне мы договорились, что вместе пойдём на стадион. Увы, сопровождавший меня Толя не был трезв, как стёклышко. О себе ничего определённого сказать не могу. Чувствовал я себя отменно трезвым. Первая фраза, которую девушка почти шёпотом произнесла, когда я поздоровался с ней, с её мамой, с двоюродным братом и инженер-капитаном, была: «Ваше счастье, что у мамы отсутствует обоняние. От вас несёт так, что необходимо немедленно закусить». Но о трезвости не было промолвлено и слово. Так что – не знаю.
До сих пор не понимаю, как мы с Толей прошли на стадион по одному билету. Возможно, это в какой-то мере могло определить состояние трезвости? До этого договорились с девушкой и её эскортом встретиться после матча у книжного магазина на углу Жилянской и Красноармейской. Стадион был забит до предела. Во время первого тайма Толя сидел у меня на коленях, во время второго – я у него. Матч воспринимался мною (и не только мною), не как футбол, а как забавный спектакль, или интермедия клоунов на арене цирка. Маленькие худенькие босые индусы большую часть матча валялись на траве, натыкаясь на рослых мускулистых жлобов, обутых в бутсы. Центральный защитник Лерман поднимал сбитых им индусов, как лёгкие кульки. С еврейско-индусской деликатностью складывал перед грудью ладони и, виновато улыбаясь, что-то говорил. Может быть, даже «бхай-бхай». Матч закончился со счётом тринадцать один в пользу киевлян.
Ещё до конца матча мы с Толей пробрались к выходу, чтобы первыми прийти на место свидания. И, кажется, пришли первыми. Толя попрощался со мной и ушёл. Мимо меня текла широкая река покидавших стадион. Шло время. Река редела. Затем потекли ручейки. Девушки и сопровождавших её не было. Стадион оставляли последние болельщики. Ступеньки книжного магазина, полукругом окаймлявших угловой вход. Я стоял на них на улице Жилянской, упирающейся в стадион. Мимо прошёл мой друг, спортивный журналист.
