Чёрный снег: война и дети - Коллектив авторов
Здесь я решительно отвечаю: по нынешним моим данным – все. Кое-какие у некоторых знакомых мне авторов удачи были в начале их творческого пути, но они в итоге стали вести себя так, что наказание было неминуемым.
Работали все представленные вам, моим читателям, авторы до последнего вздоха. Кроме одного, который после «перестроечных» лет вообще перестал писать новое. Очень редко догонял своих коллег прежними стихами. Его родственники были очень тронуты тем, что я спустя довольно длительное время обратился к его творчеству, авторским книгам, подаренным мне.
А таких дорогих для меня автографов было немало, хотя я никогда не упрашивал написать мне в дарственный экземпляр хотя бы пару строк. Это Олег Цакунов, Анатолий Молчанов, Лариса Васильева, Евгений Борисов, Анатолий Белов.
Был ещё один автор, который обиделся на меня за то, что я некоторым его по тем временам новейшим стихотворениям ходу не дал. Более того, жаловался на меня нашим общим знакомым. Спешу вас заверить, что я отношусь к нему по-прежнему, а в своих выступлениях до сих с удовольствием цитирую его лучшие стихи. Но, конечно, я тогда на него обиделся: договорный объём сохранил, замену текстов произвёл. Так что творчески в накладе поэт не остался. А вот о том, что я тогда его спас от возможных выпадов критиков и даже пародистов, он, по-моему, тогда и не подумал!
«НАД ПАРНАСОМ ТУЧИ ХОДЯТ ХМУРО!» – так будет называться моя большая книга эпиграмм и пародий. И ничего тут не сделать ни Аполлону, ни Афродите!
В целом же сатирических выпадов в той большой книжке, которую вы держите в своих руках, я решительно избегал. К тому же мне очень дорога громадная и достойнейшая военно-героическая тема, которая ведет от стихотворения к стихотворению.
Думал я, что успею закончить эту книгу к 75-летию нашей Победы, но пришлось повременить. Зато замысел (а я в этом убеждён!) удалось сберечь.
Запечатлеем детство навсегда…
Военный детский репортаж
Сколько замечательных детских лиц на фотографиях блокадной и вообще детской поры! Они далеко не всегда красивы той вычурной красотой, к которой мы не привыкли и не привыкнем никогда, но они прекрасны своей искренностью и задушевностью.
Если бы меня спросили, какой ленинградский блокадный ребёнок может стать символом героического Ленинграда, я бы, ни минуты не сомневаясь, ответил: Таня Савичева!
Для тех, кто этого не знают. Неподалёку от школы, в которой училась Таня, – дом, в котором она жила и потеряла навсегда свою светлую и дружную, чисто ленинградскую семью.
Я, конечно, Таню не знал, да и знать не мог, поскольку, во-первых, 1946 года рождения, а во-вторых, хотя и сосед её по городу (я – с Петроградской Стороны), но, скорее всего, если бы мы и были ровесниками, то не повстречались бы в блокадном городе.
В начале жизненного пути я одно время работал старшим пионервожатым в 21-й школе, неподалёку от школы Тани. Мы, вожатые Василеостровского района, проводили разного рода совещания и встречи чаще всего в Таниной школе № 35.
И вот однажды я познакомился с пожилой уже женщиной, которая ЛИЧНО знала Таню. Мы засыпали её вопросами, и она от волнения заплакала: «Таня стала для нас символом класса, школы, района, а теперь – и народа в целом! Она была удивительно цельным и чутким человеком. Её ребята очень любили. Узнав о кончине Тани в 1944 году на Большой земле в деревне Шатки Горьковской области, ребята и учителя не могли сдержать слёз!»
Таня Савичева и ее дневник
Парту Тани включил в свою главную коллекцию Музей обороны Ленинграда. На фасаде дома, где жили Савичевы (2-я линия, 13), 27 января 2005 года установили мемориальную доску.
Дневник Тани Савичевой хранится в Государственном музее истории Ленинграда – Санкт-Петербурга, фотокопия экспонируется в музее Пискарёвского кладбища.
Международный астрономический союз в 1971 году присвоил малой планете 2127 имя TANYA («Таня») – в честь Тани Савичевой. Космический объект был открыт российским астрономом Людмилой Черных в Крымской астрофизической обсерватории.
Стоит отметить, что дневник Тани Савичевой – далеко не единственный подобный документ в истории блокадного Ленинграда. На самом деле в различных музеях хранятся десятки записных книжек и тетрадей, в которых дети описывали ужасы, происходившие рядом с ними. Но именно лаконичные – и от этого ещё более страшные – записки Тани вспоминают и спустя многие десятилетия.
Война… Блокада… А детство весной ликует, как всегда!
Фото Г. Коновалова
А это – малыши-детсадовцы готовятся к отъезду.
В Ленинград прибыл последний перед началом блокады поезд. Вскоре близость фронта вынудила вернуть обратно из пригородов 175 400 детей из 395 091 ранее эвакуированных
Детство в подвалах, бомбоубежищах…
После отбоя воздушной тревоги
Морские пехотинцы Балтийского флота с маленькой девочкой Люсей, родители которой умерли в блокаду. 1943 год.
Фото Б. Кудоярова
Воспитанники детского дома № 58 с воспитательницей И. К. Лирц в бомбоубежище во время воздушной тревоги. Бомбоубежища стали и спальней, и клубом, и школьным классом для ребят разных возрастов
Город, несмотря на блокаду, оставался главным центром по производству оружия. В Ленинграде военные заводы продолжали свою работу и во время бомбардировок и воздушных налетов. Ленинградцы, чтобы выжить, должны были трудиться. Наравне со взрослыми стояли за станками и подростки по 12–14 часов, поддерживая свои силы скудным пайком
Вот за таких детей – месть и только месть!
Заготовка дров в блокадном Ленинграде
Проводы на фронт бойцов народного ополчения: «Ты, папа, скорее бей врага и домой в Ленинград возвращайся!»
Ленинградский школьник Андрей Новиков дает сигнал воздушной тревоги.
10.09.1941 г.
Вместо погремушки – консервная банка
Партизан-разведчик Василий Боровик
Сын полка Володя Тарновский с боевыми товарищами в Берлине. 1945 год
Неизвестный боец Красной
