Владимир Маяковский - Том 9. Стихотворения 1928
[1928]
Поп*
Сколько от сатириков доставалось попам, —жестка сатира-палка!Я не пойду по крокодильим стопам,мне попа жалко.Идет он, в грязную гриву спрятавхудое плечо и ухо.И уже у вожатых спрашивают октябрята:«Кто эта рассмешная старуха?»Профессореет вузовцев рать.От бога мало прока.И скучно попу ежедневно врать,что гром от Ильи-пророка.Люди летают по небесам,и нет ни ангелов, ни бе́сов,а поп про ад завирает, а самне верит в него ни бельмеса.Люди на отдых ездят по ме́сяцамв райский крымский край,а тут неси и неси околесицупро какой-то небесный рай.И богомольцы скупы, как пни, —и в месяц не выбубнишь трешку.В алтарь приходится идти бубнить,а хочется бежать в кинематошку.Мне священников очень жаль,жалею и ночь и день я —вымирающие сторожааннулированного учреждения.
[1928]
Подлиза*
Этот сорт народа — тихи бесформен, словно студень, —очень многие из нихв наши дни выходят в люди.Худ умом и телом чахлПетр Иванович Болдашкин.В возмутительных прыщахзря краснеет на плечахне башка — а набалдашник.Этот фрукт теперь согретсолнцем нежного начальства.Где причина? В чем секрет?Я задумываюсь часто.Жизнь его идет на лад;на него не брошу тень я.Клад его — его талант:нежный способ обхожденья.Лижет ногу, лижет руку,лижет в пояс, лижет ниже, —как кутенок лижет суку,как котенок кошку лижет.А язык?! На метров тридцатьдогонять начальство вылез —мыльный весь, аж может бриться,даже кисточкой не мылясь.Все похвалит, впавши в раж,что фантазия позволит —ваш катар, и чин, и стаж,вашу доблесть и мозоли.И ему пошли чины,на него в быту равненье.Где-то будто врученычуть ли не — бразды правленья.Раз уже в руках вожжа,всех сведя к подлизным взглядам,расслюнявит: «Уважать,уважать начальство надо…»Мы глядим, уныло ахая,как растет от ихней братииархи-разиерархияв издевательстве над демократией.Вея шваброй верхом, низом,сместь бы всех, кто поддались,всех, радеющих подлизам,всех радетельских подлиз.
[1928]
Сплетник*
Петр Иванович Сорокинв страсти — холоден, как лед.Все ему чужды пороки:и не курит и не пьет.Лишь одна любовь рекойзалила́ и в бездну клонит —любит этакой серьгойповисеть на телефоне.Фарширован сплетен кормом,он вприпрыжку, как коза,к первым вспомненным знакомыммчится новость рассказать.Задыхаясь и сипя,добредя до вашей дали,он прибавит от себяпуд пикантнейших деталей.«Ну… — начнет, пожавши руки, —обхохочете живот,Александр Петрович Брюкин —с секретаршею живет.А Иван Иваныч Тестов —первый в тресте инженер —из годичного отъездавозвращается к жене.А у той, простите, скоро —прибавленье! Быть возне!Кстати, вот что — целый городговорит, что раз во сне…»Скрыл губу ладоней ком,стал от страха остролицым.«Новость: предъявил… губком…ультиматум австралийцам».Прослюнявив новость вкупес новостишкой странной с этой,быстро всем доложит — в супечто варилось у соседа,кто и что отправил в рот,нет ли, есть ли хахаль новый,и из чьих таких щедротновый сак у Ивановой.Когда у такого спросим мыжелание самое важное —он скажет: «Желаю, чтоб был мирогромной замочной скважиной.Чтоб в скважину в эту влезши на треть,слюну подбирая еле,смотреть без конца, без края смотреть —в чужие дела и постели».
[1928]
