Холсты - Галина Константинова
Смеяться и подыгрывать слезами,
И искры ревности умело зажигать.
Игры страстей кровавых очертанья,
Признаний-заготовок шумный бред…
И что-то есть еще, без всякого названья -
Такая липкость от ускоренных побед.
Но дайте ж безыскусного, простого -
Как хлеб, вода, весеннее тепло!
Боится сердце не принять такого -
И бабочкой врезается в стекло.
Ахиллес и черепаха
Пусть Ахиллес упрям и быстроног,
А черепаха несравненно тише,
Но он догнать ее, увы, не мог.
Так женщину понять не суждено,
Души ее открытой не услышишь,
Хоть настигаешь, даже в ухо дышишь,
Она шагнула дальше все равно.
И логикой бессильного закона
Сверкнет опять апория Зенона.
Жизнь дана для наслажденья
(Герасимову А.)
Жизнь дана для наслажденья…
Каждый миг и каждый час-
Упоенье, вдохновенье,
Блеск игры, случайность фраз.
Маятник любви раскачан -
Удержать бы, удержать…
Улыбается удача,
Ждёт, как женщина, дрожа…
И в обшарпанной квартире
Дух свободы и весны,
Опьяняющий «Наири»,
Плач натянутой струны,
Хриплый голос из колонок
Негритянскою тоской…
Я не женщина — ребёнок,
Наслаждение, постой…
Душа и тело
Душа, душа поёт…А, может, тело
Так просит ласки в тишине ночи?
Душа упала — высоко летела
И не нужна. Потеряны ключи…
А тело просит медленного взлёта,
Дрожащих фраз, несуетливых рук,
Несмелых губ, не знающих чего-то.
…Слиянье наступает как-то вдруг…
Стихия тел, поэзия движений,
И вскрикнет птица где-то за окном.
Упрямый танец до изнеможенья,
Он кажется не явью — просто сном.
Взлёт и паденье — всё в едином миге.
Ликует тело. А душа пуста.
Слиянье душ — из выдуманной книги.
А миром правит плотская мечта.
Натюрморты и пейзажи
Цветок сирени
Сорви, на вкус попробуй цветок сирени –
Сначала сладок он и лишь потом горчит.
Так и любовь в минуты озарений
Красноречива, а потом молчит.
Сирень цветёт, хотя и неизбежно
Сломают ветки, жадностью дыша.
И мотыльки цветов утратят свежесть
Их выметут, безжалостно шурша.
Но не боюсь. И красоту вдыхаю.
Пять лепестков найти еще хочу.
Весна проходит, но не умирает.
И радуюсь весеннему лучу.
А пряность лета тихо обнимает.
И заметает память, заметает…
Зима не хочет уходить
Зима не хочет уходить,
Кидая хлопья одержимо,
Но кровь, оттаивая в жилах,
Вином опять пойдет бродить.
Стежки былой печали ноют,
Когда не смог ты объяснить,
Или понять, или простить,
Иль удержать, сжимая больно,
Кружа по городу любви,
Где окна поздно засыпают,
И ночи звёздно рассыпают
Слова, молчанием обвив.
Теперь тоска-воспоминанье,
Как камешек, сверкнёт в руках…
Злой рок играет в огоньках
Нетерпеливого признанья.
Решенье было без тебя,
И апеллировать некстати,
Вставая со своей кровати,
Спокойно, только не любя.
Огонь, сжигающий дотла,
Терзающий непреходяще,
Даёт лишь быть всегда не спящим,
И чтобы поутру зола
Могла испечь ещё картошку…
Но только страшно быть золой,
Просеянной рукой незлой,
Хотя бы просто понарошку…
Блики осени
(Б.С.)
Блики осени переливаются золотом,
Хрустяще-вафельно
Шелестит под ногами ковёр,
Иду по набережной, глухо звенящий колокол…
Осени мглисто-питерской размытый узор.
Обнаженно застыли фигуры в Летнем саду,
Дождик-дымка смывает жизни усталость и грусть,
Я на мост Поцелуев к тебе на свиданье иду.
Только это во сне. И не я. Не к тебе. И пусть.
И грифоны не смогут взмахнуть золотыми крылами,
Но особенность счастья — мечту выпуская в полёт,
Видеть птицу ночную, парящую над куполами,
И у Спаса молиться,
Пить свежести сладостный мёд.
Волшебство. Перепутались координатные оси.
Только сети каналов не отпускают души.
Счастье, счастье…Золото питерской осени.
Незыблемость мира,
Который
Куполами-звёздами,
Шпилями-кометами
Прошит…
Снег в мае
(С.Г.)
Зелёных листьев виноград,
Мороженое снега в мае…
Не синий — просто серый — взгляд,
Неотвратимость пониманья…
Зима сопутствует любви…
Застыл коньяк в моём бокале.
Чтоб без тебя не горько БЫТЬ,
Твои глаза меня искали.
Короткий поцелуй змеи,
И сердце заглушает разум…
Зима сопутствует любви,
И в лето возвращает сразу.
На Качканар
Когда с душою трудно разобраться,
Представь себе, что в гору ты идёшь.
И нет минуты, чтобы отдышаться,
И окрик сзади, словно в спину — нож.
Но ты дойдешь, и будет чай в дацане,
И время будет вязнуть медным сном.
И, вниз взглянув, увидишь с расстоянья,
Коробочки, гружёные песком.
Они малы, и так малы обиды,
С почти километровой высоты.
Но фокус в том, что снизу это видя,
Разрушить можно гору, как мечты.
Джунгли
Джунгли сплетённых улиц,
Застывшие в суете…
Мечтательно изогнулись
Тени деревьев-тел…
Лианы надежд обвивают
Устало-пустынный мир…
Пантеры в гостиных зевают
И предвкушают пир…
Щебечут подростки-птички
И ждут прыщавых юнцов,
Змеи клубятся в обличье
Высоколобых отцов.
Весны невесомые ноты
Липнут к ладоням рук,
И пауками сотканы
Сети встреч и разлук…
Неотвратимо новым,
Словно ключами — дверь,
Распахиваются засовы
У клеток-душ, где зверь
Любви притаился…
Я отдалась тебе в полях
Я отдалась тебе в полях…
Дурманом клевер расстилался
И в синем небе растворялся
Златисто-солнечный кругляк.
Я отдалась тебе в полях,
Обвив зелёными власами,
Впиваясь жадными глазами,
Танцуя танец на углях.
И нависали облака,
Немые призраки распутства.
Очерченным зигзагом буйства,
Горела сжатая рука.
Отбросив суеверный страх,
Что нежность плещется в колодце,
И что так просто уколоться –
Я отдалась тебе в полях…
Весенняя хулиганская
(муз. А. Селюнина)
Пробиваются коленки из-под робких женских юбок,
И ажурные узоры так притягивают взгляд.
Я стою на перекрестке ярко-розовых улыбок,
И сплетенья паутины муху сонную манят.
Припев:
Есть решенье влюбиться,
Легкомысленно сбиться
С пути.
Но закружатся лица,
Мне любви в веренице
Не найти.
И в ужасно грязных лужах солнце радостно играет,
Представляю Афродиту, что стирает пену с рук.
Солнце катится к загону, в балаганчик зазывает,
Где среди слегка испитых лица свеженьких подруг.
И, покуривая трубку, подражая детективу,
Из себя собой довольный и устойчивый пока,
Я оцениваю юбку у входящей смело дивы,
И садящейся за столик c крупной дозой коньяка.
Припев:
Незнакомке у Блока
Было так одиноко,
И вдвойне
Мы искали усердно
Эту истину, верно-
В вине.
Что в душе своей копаться, перебрав вина и женщин,
