Михаил Садовский - Унисоны
Жизни падежи
Жизни падежикак рубежи:творительный…родительный…дательный…предложныйнеподложный…винительныйизвинительный…и подпись по кончинеименительный.
1997 * * *То, что юности доступно,Я пронес легко сквозь годы,Очень хочется подспудноНе зависеть от погодыИ, взобравшись на вершинуВека и тысячелетья,Съехать вниз вполне невинноДва десятка лет отметя.Точка новая отсчетаЮность и любовь подарит,Если только пришлый кто-тоМой запас не разбазарит.
1998 * * *На склоне жизниЯ найтиУже не в силах утешенья,И в сердце ни обид,Ни мщенья,А толькоТихое «прости».Прости, что не хватило силДуши,Что не достало веры…Как часто внешние манерыСкрывают суть, кого любил.И не осилить одномуСудьбы,а ты своим молчаньемДала мне волю на страданье,Зачем лишь в толк я не возьму.Хватило б даже головыКивка… или простого взгляда…Судьба за ним, а не награда,Но не решилась ты — увы!Прости, я значит, виноват,Что так и не внушил доверья.Моя последняя потеря.Дожить осталось наугад.
1998 * * *Дай Бог иметь вам это и не знать,Что это счастьеТо, что повседневноС рождения дано нам повторять:Ходить,жевать,зевать,дышать,лежатьИ говорить понятно и напевно.Пока обыкновенно все для вас,Что Бог дает, — еще не пробил час.
1998 * * *Теряется в туманной далиТропа и цель, и смысл пути,Но и обратный путь едва лиТеперь понять или найти.И перлами ложатся каплиИз плотной серой пелены,Мы, знаем, что в чужом спектакле,Обманом явным пленены.Зато не надо покорятьсяИли безумно побеждатьИ от сердечных провокацийНесуществующего ждать.
1994Зима
I
Закрыто все: и дверь и фортки,Забиты ставни до весны,Но сквозняки, надев ботфорты,Забыли отдыхи и сны.Они колышут занавески,Меж рам на вату сыплют грязь,И от порога дует зверски:Терпи — хоть лопни — не вылазь!!Топи напрасно, как в блокаду,Дыши угаром и золой,С конвоем белым нету сладуИ с завывающей хулой.Уже занесены на четвертьОконца. Вросшие в сугроб,И, кажется. Готовят черти,К посту неспешно белый гроб.И это белое всесильеНе поменять, не одолеть,Сюда такую боль вместили,Что лишь дойти и околеть.И от нее снега не таютИ обдирают наждаком.Стоит Уржумка обжитаяУральским полным сундуком.Тут обретают доходягиСвободу вечного тепла,Тропа, как древко, и, как флаги,На белом черные тела.II
Без забора завод, без собаки,Круглосуточный грохот стволов,Полигон. И желтеют баракиПоутру без звериных следов.Нет различия жизни и смерти,Нет понятия «тишины»,И сбивается узкоколейка:Сколько верст до весны и войны.Ни родных, ни вестей, ни конвоя,Снег идет, снег идет. Снег идет.Все: и мертвое и живоеТут сохранно без лишних хлопот.III
Воочью плакала икона,Слеза по темпере текла.Поземка сквозь проем оконныйРисунком белым без стекла.Сместилось время оголтелоНе соглашаясь, что мертва,Она уже была без тела,Но поднималась изо рва.В тщете усилья вековогоОднажды вздыбить груду телТаилось праведное слово,Безгрешный лоб ее потел.И как рубаха лесоруба,Темнел пропитанный наряд,А трещины тянулись грубоВ излом бесстыдно, наугад.И разрывали дерзко тело,Но боли вопреки опятьНе жизнь она вернуть хотелаПредначертанье — утешать.IV
Летит, летит желанный снег,В него ныряем с обожаньем,Не помышляя о весне,Морозным кутаясь дыханьем.И в шаге каждом различитьПредсмертные снежинок скрипыНам важно очень, чтобы жить,А он блаженно сыплет, сыплет.С небес спустилось божество,Открыто радость засверкала,Как не хватало нам его,Как много надо нам и мало.От долгой чехарды боговМы все язычниками стали,Тупых апостолов с боковДержали им на пьедестале.Икона павшая — беда.Вчерашний бог плевал нам в лица,И в нас пропало навсегдаЖеланье хоть кому молиться.И грех какой теперь в зачет?Снежок на все ложится ровный.И вмерзший пароход течетС рекой и воет по-коровьи.И вновь в себя погружены,Стоически неодлимыКристаллы хрупкой белизны,Чтоб выстоять на них могли мы.Летит, летит желанный снег,А сколько дней зима продлиться!?.Не помышляя о весне,С мороза расцветают лица.V
Последний лист упал с рябиныРоман об осени дописан.Мы, погрустив, его осилим,Зазимовав, его осмыслим.В Замоскворецких переулках,Где снег еще бывает белым,Опять отыщется в разлукахНесоответствие пробелам!Опять ветвей переплетеньеМне будет в сумерках казатьсяВолос твоих на окнах тенью,Куда сквозь вечер не пробраться.И неожиданно заставит,Почистив перышки, синица,Где пир, посвистывая, справит,Упавшей грозди поклониться!..1998 * * *Так ясно видишь,Что найдешь плодыЗа тем ручьем,На том краю оврага,Но это все напрасные труды,Гордыня,А не вера и отвага.А что взамен смиренье принесет:Лишь пустоту и горечь сожаленья,И если сам родить ты можешь плод,Тяжелые сомнения забвенья.Так, век метаться, не остановясь,В одном томиться, о другом скучая,И дней твоих таинственная вязьКого-то, может, удивит случайно.Восстаний всех плачевная судьба,Не радует, к смирению толкает,Но злая ограниченность рабаБацилл непослушания питает.И кажется: тебе иная стать,Судьба над всем подняться призывает,Но каждый может лишь собою стать,А вот каким — один всевышний знает.
1997 * * *Все в среднем выйдет, как обычно,Количество не предает.Судьба ведет себя цинично,Спрямляя каждый поворот.И проводя одну прямую,Зигзаги все перечеркнешь,Напрасно звал судьбу инуюИ не ценил свою ни в грош.А вот музейные порядки.И в восхищении глядишьНа неумелые тетрадки,Что век назад писал малыш.На непривычные костюмы,Обрезы золотые книг,И воскрешаешь чьи-то думы,И рад, что частью в них проник.Нет новизны — до удивленьяВсе то же, хоть уклад другой,Проказы, игры, вожделенья,За что герой, за что изгой…Так что же изменилось в мире?Так что беречь и ревновать?Что толку взгляд открыть пошире,Все в среднем надо понимать.
1995 * * *Не требует огласки дело,Верней — коль тайно знаменит,Так в шерсть укутанное телоТепло надежнее хранит.С судьбой сожительствуй, как хочешь,Люби, обманывай. Греши,Но что велит. Хоть между прочим,А непременно соверши.И не разменивай напрасноСтраданья — бережно храни,Чтоб самому вдруг стало ясно,Что лишь тебе нужны они.И заряжайся не успехом,Не похвалами и рублем,Поскольку это все — потехаИ скоро прорастет быльем.Верь лишь единому на светеИ только для него твори,Всего нужнее быть в ответеПред богом, что в тебе, внутри.А остальное, как ни жалко,Яснее все с теченьем лет,Напрасно на пути лежалоИ просто суета сует!
1995 * * *Впускает лес, не оглядев, меня,Не учинив оценки и допроса,Он мне еще не друг и не родня,Но на меня он не посмотрит косо.Откроет мне, по крайней мере, дверьА может быть, откроется с годами,И ближе мне любой мелькнувший зверь,И пенье птичье искренне, как в храме.Я с наслажденьем подчиняюсь вновьВрожденным, а не писанным законам,Тут шкуры зверя — маска и покров,А сердце остается обнаженным.
1995 * * *Носите маску до конца,Достоинства души не тратя,Постыдно предъявлять к оплатеЧерты любимого лица.И никогда из-за кулисЛюбви на свет не выводите,Не перепутайте в обиде,Чему однажды поклялись.В моменты радости и злаОтбросьте ложное движенье,Чтоб в ненависть, как в продолженье,Любовь, страшась, не уползла.Свой суд суровее других,Зато ценнее и награда,Когда признания не надо,Ни фраз, ни вымпелов пустых!А что попрало тайно тлен:Строка, улыбка, запах, словоВсе будет снова вас и сноваБессрочно поднимать с колен.
1995 * * *Вот и речка ушла в глубину,ничего никому не сказала…так и я ничего не вернуни осенних дождей, ни вокзала.Мостик старый висит над песком.В порах свай муравьи поселились.Я не вспомню теперь ни о ком,с кем дружили и тайно молились.Что с потерянным прошлым роднит,Отчего оно каждому — гений?Не скудеющий вечный родникОбретений, а не повторений…
1997 * * *Моя услада и спасеньесвет ранний на стволе сосны.Вхожу желанным гостем в сени,где для чего-то мы нужны.Теперь бы только в тень не сбиться,на ствол ладони положить,и не приснится — прояснится,как век — не то что день — прожить!
1997 * * *Когда я был маленьким,Меня спас от болезниРусский,В дом пустил зимоватьУкраинец,Всем счастливое детство дарилЛицо кавказской национальности.Когда я стал мальчиком,Меня писать училаМордовка,ФотографироватьНемец,А играть на трубеИспанец.Когда я блуждал пареньком,Голос ставила мнеЕврейка,Смысл формул открылЧеченецИ в стихи направилГрузин.Когда стал я уже седым,В автобусе полном никтоНе хотел сесть на это место,Потому что рядом с арабом.Я протиснулся и уселся,Посмотрел на него и вспомнилЖизнь своюИ не тех, кто меняОбвиняли «Жидовская морда!»,А других,Кто дарили мнеЖизнь, угол, хлеба кусок и душу…
1998 * * *То, что с детстваСердце помнитИ тихонькоВечер шепчет,Не сгорит и не утонет,И любого камня крепче.Строчка, строчка,Оторочка,Два словечка,Два шажочка…Мамин голос,Смех и рукиДо чегоЖивучи звуки!Сквозь тяжелыйСтук колесный,Рык натужныйПаровозный,И речные ледоходы,И метели-непогоды,Сквозь сирены и бомбежкуПотихоньку, понемножкуСлышу сноваГолос мамы,СтрочкиБудто телеграммыИз далекихДетских летНе по праздникамПривет!Просто такСчастливый случай!НичегоНа свете лучше!Потому чтоЭто мама!Потому чтоЭто детство…Я с собой ношу до граммаЭто вечное наследство!..
1998 * * *Может быть, лучшее,Что я могу создать,Описать мои страдания,Подробно и не стесняясь,И передать ихКакому-нибудь врачу,Чтобы помочь емуОблегчить страдания многих?..Но в трудный моментУ меня не хватает воли,А в промежутках между нимиСмелых слов…И тогда я, как все,Пишу о страданиях душевных,Но кому нужны чужие страдания?..
1998 * * *Когда я навестил в госпиталеБольного ***,Он вышел ко мнеВ неряшливой пижамной курточке,Брюках с расстегнутой ширинкойИ небритый…Я не признал в немБывшего боевого летчика,Кадрового офицераМы обнялись.Резкий запах мочиИсходил от него.Тогда я понял:СтаростьЭто плохой запах…
1998 * * *Если в минуту боли,Я могу думатьО рифме и сюжетеЯ писатель.И не стоитЗадавать себе вопрос:Стоит ли мне этим заниматься,Перед каждым неначатым листом бумаги.
1998 * * *От меня уходит лето,Убегает от меня…Голо, ветрено,Раздето…Все былое отменя…В слезы выплеснув остаткиОткровений и надежд,Повергая без оглядкиВ сослагательный падеж.И у жизни на опушке,Покидая шумный лес,Майской ветреной кукушкеЯ живу наперерез.Все последнее на светеНе во сне, а наяву,Но, как все в обиде дети,Верю: снова доживу!
1999 * * *Государство меня учило,Но наука моя почила,Выбирали ВУЗы доцентовС соблюдением нац процентов.И, расширив черту оседлостиВплоть до первоотдельской ведомостиНомерные «почтовые ящики»Проходными глаза таращили.Я рванулся в другие области,Там повышена норма подлости,И великий, могучий, простойВел всю жизнь меня сквозь строй.А когда порастратился порохВпору взять лишь суму да посох,Но не знаю — может, и тутНац лимит, не смутясь, введут.Я не верю тем, кто не веритИ, прикрыв неведеньем рот,Молчаливо в облаве зверя,Притаясь, сторожит поворот.
1998 * * *Луна, как лампада,над стылым прудом,снег таял и падалв прибрежный подол.Война наступалани ночи ни дняродня убивалапокорством меня.Меняли на крохихудое тряпье,меня ли угрохалголодным житьемтот холод усталый,плевавший на печь…В снег свежий и талыйхотелось мне лечьне в спертой избенкев нытье угаратьесть право в ребенкесудить и карать…Под бледной лампадойя клятвы давал,от голода падал,в бреду воевал…Все светится мутнолампада в ночи,и ежеминутнообида кричит…Мне вечность, бывало,кивала в те дни.Меня убивалопокорство родни.
1997 * * *Еврей крещеный — раб,ложь — благодать,я выкрестам не верю,тем не менее,найти в трудах ихкрестное знамениепытаюсь,чтобы тайну разгадать.И Бог им не поверилникому!Он не послал иммилости земные,все бестии — напастипродувные,и в суетепадение во тьму!Быть может, мстилза тот неверный шаг,но месть греховна,не к лицу всесильным,а все же веетхолодом могильнымвсегдавероотступничества мрак.Зачем?.. Зачем?.. Бог истинно один.Что в перемене? — Скрыть следы, поблажка?..Для любящих тебя, как это тяжко!Одумайся,побойся,погоди!..Не брезгует лижертвою такой,с небес взирая,тот, кому молился?Не оттого льнесчастий дождь пролилсянад хитрою твоею головой?..
1997 * * *Не подведи, лишь на тебя надеюсь,За весь свой век тебя не подводил,старался не как надо — как хотелосьи по сердцу компанию водил.Быть может, неоправданно измучил,тебя мое любимое, а все жтак до сих пор вопрос и не изучен:кому за что ты сердце отдаешьчастицами и снова собираешьего в груди и с болью и тоской…мне кажется все началось вчера лишьан вот — уже пора и на покой!Ты — бич вранья, шестого чувства гений,не измени, по-прежнему любя,остановись, лиши меня мучений,немало их я принял за тебя.Так сделать шаг последний все бы рады,но ты реши счастливый выход мой…любая смерть тускнеет от награды,поклеванная пошлою молвой.
1997О дне рождения
