Даниил Андреев - У демонов возмездия

12. ШИМ-БИГ

Каменный, прямой,Сумрачный туннель,Призрачный уклонВниз…Рваный, как кудель,Сверху лишь туманЗыбкой бахромойСвис.

Это — не туман:Бурые клубкиМечущихся тел:Мы!Движемся, течемВ нижний океанСквозь водоразделТьмы.

С каждым из слоевЛестницы в НичтоМеньше б ты нашелНас:Сквозь седьмой шеолЛьется только стоВместо тех былыхМасс.

Дыры вместо глаз,Пряди вместо рук,Вместо голосовВзрыд.Истерзала насГоршая из мук:За себя самихСтыд.

Скользкий потолок…Медленный уклон…Оползни… ПровалЛуж…Эллин бы назвалСловом «флегетон»Этот водостокДуш.

Хищное, как бич,Прозвище Шим-бИгВ разум я ввожуТвой!Стен не раздробить;Бунту, мятежуЭтот не открытьСлой.

Смеет ли языкПоименоватьИстинных владыкДна?Кто в моей странеВидел эту ратьДаже в глубинеСна?

Царственен любой,Точно Люцифер,С пурпуром размахКрыл,Но холодный ликСумеречно-сер,Странной нищетойХил.

Ангелами тьмыЛастятся к телам,Космы бахромыВьют,Нашу маету,Брошенность и срамТихо на летуПьют.

Медленно ползем,Еле шевелясь,В каменной грудиЗла…Вон уж впередиБрезжит, не светясь,Устье водоем,Мгла.

В полное НичтоПлавно, как струя,Влиться наш готовСонм…Вот он, наш итогПасть небытия,Нижний из слоевДромн.

…Утратив последнее человекоподобие своей формы, в Шим-бИге он исчерпывает до конца одну из величайших мук: стыд.

13. ДРОМН

Свершилось. В мертвом полусвете яЗастыл один над пустотой.Часы, года, тысячелетияТаких мерил нет в бездне той.

О, даже в клочья, в космы рваныеОблечь свой дух я предпочту,Чем плыть бесовской лженирваноюВ зияющую пустоту.

Здесь пропадала тень последняяТого, что кличется среда,И не могла б душа соседняяМне прошептать ни «нет», ни «да».

Щемящей искрой боли тлеющейОдин в безбрежности я вис,Чуть веруя, что на земле ещеДля всякого есть «верх» и «низ».

Напрасно спрашивать о слое том,Ничтожно мал он иль огромн?Все представленья перекроет онЛишь тем одним, что это — Дромн.

Все утеряв, мечтал о грузе я:Повсюду — центр, везде — края…Лишь ум рыдал: в нем шла иллюзияУжасного небытия.

Мельчайшие, как бисер, частностиЯ здесь припомнил, пуст, угрюм,И никогда столь острой ясностиНе знал мой вскрикивавший ум.

Итог всей жизни, смысл паденияВ проклятый Дромн через слои,Подвел я там в бессонном бдении,В предвечном полубытии.

Порою мнилось, что украдкоюБесплотный кто-то предстает:Он, как росу, как брагу сладкую,Мою тоску и горечь пьет.

Я знал, что в скорбные обителиИ в Агр, и в Буствич, и в МородПорой чудесные ЦелителиНаходят узкий, тесный вход.

Но здесь, у крошечного устьицаМоей судьбы — конец суда,И мне на помощь в Дромн не спуститсяНикто, ничто и никогда.

…В Дромне сознание яснеет. Является догадка о том, что все могло бы быть иначе, если бы он сам, утверждая при жизни веру в смертность души, не избрал этим самым Небытие и покинутость.

14

Страшно, товарищи, жить без тела!Как эту участь изображу?Чье предваренье хоть раз долетелоК этому демонскому рубежу?

Только недвижной точкой страданьяВ этом Ничто пламенеет душаИскра исчезнувшего мирозданья,Капелька выплеснутого ковша.

Как в этой искре теплится чувство?Как она память вмещает? ум?Слог человеческий! Ложе ПрокрустаДля запредельных знаний и дум!

Перебираю странные рифмы,Призрачнейших метафор ищу…Даймон — единственный, кто говорит мне:«Вырази, как сумеешь. Прощу».

Да, но как чахло, мелко величьеТайны загробной в клочьях стиха!..Горькое, терпкое косноязычье.Непонимаемый крик петуха.

— Вот, розовеют пропасти Дромна,Будто сквозь красную смотришь слезу,Будто безгрозовый, ровный, безгромныйСлой воспламеневает внизу.

Может казаться розово-мирной,Если глядеть на нее с вышины,Эта недвижная гладь ФукабирнаБез гребешков, без струй и волны.

Я ощутил: моя точка — весома,Искра вытягивается, как ось,Неотразимою тягой влекомаВ красные хляби, медленно, вкось.

Тело? опять?! но без рода? без корма?Да: на оси бессмертного ЯОплотневала новая форма,Новая плоть инобытия.

И, глянцевея поверхностью жирной,Ометалличив странный состав,К жгучей поверхности ФукабирнаЯ прикоснулся, затрепетав.

…Страдания Фукабирна заключается в великом ужасе от осознанного, наконец, падения в вечные муки.

15. ОКРУС

Быть может, уже недалек тот день,Когда не ребяческую дребедень,

Не сказку пугающую, не бредВ рассказе об инфраслоях планет

Усмотришь ты, одолев до концаПредупреждающий стих гонца.

Разве не слышал я с детских днейДревних преданий про мир теней,

Адского жара и адских стуж,Вечной обители грешных душ?

Науке ты веришь в нее, как рабУже прикоснуться давно пора б

Зоркою аппаратурой глубин,Пламенно-рдеющих, как рубин.

Зримой субстанции магм двойникК душам рыдающим там приник

Мертвый, но знойный, странный субстрат,Супра-железа невидимый брат.

О, сколько раз, умудренный там,Я перед вами, для вас и вам

Бисер мой без ответа метал!Правильный термин инфраметалл

Режет вам разум, как по стеклуОструю если проводишь иглу.

Но этот термин может покаВыразить шифром, издалека,

Тот иноматериальный состав,Что оплотнел у планетных застав.

Стало, спускаясь в то бытие,Инфраметаллом тело мое,

В шар обращаясь, биясь, крутясь,С обликом прежним утратив связь.

Если среди человеческих мукХочешь найти, неведомый друг,

Муку, подобную муке той,Думай про дальний век прожитой:

Только испанское ауто-да-фэПравильно вспомнить в этой строфе.

Но наверху лишь миги, часыЭтих страданий клал на весы

Радостям жизни в противовесПравивший инквизицией бес.

Тут же страдания длятся года.Что ж, ты и этому скажешь «ДА»?

…В Окрусе он осознает, что возрастающие телесные муки — это возмездие, и что закон, столь жестокий, не может иметь божественного происхождения.