Сергей Бобров - Лира Лир

1915

В возвышенном роде

Libre soil cette infortune.

Как копий высок нам венец!Ройте быстрее валы морей; —Копье над лучом — миг конца.Цепь зарниц! Расклейте тоны!Смущенные гневы вырослиПевом веретена или грома,Но тянко взор  — в нефы мыслиТеперь и разорву феорему,Закачусь — обогнем — за сон:Рай торжества, восторга!

Кра-та-та! Га-у-ё! Га-у-ё Кра-та-а!

Восторга винт раскрутим,За сон за игр око закинь ты!Феорему, улов, гор — пыл, взорМыслей фонарь-дно киньте.

Грома, хрома гном вытряс;Осла радостей — гон легкий.Еноты на брегах степь-дня: —Так не лобзаться на топор; —Ее ром лавирует, событья ос, —Ценя в массе: ход копий, рок.

23 июня 1914

Книга четвертая

то бы мне не выли в уши об искусстве, и твердо помню и буду помнить одно: в толстые уши мессира Беневоленте не пролезет даже хрип висельника — поэтому то я не могу надеяться, чтобы он услышал меня даже в мой предсмертный час. Да что я буду здесь болтать о борове Беневоленте! — полюбуйтесь, дорогие друзья мои на нашего приятеля Каналья, — смотрите, как он, морща низкий лоб, поносить Антонио: а ему на роду написано быть кладбищенским сторожем!

Необычайная ловля

Е.Г. Лундбергу

День мутными растрескивается речами,Грозной чернью обветренных слов.Несутся их толпы за толпами.Собирая свой темный улов.

В сетях их пресветлые рыбы.Чешуей они — блёстками блекнут:На руках их раны, изгибы,Глаза — горькие слезы исторгнут.

Невозможно их бег прекрасныйЖивой рукой остановить.А яростные вои, рыданьяБросают они по пути.

Кто сбирает их — королевич,Ему не плакать ни о чем;Он ложится на свое ложеИ повторяет их беглый гул.

С ним одним говором бессмертнымГоворит живое небытие.По щекам его тихо стертымСкатывается слеза его.

1913

Мечта в высях

— А почему это у вас такой глупый и надутый вид, синьоре?

— Мир еще не рожал дурака, подобного вам, маэстро: разве вы не видите, что я размышляю о концах и началах? и с этими словами Критикко еще сильнее надулся.

Мечта стоит, как облако, в эфиреИ страж-поэт пред ней влачит свой плен:Не сосчитать прерывистых измен.Не обуздать плененной духом шири.

Раскинется широкая гряда,Несуществующим исполнятся эфиры.Под звон твоей всемирнопевной лирыСурово открываешь: «никогда».

И мир несется легким чарованьем.И мир кипит и алчный ронит плод:Твоей гармонией исполненный полет.,Твоим высоким жгучим ликованьем.

Не остановится прельститель мир! прощай.На огненной ладье кидаю встречу,И жизнь рукой стремительной отмечу:Покинь тот верный рай, лети, играй!

1913

Судьба стиха

К.А. Большакову

Каждый стих, отплывая, тонетВ разгневанных полдневных парах.Полдень луч распаленный гонит и стонет,Испаряя маленький прах.

Каждый стих, отплывая, гибнетВ равнодушную прорубь луны,Она его не отринет,Сеть мертвой, жестокой волны

Вы же, легкие колоссы-звезды.Вы встречаете радостно его!И стихов налитые гроздыНе отнимет у вас никто.

Вы единое мирите сердцеРазномерным вашим лучом.И родного приветите стрельца выВ несравненный эфирный дом.

1913.

Лира лир

Борису Пастернаку

О, правьте же путь в страны Гипербореев!

Необыкновенная поступь времениКостьми ложится перед сим летом.

Совершаем над быстрым льдомЭтот лет мы — одни.Жизнь, как мельница невозможностей,Собирает тайное зерно:Цвет и звон усталостейИ несравненный колокол.

Дай же мне, о, золото жизни,Врата бесконечных смысловУдаряя, как луч по линзе —По трепету мысленных обрывов.

Дай, богиня, воспеть несравненноЗолота текучего прозрачный жир;Дай мне мою умышленную  Лиру Лир.

По воздушному троттуару

Ниспускается бегучий лимузин,Прогибаясь в жизненную амбру,Расточая свои триста тысяч сил.Радуги возносятся, как дуги,Круги их — как барабаны динамо,Плуги кругов — пронзая, легки;Ввысь опрокинута воздушная яма.И сие благоприобретенное пространствоМогила призраков и мечт,Мертвого корсара долгожданствоИ неуловимый метр. —Кругом кружит любовное веселье(У меня нет времени все описать!),Гиперболы, эллипсы — взвивают кольца,Над которыми летучая рать.

Протянуты в дикую бесконечностьБезвоздушные, не-сущие пути:

Их млечность,Точность, извивчивость, глыбностьПриглашают пить нашу песнюИ идти.

Гробожизнь нестерпимо пляшет,Изваянием уведена;Бросаются в пропасть блеклые тайны,Сумасшедшие отверзают уста.Остановись, жизнь, в диком скоке,Перед тобой — неожиданная волна, —И кто ее залижет раны,Кто скажет, что она есть та: —

Неощущаемая.

Несет лимузин синяя радуга,И радуют рабов редкие взрывы.

Восстаньте на нити повелений,Дайте снам яду, жизни обрывы.Любите сердцем разгромленным,Отбросьте все покрывала —Чтобы над миром ослепленнымНовая красавица восстала.

Сумасшедших пляс — хороводомНас уводит, — шепчет, шипит, горит:

— Воздвигайте новое Замбези,Новый Берингов пролив,Новую Атлантиду!В неразрывные взрывы —На бегущих марганце и железе,Новую жизни кариатиду.Радиоактивное творчество!Эманировать жизнь — блескВ блески данцигской водкиВ напиток Фауста.

Нам осталось лишь встретить ееБег, ее руки, уста, очей чернь и синьИ тонкими лирами отметитьЕе жизнь.Будь же смарагдовым осиянием,Будь же золотом непобедимым,Будь знамением белизны,Неуследимыми вратами,Будь светильником на наш пир,Пребывающая в небытии  Лира Лир.

L'Art Poetique

Je suis le savant au fauteil sombre

Книг жестокие тучи расходятся, подражаяДвиженьям театральной бури —Растрепанный венец сочтем гораздо лучшееБросать в Атлантские океаны —Но войдите же шагом укороченным.Подивитесь, вот уже: —

Вертясь на рифмах неустанно.Громыхая цепями рифмовок:Не терцеты ли конских сонетов,Кисти конских каштанов, гроздья буквы «а»:Все усилия творов — кипенье потернИ изгиболетающй троп.

Заключись, заключись! о звенящий свист!Пронизая метафорную фотосферу.Синесерый элемент (знаков препинания):Ударяйтесь, звенящие «р» и «н»,Разлетайтесь, парящие «с» и «т»В несравноулетовой пустоте.

О, к тавру октавы прижгиЛипкий холодок любви и крови:Но ведь танец наш не кончен.Мы завертимся, мы завертимся.Мы завертимся, мы завертимсяЛетом.

1915.